Кристина Хегган - Предательство

Люси стало интересно, что могло быть в коробке, и она открыла ее. Содержимое оказалось странным и загадочным: тысяча долларов наличными, вырезки из старых газет о бизнесмене по имени Уоррен Фаррел из штата Нью-Джерси и подписанная черно-белая фотография телеактрисы Стефани Фаррел, которая, согласно некрологу Уоррену Фаррелу, была его дочерью. Под фотографией лежало письмо, адресованное Люси. При виде знакомого почерка Люси снова почувствовала боль. Но ее руки уже не дрожали, а глаза оставались сухими, когда она открыла конверт и начала читать. «Моя дорогая девочка. Когда я узнала, что мне предстоит сложная операция, я решила, что пришло наконец время сообщить тебе то, о чем мне стоило рассказать тебе еще много лет назад. Если операция пройдет хорошо, тогда я признаюсь тебе во всем, поговорив с тобой. Если же нет, прости меня за то, что я трусила все эти годы. Я сказала тебе неправду о твоем рождении, Люси. Капитан Джеймс Джилмор не был твоим отцом. В действительности, его вообще никогда не существовало. Я выдумала его, чтобы избавить тебя от стыда, что ты незаконнорожденный ребенок. Твой настоящий отец — Уоррен Фаррел, богатый бизнесмен из Нью-Джерси, которого я очень любила, но безответно. Если бы он признал тебя своей дочерью, я бы рассказала тебе правду значительно раньше. Но он не хотел общаться ни с тобой, ни со мной, поэтому я придумала тебе отца, которым ты могла бы гордиться. Деньги, все мои сбережения, я оставляю тебе. Если со мной что-то случится, я бы хотела, чтобы ты использовала их для поездки в Калифорнию и встретилась там со своей сводной сестрой. Я знаю о ней совсем немного, только то, что она актриса, живет в Беверли-Хиллз и у нее маленькая дочка. Три недели назад я написала ей и сообщила, что у меня есть срочное дело, которое нужно обсудить с ней, но не уточнила какое. В ответ я получила только фотографию, которую ты найдешь в этой же коробке. Я думаю, она так и не прочитала мое письмо, а если и прочитала, то не восприняла всерьез. Судя по тому, что я читала о Стефани Фаррел, она хороший человек. Уверена, она выслушает тебя, а когда увидит твое необычайное сходство с Уорреном, признает, что ты ее сестра. Ты также найдешь вырезки из газет об Уоррене, дневник, который я вела, когда встречалась с Фаррелом. Понимаю, эти мелочи не являются доказательствами для суда, но думаю, что до него дело не дойдет. Вот и все, дорогая. Прости за боль, которую это письмо причинит тебе. Надеюсь, в твоем сердце найдется прощение для меня. Я хотела только одного — защитить тебя. Я люблю тебя. Мама».

Долгое время Люси сидела неподвижно. Она обдумывала только что прочитанное. Имя Фаррел ей было знакомо, как и многим другим жителям штата Нью-Джерси — за ним стояли богатство и власть. Но мысль, что он был ее отцом, а Стефани Фаррел — ее сводная сестра, казалась Люси нереальной. И вместе с тем шок от этого признания матери был ничто по сравнению с той болью, которую она испытывала, понимая, что Джеймс Джилмор, боготворимый ею отец, никогда не существовал. Уже давно он стал для Люси героем, человеком, которого она вспоминала в своих молитвах каждый вечер, с кем она делилась своими мечтами, разочарованиями и страхами. А вот теперь простой росчерк пера, и он оказался не чем иным, как персонажем, выдуманным Джейн из-за стыда и отчаяния.

Стук в дверь прервал мысли Люси. Девушка поспешно сунула письмо в карман, вытерла глаза и пошла открыть дверь.

На пороге стояла хозяйка дома — миссис Шриверс. Она была худой как палка, неулыбчивой женщиной, которая и зимой, и летом ходила во всем сером и напоминала Люси суровую гувернантку из старинных романов.

— Мне жаль, что я не смогла присутствовать на похоронах твоей матери, — сказала миссис Шриверс тихим, монотонным голосом, как будто она повторяла эти слова сотню раз и устала от них. — Мне хотелось зайти и выразить свои соболезнования. — Она быстрым, проверяющим взглядом осмотрела маленькую гостиную. Эта привычка хозяйки всегда раздражала Джейн.

— Спасибо, миссис Шриверс.

— Твоя мать была хорошей женщиной. И мне, и другим жильцам будет ее не хватать. — Взгляд хозяйки остановился на оторвавшемся плинтусе, и она недовольно поджала губы. — Поэтому есть еще одна причина моего визита.

— Если вы беспокоитесь об арендной плате, то зря, — поспешила сказать Люси. — У меня хорошая работа.

— Понимаю. Но тебе нужно расплатиться и за похороны. Ведь твоя мать не оставила тебе кучу денег?

Это было скорее утверждением, чем вопросом. Хотя миссис Шриверс появлялась очень редко, только в дни взимания арендной платы, но умудрялась знать про своих жильцов все.

— Нет, но я договорилась с похоронным бюро о платеже в рассрочку. Я обо всем позабочусь, миссис Шриверс, обещаю.

— Обещания недостаточно, Люси, — покачала головой хозяйка. — Я не возражаю, чтобы ты осталась моим жильцом. Я знаю тебя и доверяю тебе. Но придется подписать новый договор аренды. Мне нужен больший гарантийный задаток.

— Почему?

— Потому что мне придется повысить твою арендную плату, моя дорогая. Я должна была сделать это еще давно, но так и не смогла, потому что жалела твою мать. Она так много работала и так мало получала.

— Я думала, вы не поднимали нам плату, потому что всегда делали это за счет других, — саркастическим тоном заметила Люси. — Кроме того, вы шили у мамы несколько платьев в год для себя и своих дочерей, и тоже бесплатно. Именно так вы договорились с мамой: никакого повышения аренды в обмен на ее работу. Не так ли?

— Правильно, — ответила миссис Шриверс, не меняя выражения лица. — Но Джейн больше нет, и мне придется шить одежду где-то в другом месте. — Она засунула руки в карманы. — Начиная с первого февраля аренда составит триста пятьдесят долларов в месяц. Еще сто долларов будет достаточно для гарантийного задатка, — добавила хозяйка таким тоном, будто делала одолжение Люси.

Когда дверь закрылась, Люси опустилась в кресло. Триста пятьдесят долларов в месяц! Она не сможет столько платить за квартиру, ее зарплата — 135 долларов в неделю после всех вычетов. А ведь надо еще рассчитаться за похороны. И вдруг такая теплая и уютная квартира, которая была неотъемлемой частью всей ее жизни, стала холодной и недружелюбной. Казалось, стены надвигаются на Люси и вот-вот раздавят ее. Ей необходимо выйти отсюда, вдохнуть свежего воздуха. Кроме того, ей нужно побыть с Джесси Рэем, почувствовать, как его сильные руки утешительно обнимают ее. Она встала и пошла к вешалке. Джесси Рэй извлечет разумное зерно из всего этого сумасшествия. Ему всегда это удается.

Джесси Рэй сидел на полу мастерской «Мотоциклы Рика» и во второй раз читал письмо Джейн, адресованное дочери, пытаясь убедиться, что это не сон. Наследница. Его девчонка — наследница. Джесси понятия не имел, кем был Уоррен и кто такая Стефани Фаррел. Но ему было достаточно знать, что они богаты. А это означало, что Люси тоже богата. Только сама она этого не понимает.