Абигайль Кейси - Гадание на розах

— Я не позволю отправлять Георгия Орлова вопреки его воле!

— Куда отправлять?

— Но ты же сама сказала, что домой.

Гранд-маман виновато улыбнулась.

— Прости, деточка, склероз проклятый. Конечно, к нам домой, в родовое гнездо Дюбуа. — Гранд-маман приблизилась к постели. — Если, конечно, раненый не будет против нашего особняка.

— Я — за!

Георгий Орлов поднял здоровую руку — и застонал сквозь зубы: резкое движение отдалось в простреленной области.

— А ты, деточка?

Глория, не ответив, обняла ту, которая всегда понимала толк и в розах, и в мужчинах, и во многом-многом другом.

— Не время для сантиментов.

Гранд-маман проследовала к оконным жалюзи, не позволявшим ни солнцу, ни любопытным заглядывать в палату.

— А всяким там газетным папарацци и пронырливым репортеришкам с телевидения мы устроим знатный аттракцион!

Гранд-маман, не нарушая маскировки, глянула на улицу.

— Пусть эти пятизвездочные апартаменты послужат для отвода глаз.

Гранд-маман перешла ко второму окну.

— Все оплачено на месяц вперед.

Гранд-маман приоткрыла жалюзи на дюйм.

— Пусть пресса считает, что русский герой находится в бессознательном состоянии, а спасенная им Глория Дюбуа стоически и беспрерывно дежурит рядом, позабыв на время о фитотроне и даже парижской выставке.

— Ба, но я уже решила, бесповоротно и окончательно, что ни в какой Париж, ни на какое открытие выставки я не поеду.

— Совершенно правильно, деточка! — Гранд-маман, расстегнув ридикюль, продемонстрировала авиабилет. — Через полтора часа я вылетаю к Эйфелевой башне и Елисейским полям.

Она подставила щеку под благодарственный поцелуй внучки.

А потом это было позволено и раненому.

— Кстати, наш медовый месяц прошел на Монмартре.

— Ба, я, конечно, безумно рада, что ты заменишь меня на официальных мероприятиях…

— И на фуршетах тоже не подкачаю.

— Но как вы там поладите с… Анфан-террибль?

— Ради тебя, деточка, поладим, не беспокойся. — Гранд-маман снова проверила наружную диспозицию. — Дети мои, надо поторапливаться, а то акулы пера своими опасными маневрами начинают меня нервировать.

— Может, замаскировать меня под парализованную старушку? — предложил сметливый русский. — Или под жертву пластической операции?

— Обойдемся без экстрима. Гранд-маман вынула из ридикюля кипу завизированных бумаг.

— Вас при полной конфиденциальности доставят в реанимационном автомобиле в одну частную лечебницу.

— Ба, но ты же говорила про наш особняк?

— Не перебивай старших, деточка.

И Глория Дюбуа ответила, как в далеком и счастливом детстве:

— Я больше не буду.

— Лишняя страховка не помешает. Если даже реанимационная бригада и проболтается ненароком.

— Вам бы возглавить Центральное разведывательное управление, — предложил русский пациент, едва удерживаясь от смеха.

— Конспирация, дети мои, нужна не только шпионам и разведчикам.

Гранд-маман снова прильнула к жалюзи.

— В частную лечебницу не прорвется никто и никогда, тем более что там заправляет мой… — Гранд-маман вступила в короткую схватку с прогрессирующим склерозом. — Как это по-современному… бой… бойфренд.

— Ба, не может быть!

— Деточка, но должна же я была хоть как-то утешиться после безвременной кончины мужа…

— Еще бы.

— Мой бойфренд отвезет вас в родовое гнездо Дюбуа и позже присоединится ко мне в Париже.

— Да, это будет сюрприз для мамули!..

В палату вошла строгая медсестра:

— Извините, но мне надо приготовить больного к транспортировке.

Георгий Орлов сморщился, как будто проглотил двойную порцию мутной противной микстуры.

Дамы вышли в тамбур, надежно изолированный от коридора.

— Деточка, пока я буду отдуваться за тебя в Париже, ты все-таки постарайся на досуге придумать название своей розе.

— Постараюсь.

— Только помни: дать имя розе надо такое, чтобы — на века.

— Я было предложила нашему герою увековечить хотя бы его фамилию, но он категорически против.

— Молодец. Настоящий мужчина, достойный женщины из рода Дюбуа. — Гранд-маман переключилась на заговорщицкий шепот: — Тем более — Королевы роз.

Из-за матовой двери раздался сдавленный, едва различимый стон.

— Ба, ты, кажется, предусмотрела все, кроме одного: я ухаживала исключительно за розами и никогда — за ранеными. Боюсь, сиделка из меня получится никудышная.

— Ничего сложного в этом нет. Главное, люби своего русского пациента. И все у вас получится. Знаешь, сколько медсестер благодаря профессиональной добросовестности устроили свое семейное счастье!

— А вдруг в нашем случае сиделка никогда не станет женой?

— Все равно твой русский спаситель заслужил, чтобы за ним приглядывала сама Королева роз.

Гранд-маман подошла к настенной схеме больницы.

— Смотри, деточка, этот тамбур связан лифтом с моргом.

— Ба, не пугай меня.

— Для конспирации, деточка, исключительно для конспирации…

Ровно через полчаса от морга университетской больницы без каких-либо помех отъехал реанимационный автомобиль, на борту которого находились русский пациент и американская сиделка.

В частной лечебнице тоже все прошло чинно и естественно.

Бабушкин бойфренд, оказавшийся солидным хирургом с многолетней практикой, не только осмотрел раненого, но и познакомил секретную парочку с таким же солидным, как и он сам, заместителем.

Договорились о графике перевязок и необходимых медицинских процедурах.

Заместитель любезно согласился навещать раненого по выходным в особняке Дюбуа.

Бабушкин тайный бойфренд предложил отобедать, но Глории хотелось как можно быстрее очутиться на той территории, где она хозяйничала все детство.

А Георгий Орлов, сразу решив подчиняться новой опекунше, лишь незаметно проглотил набежавшие слюнки.

Впрочем, бдительная аспирантка заметила судорожное глотание русского пациента и объявила, что, прибыв домой, первым делом организует шикарный обед из пяти блюд.

Оба важных доктора нестройным дуэтом пропели гимн продуктам, содержащим железо.

Судя по тому, что в окрестностях частной лечебницы не было замечено ни одного представителя желтой прессы, а также телевизионщиков со спутниковыми антеннами и переносными камерами, план энергичной мадам, страдающей склерозом, удался.

Осталось так же оперативно передислоцироваться на основную базу.

Вместительный и ходкий внедорожник хирурга за неполные тридцать минут домчал русского пациента и американскую сиделку до старинного особняка.

На этот раз обошлось без шумного фейерверка.

Георгий Орлов сам, без посторонней помощи, взошел на крыльцо.