Маргарет Каллагэн - Грани доверия

— Нет! Вы ошибаетесь! — Она рванулась вперед, страстно желая, чтобы он понял правду, которую она никогда не сможет выразить словами. Будь она проклята, если скажет правду и если ее не скажет. Дело в том, что она отчетливо поняла: раз он не может любить ее, то она не нуждается и в его жалости. — Трэвис, — вполголоса взмолилась Билли, — я не могу объяснить. Но если это поможет… это не имеет никакого отношения к тому, что вы из семьи Гиддингсов. — Ей так хотелось, чтобы, взглянув на нее, он все понял и позволил ей уйти.

От его ледяного взгляда кровь застыла у нее в жилах.

— Вы лжете, — спокойно сказал Трэвис. — Вы лжете мне и себе.

Билли пожала плечами. Если это то, чему он предпочел поверить… Лучше уж это, чем правда, молча признала она.

Прошло еще несколько напряженных дней. Задумчивый взгляд Трэвиса часто приводил Билли в замешательство. Глаза его молча укоряли. Но у нее имелась возможность избежать подобных моментов. Будучи очень занятой, она подолгу находилась в своем кабинете, внося последние штрихи в очень нетривиальный проект, разрабатываемый по самому большому контракту Гиддингсов за все последнее время.

Три часа. До конца рабочего дня было еще далеко, но она уже сделала так много, что могла показать проект Трэвису. Готовя себя к предстоящему получасовому испытанию, Билли взяла альбом и направилась к его кабинету. Подойдя к двери, она услышала его голос, поэтому остановилась и тихо постучала, прежде чем войти.

Он разговаривал по телефону, стоя к ней спиной, но, услышав, как она вошла, развернулся и поманил ее пальцем. Беседа сразу закончилась, и он положил трубку. В глазах его плескалась ничем не сдерживаемая ярость.

— В чем дело? — спросила Билли, настораживаясь.

— Мы потеряли контракт с Хейджами. Бог знает почему. — Он скомкал листок с факсом и небрежно бросил его на стол. — Кто-то подставил нас — просто украл наши идеи и подставил нас.

— Но как? — Билли автоматически опустилась на стул. — Мы хранили его в папке, не выносили в рабочую комнату, и вы еще не вводили ничего в компьютер. Это трудно понять.

— То же самое говорю себе и я. — Трэвис задумался. Его длинные тонкие пальцы машинально обхватили стеклянное пресс-папье. Он подержал его на ладони, будто взвешивая проблему.

Билли едва осмеливалась дышать. Она полностью разделяла с Трэвисом разочарование. Эта неделя оказалась для него явно неудачной: сначала ее заявление об увольнении, а теперь вот это. Они работали над проектом вместе. Трэвис был уверен, что Гиддингсам удастся заполучить контракт на обновление всемирно известного ресторана, который мог вывести компанию на более высокий уровень. А теперь контракт оказался потерян. И невозможно было понять почему.

— Да, это невозможно понять, — снова заговорил Трэвис, как бы прочитав ее мысли. — Никто не знал подробностей, Билли, только вы… и я.

— А так как мы были очень осторожны, все скрывали… — Она осеклась. Внезапно ее ум пронзила ужасная мысль.

— Только вы и я, — тихо повторил он, останавливая взгляд на тяжелом куске стекла в своей руке. Когда он отвел глаза, пресс-папье упало, ударом об пол взорвав тишину. Билли вскочила. Трэвис улыбнулся, но от его улыбки стыла кровь. — Кажется, я понял, — медленно начал он. — Нет ничего удивительного в том, что вы увольняетесь в такой спешке. Вы неправильно рассчитали время, не так ли, Билли? Еще несколько дней — и вы бы утащили этот проект, оставив Гиддингсов с носом. — Наклонившись вперед, он пригвоздил ее взглядом, который полностью соответствовал ужасу его обвинений. — Скажите, моя дорогая, что они предложили? Работу на всю жизнь? Место в Совете директоров? Или что-то еще, более существенное, вроде твердой наличности?

— Нет! Вы ошибаетесь! — Билли вскочила. Тошнота подступила ей к горлу, вызывая полуобморочное состояние. Она оперлась о край стола, стараясь справиться со слабостью.

Трэвис покачал головой.

— Это единственное объяснение, Билли… единственное логичное объяснение, — холодно подчеркнул он. — Только двое людей имели доступ к этим планам: я и вы!

— Но… — Она оцепенела от мысли, что Трэвис усомнился в ней, хуже — поверил, что она могла сделать такое…

— Для вашего свихнувшегося ума не нужна причина, — засмеялся он холодным смехом, который кошмарным эхом звучал потом в ее голове несколько дней. — Вы никогда не искали причину. Вы просто бьете по мне… по Гиддингсам. Это единственная причина, которая нужна Билли Тейлор, и не думайте, что я не знаю этого.

Он посмотрел на нее с выражением такой боли и такого недоверия, что Билли захотелось подойти к нему, объяснить, как он ошибается, сказать, как сильно она любит его. Однако холодное выражение его черных глаз воздвигло между ними непреодолимую преграду. Что-то оборвалось у нее в душе. Трэвис верит в ее предательство. Этого достаточно. А она слишком горда, чтобы протестовать или опускаться до беспомощных объяснений.

Билли опустила взгляд, что для него явилось косвенным свидетельством признания ею своей вины.

— Уйдите с моих глаз, — вымученно прошептал он. — Все кончено. И с вашей работой здесь тоже. Я обещаю вам это. А теперь уходите. Вы слышите, Билли? Уходите и не возвращайтесь.

Зазвонил телефон. Трэвис поднял голову, удивляясь, откуда раздается этот назойливый, непрекращающийся звук. Наконец он понял и, как бы очнувшись от летаргического сна, взял трубку.

— Мистер Кент?

— Да, Донна. Что случилось?

— Звонит мистер Аркрайт из Аллертона, старый пивоваренный завод. Соединить? Он говорит, это срочно.

— Ну что ж. — Трэвис провел пальцами по волосам и невидящим взглядом окинул стол с переполненным подносом и скомканным факсом. Он подавил мучительный вздох. — Соедини меня, Донна, — вяло попросил он. — Но потом уже больше ни с кем не соединяй. Даже если сама королева позвонит с поручением по Виндзорскому замку, меня нет. Меня здесь просто нет, — добавил он.

Хотя речь шла об эскизах, Трэвису удалось успокоить Аркрайта без большого труда. Все это он делал как во сне, автоматически.

«Уйдите с моих глаз». Слова эти звучали ужасным эхом в его голове. Был ли мой тон так же груб, как эти слова? — мрачно размышлял он. И она ушла. Ни слова, ни просьбы, ни единого извинения. Просто ушла. Но сначала он нанес удар сам, чувствуя непереносимую боль.

Ох, Билли, Билли, что же ты наделала? И почему? — недоуменно спрашивал он себя. После всего, что мы пережили вместе, что разделили с тобой. Почему? Почему? Почему?

Он подошел к окну, поднял жалюзи и уставился на улицу невидящим взглядом. Из окна была видна автомобильная стоянка. Трэвис поймал себя на том, что неосознанно просматривает ряды автомобилей, почти надеясь, что знакомый старенький «эскорт» стоит на своем обычном месте, рядом со входом. Но нет. Билли уехала. Уехала и, правильно это или неправильно, но она никогда не вернется.