Сьюзен Виггс - Летнее убежище

— Благодарю всех вас за то, что вы приехали, — сказал Джордж, заняв место во главе длинного стола. — Вы оказали мне большую честь и уважение. Вы дали мне возможность вспомнить все самое доброе и прекрасное в жизни. Я привез с собой список намеченных дел, но даже если мне и не удастся что-то выполнить, моя жизнь все равно будет полной и завершенной. Благодаря вам я всегда буду здесь. Всегда! Потому что у меня есть вы — моя любимая и дружная семья.

Он высоко поднял бокал с коктейлем из дынного ликера «Мидори», лайма и водки.

— Особая благодарность тем, кто изобрел этот коктейль «Молот Беллами». Мне всегда хотелось, чтобы в честь меня назвали какой-нибудь коктейль.

Все подняли бокалы.

— А сейчас я должен просить вас проявить ко мне снисхождение и немного потерпеть меня, — продолжил Джордж. — Раз в жизни и только сегодня вечером я прошу вас об этой маленькой услуге. Я всегда мечтал исполнить песню для моих родных.

— Дед, ты шутишь? — послышался мальчишеский голос.

— Боюсь, что нет, мой мальчик. А ну-ка, помогите мне подняться на сцену.

Оркестр играл тихую мелодию, пока два молодых человека помогли ему подняться по трем ступенькам на возвышающуюся в углу сцену и вручили ему микрофон.

Он уселся на высокий стул, и на фоне падавшего сзади света возник силуэт его фигуры.

Прозвучало глиссандо, исполняемое на пианино, и мелкая дробь на ударных, за которыми последовали знакомые всем аккорды гитары. Затем вступил Джордж и запел «Любовь» Нэта Кинга Коула. Первые ноты он пропел весьма неуверенно, голос его дрожал и срывался, и, исполнив первую строку, он замолчал.

— Простите меня. — Плечи его поникли. — Я… я хотел доставить вам удовольствие.

— Дед, да у тебя отлично выходит! — Айви быстро поднялась на сцену. — Просто отлично!

Она сделала знак пианисту, и тот снова заиграл вступление. На этот раз вместе с дедом пела и Айви и повернула экран караоке к публике, призывая всех присоединиться к хору. Почувствовав поддержку, Джордж запел ровным, удивительно приятным баритоном. Последние строки первого куплета пели уже все дружным хором в сопровождении волнующих звуков саксофона, звучавшего с записи караоке. Кто-то воодушевился от вина, другие от нахлынувших чувств. Подчиняясь порыву, все пропели песню еще раз, и теперь Джордж выглядел уверенным и довольным.

Клэр тихонько подпевала, слегка покачиваясь под классическую мелодию. Несколько человек вышли танцевать. Она взглянула на Росса. Тот сидел на стуле, откинувшись на спинку, и с улыбкой пел, явно радуясь за деда. Выступление его было вознаграждено аплодисментами, веселым смехом и, конечно, слезами.

«Какие вы все счастливые», — думала Клэр, окидывая взглядом родственников. Даже те, кто не удержался от рыданий, все равно счастливые, потому что в их жизни был Джордж, и как бы ни тяжело им было прощаться с ним, у них в душе навсегда останется любовь, которую он подарил им сегодня.

— Ну, больше не стану вас мучить своим пением, — сказал он, вставляя микрофон на место. — Я только приглашу свою самую юную внучку на последний танец, а потом отправлюсь спать.

Он взял за руку Джессику, полную и застенчивую девочку лет четырнадцати. Лицо ее покраснело от слез, но она живо спустилась с ним со сцены, и они присоединились к танцующим. На Клер упала чья-то тень — это был Росс, протянувший к ней руки.

Она промокнула слезы бумажной салфеткой.

— Он просто необыкновенный человек.

— Станцуйте со мной. Деду будет приятно.

Преодолев нерешительность, она согласилась — ради Джорджа. Росс держал себя естественно и непринужденно. Джордж может не бояться за будущее Росса, думала Клэр, у которой голова кружилась от его близости, запаха его тела и сильной руки на ее талии. Вскоре какая-нибудь женщина потеряет из-за него голову.

И тут же себя поправила: одна женщина ее уже потеряла. К несчастью, она была не той, что ему нужна.

Танец был медленным и плавным, и она слегка прикоснулась щекой к его груди. Она сама этого не заметила, таким естественным был этот жест. Видимо, он почувствовал то же самое, потому что притянул ее к себе ближе. Ей следовало предвидеть, что однажды она встретит мужчину, который завоюет ее сердце. Но ведь она была так осторожна. Как же это случилось?

Действительность ворвалась в ее раздумья вибрированием сотового в кармане Росса.

— Извините. — Он вынул из нагрудного кармана мобильный телефон. На дисплее высветилась надпись, которую ей видеть не полагалось, но он повернул его к Клэр.

«Ого! Да ты ее очаровал!»

— Это от моей кузины Айви, — небрежно заметил он.

— Какая фантазерка! — покраснев, сказала Клэр.

— Возможно, но иногда она кое-что угадывает.

Теперь, когда все семейство было в сборе, казалось, весь лагерь заполонили родственники Джорджа. Девушки заняли коттедж с несколькими спальными местами под названием «Саратога», а молодые люди поселились в противоположном, под названием «Длинный дом». Семьи с маленькими детьми устроились в хижинах, вытянувшихся в ряд вдоль берега. Но каждый день все собирались в «Летнем убежище», где дед отдыхал, слушал музыку, играл со старшими внуками в шахматы, а с малышами в разные детские игры с кубиками и фишками или читал. Разговоры часто прерывались веселым хохотом, и, стоило на минутку закрыть глаза, можно было подумать, что все прекрасно и никто здесь не собирается умирать.

Пока подготавливалась большая встреча обеих ветвей рода Беллами, находились и другие дела. Джордж с гордостью представил родственникам своего младшего брата и посоветовал им как можно ближе познакомиться с лагерем, где они проводили в детстве каникулы. Гости катались на лодках и яхтах, удили рыбу, совершали дальние экскурсии в лес, плавали, даже устраивали соревнования по стрельбе из лука и из винтовки. Джордж не всегда был среди участников этих развлечений, но с особой радостью наблюдал, как остальные наслаждаются чудесным летом. Однажды дядя Чарльз организовал соревнования по стрельбе — не в тарелочки, а в мишень, установленную на стрельбище лагеря. У них это считалось весьма популярным спортом. Дед оказался самым метким стрелком из винтовки с продольно-скользящим поворотным затвором.

Незаметно для всех Клэр заботилась о Джордже, следила за его состоянием. Как и предсказывал врач, он стал больше спать. Однако боли ему не досаждали, и он всегда просыпался в отличном настроении. Каждое мгновение этого лета было важным и проникнутым тайной грустью, как будто все старались запечатлеть его в памяти, сознавая, что скоро от него останутся одни воспоминания. Росс знал, что никогда не сможет забыть своего деда, окруженного родственниками, которые слушали его рассказы о детстве в лагере «Киога». Дед был прирожденным рассказчиком, что и помогло ему стать известным международным репортером.