Кристина Хегган - Предательство

— Миссис Стефани? — Придерживая очки, чтобы не свалились с носа, дворецкий наклонился поближе и уставился на женщину, прищурившись.

— Да, это я собственной персоной, — широко улыбнулась Стефани, стараясь по возможности не напугать старика. Он ей был необходим как союзник, а не как враг. — Могу я войти?

Дуглас колебался. Стефани заметила капельки пота над его верхней губой.

— Конечно, — наконец решился дворецкий и отошел в сторону, пропуская Стефани.

Дом был таким же опрятным, как и коттедж, который занимал Дуглас в поместье Фаррелов много лет назад.

— Мне очень жаль, что Эсель умерла, — искренне сказала Стефани. — Она была очень хорошим человеком. — Стефани прошла за Дугласом в маленькую гостиную, обставленную такой же мебелью и безделушками, как и в его доме в Висентауне. На столе стояла в рамке фотография улыбающейся Эсель. — Должно быть, ты очень скучаешь по жене.

— Да. — Старик указал на кресло, обитое серой тканью, стоявшее у окна. — Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Фаррел. Могу я предложить вам что-нибудь? Кофе? Чай?

— Нет, спасибо. — Она положила сумочку в угол кресла, откинулась назад и положила ногу на ногу. — Я приехала задать тебе несколько вопросов, Дуглас. Очень важных вопросов.

Казалось, старик начал нервничать еще больше, и Стефани почувствовала себя виноватой, что напугала Дугласа. Однако, помня, как он обманывал Майка тринадцать лет назад, Стефани сконцентрировалась снова на том, ради чего приехала сюда. Мягкое сердце не поможет ей обелить имя Майка.

— Знаю, ты был очень предан моему отцу, — продолжала Стефани. — Он мог рассчитывать на тебя во всем. — Она помолчала, давая возможность старику выразить свое согласие. Но он ничего не ответил, только внимательно смотрел на Стефани. — А сейчас мне необходима твоя помощь, Дуглас.

— Я сделаю все, что могу, миссис Стефани, — произнес дворецкий, слегка наклонив голову. — Вы же знаете. Но я не понимаю…

— Вот и хорошо. — Стефани вытащила из дорожной сумки газету, которую ей дала Нина в Ла-Касите, и положила ее на столик перед Дугласом, чтобы он мог прочитать заголовки. — Кажется, кто-то снова пытается уничтожить Майка Чендлера, — сказала Стефани, наблюдая, как побледнело лицо Дугласа. — Именно поэтому я здесь. Мне нужно выяснить, что ты знаешь об обвинении против него, предъявленном в июне 1980 года.

— Не понимаю, — покачал головой Дуглас. — Что тут выяснять?

— Майк не покупал тот кокаин, Дуглас. И не собирался продавать его. Кто-то ему подкинул все это. Другими словами, Майка подставили.

— Подставили? — дрожащим голосом переспросил Дуглас, и Стефани еще сильнее поверила в то, что старик знал больше, чем признавался.

— Кто-то из окружения моего отца.

— Боюсь, я ничего не знаю об этом, — произнес Дуглас, облизав сухие губы.

— А я думаю, ты в курсе. Ты знал моего отца лучше, чем кто бы то ни было, Дуглас. И ты для него значил гораздо больше, чем просто дворецкий. Ты был его поверенным и даже его советчиком, таким преданным человеком.

— Я только выполнял свою работу.

— Ты делал гораздо больше. Ты забыл, что, будучи ребенком, я большую часть времени была предоставлена самой себе. А скучающие дети любят проводить расследования, Дуглас. Они видят и слышат больше, чем другие дети, замечают то, что другие упускают из вида.

Дуглас продолжал качать головой. И хотя в комнате было довольно прохладно, он сильно вспотел.

— Я ничего не знаю об этом деле, только то, что прочитал в газетах.

— Почему ты лжешь мне, Дуглас? — спросила Стефани, наклонившись вперед и посмотрев на дворецкого долгим, внимательным взглядом. — Что ты скрываешь?

— Ничего…

— А если я скажу тебе, что не уйду отсюда, пока ты не расскажешь мне все, что знаешь об этом деле?

— Миссис Стефани, пожалуйста. Я старый человек. Мне просто хочется прожить остаток дней в спокойствии.

— Мне тоже. Мы с Майком опять вместе, Дуглас. После стольких лет нам представился второй шанс. Но из-за этой мерзкой истории наше спокойствие находится под угрозой.

— Мне… жаль, — произнес Дуглас, переводя взгляд со Стефани на газетные заголовки.

— Твое сожаление мне не поможет. Я не смогла ничего сделать для Майка тогда. Но теперь я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока его опять будут смешивать с грязью. Я восстановлю его честное имя, Дуглас. Не важно, какой ценой. — Дуглас продолжал упорно молчать. Тогда Стефани наклонилась вперед и проницательно посмотрела в глаза старика. — Это был ты, Дуглас? Ты подбросил эти улики в дом Майка?

— Нет!

Его крик, хотя и очень слабый, шел из самого сердца, и Стефани поверила дворецкому.

— Тогда кто? Конечно, не мой отец. Он никогда сам не марал свои руки.

— Думаю, вам лучше уйти, миссис Стефани, — сказал Дуглас, выпрямившись, будто собираясь встать.

— Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне правду. — Стефани взяла костлявую руку старика и зажала ее между своими ладонями. — Пожалуйста, помоги мне, Дуглас. Мне больше не к кому обратиться.

Отчаянная мольба задела старика за живое, и впервые с того момента, как Стефани вошла в дом, Дуглас посмотрел ей прямо в глаза, не отводя взгляда. Он вспомнил, как она девчонкой прибегала к нему за каким-нибудь особенным одолжением. Тогда дворецкий не мог отказать Стефани. Как же он сможет отвернуться от нее сейчас? После всего, что, и по его вине тоже, пришлось пережить ей и Майку?

— Ну что, Дуглас? Ты поможешь мне?

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — вздохнул старик.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду, — с облегчением произнесла Стефани. — А потом расскажи то же самое полиции.

С огромным усилием Дуглас выпрямился в кресле. Слабость, ощущаемая им еще минуту назад, казалось, исчезла. Будто тяжелый камень свалился с его плеч. Его костлявые пальцы рук, лежавшие на коленях, больше не дрожали. Старик кивнул Стефани.

Новости о «Ложном обвинении Майка Чендлера», напечатанные в газете, с быстротой молнии распространились с Восточного побережья до Западного.

Через два дня после официального признания Дугласа Уильям Е. Кейд, теперь лейтенант окружной полиции Бурлингтона, и сержант Антони Миллер были арестованы. Им предъявили обвинение в получении взяток и фальсификации улик при исполнении служебных обязанностей. Еще один высокопоставленный полицейский и два тюремных охранника были обвинены в поведении, несоответствующем — служебному положению.

В тот день, когда Стефани возвращалась назад в Калифорнию, десятки журналистов и телерепортеров собрались в гостинице «Мейфер», где Стефани согласилась провести пресс-конференцию.

— Миссис Фаррел, — обратился репортер из переднего ряда. — Насколько я знаю, министерство внутренних дел очень быстро добилось признания вины от лейтенанта Кейда. Вы можете сказать, что случилось?