Элизабет Гилберт - Крепкие мужчины

Да, просто поразительно, на что способны люди, даже если делают то, чего раньше никогда не делали.

У Рут и Оуни все получилось с самого начала, как у профессионалов. В жалкой хижине, на грязном шерстяном одеяле, они предались любви с таким умением, какое другие шлифуют месяцами…

Рут и Оуни заснули, а когда проснулись, было ветрено и холодно. Они торопливо оделись и быстро пошли обратно в поселок через лес, мимо каменоломен. Теперь, на рассвете, Рут смогла лучше разглядеть каменоломни. Это была громадная дыра, больше всего, что она видела на Форт-Найлзе. Из такого количества камня можно было построить несколько соборов.

Они вышли из леса, прошли по двору соседей Оуни, перешагнули через низкий кирпичный заборчик и зашагали по розовому саду пастора Вишнелла. На ступени крыльца сидел пастор Вишнелл и ждал их. В одной руке он держал пустой стакан Рут, а в другой – фонарик миссис Поммерой. Увидев Рут и Оуни, он направил на них луч фонарика, хотя это совершенно не было нужно. Было уже достаточно светло, и он прекрасно видел, кто они такие. Но, похоже, ему это было безразлично. Он освещал их фонариком.

Оуни отпустил руку Рут. Она быстро сунула руку в карман желтого летнего платья и крепко сжала ключ – ключ от здания магазина компании «Эллис-гранит», который ей отдал мистер Лэнфорд Эллис всего несколько часов назад. Она не думала о ключе с того момента, как пошла в лес с Оуни, но теперь ей было очень важно найти ключ и убедиться, что он не потерян. Рут сжала ключ с такой силой, что он врезался в ее ладонь. Пастор Вишнелл спустился с крыльца и пошел навстречу Рут и Оуни. Рут до боли сжала в руке ключ. Спросили бы у нее: зачем? – она бы не смогла ответить.

Большую часть осени тысяча девятьсот семьдесят шестого года Рут пряталась. Отец не вышвырнул ее из дома, но после происшествия относился к ней неприветливо. Происшествие заключалось не в том, что Рут и Оуни были застигнуты пастором Вишнеллом, когда они на рассвете, после свадьбы Дотти Вишнелл, вышли из корн-хейвенского леса. Это было неприятно, но происшествие случилось четыре дня спустя, за ужином, когда Рут спросила у отца:

– Неужели ты даже не хочешь узнать, что я делала в лесу с Оуни Вишнеллом?

Рут с отцом в последнее время друг друга избегали и каким-то образом даже умудрялись есть в разное время. Но этим вечером Рут зажарила цыпленка к приходу отца с рыбалки.

– За меня не переживай, – сказал Стэн, увидев, что Рут накрыла стол на две персоны. – Я перекушу у Ангуса.

А Рут сказала:

– Нет, папа, давай поедим здесь. Ты да я.

За ужином они говорили немного.

– Правда, здорово у меня получился цыпленок? – спросила Рут, и отец ответил, что цыпленок действительно получился отлично.

Она спросила, как ему работается с Робином Поммероем, которого отец недавно снова нанял помощником, и Стэн сказал, что этот парень такой же бестолковый, как раньше, и чего от него ждать? Словом, вот такие разговоры. Ужин они закончили в молчании.

Когда Стэн Томас взял свою тарелку и направился к раковине, Рут сказала:

– Папа, неужели ты даже не хочешь узнать, что я делала в лесу с Оуни Вишнеллом?

– Нет.

– Нет?

– Сколько раз тебе повторять? Мне плевать, с кем ты проводишь время и чем занимаешься, Рут.

Стэн Томас вымыл тарелку, вернулся к столу и взял тарелку Рут, не спросив, будет ли она еще есть, и даже не взглянув на нее. Он вымыл ее тарелку, налил себе стакан молока и отрезал кусок черничного пирога миссис Поммерой, лежавшего на столе под запотевшей пластиковой крышкой. Пирог он взял в руку и стал есть, наклоняясь над раковиной. Потом он вытер руки о джинсы и накрыл пирог пластиковой крышкой.

– Пойду к Ангусу, – сказал он.

– Знаешь, папа, – проговорила Рут, не вставая из-за стола, – я тебе кое-что скажу. Думаю, у тебя должно быть свое мнение об этом.

– Ну, – сказал Стэн, – не должно.

– Нет, должно. Знаешь, почему? Потому что у нас был секс.

Стэн снял куртку со спинки стула, надел и направился к двери.

– Ты куда? – спросила Рут.

– К Ангусу. Сказал же.

– И это все, что ты скажешь? Это твое мнение?

– Нет у меня никакого мнения.

– Папа. Я тебе кое-что еще скажу. Тут много всякого происходит, о чем у тебя должно быть свое мнение.

– Ну, – сказал Стэн, – нет.

– Лжец, – сказала Рут. Стэн посмотрел на нее:

– Так нельзя разговаривать с отцом.

– Это почему же? Ты лжец.

– Так ни с кем нельзя разговаривать.

– Я просто жутко устала от того, что ты все время твердишь, будто тебе плевать на то, что тут происходит. И я считаю, что ты просто слабак.

– Нет никакого прока переживать за то, что тут происходит.

– Тебе плевать, уеду я в Конкорд или останусь здесь, – сказала Рут. – Тебе плевать, что мистер Эллис дает мне деньги. Тебе плевать, стану я работать на омаровой лодке или мне дадут пинка и выпроводят в колледж. Тебе плевать, что я всю ночь занималась сексом с Вишнеллом. Правда, пап? Тебе на все это плевать?

– Точно.

– Ой, хватит. Какой же ты лжец.

– Прекрати так говорить.

– Я буду говорить, что хочу.

– Не важно, на что мне плевать, а на что – нет, Рут. Что бы ни случилось с тобой или с твоей матерью, я тут ни при чем. Ты уж мне поверь. Я тут ни при чем. И это я усвоил давным-давно.

– Со мной или с моей матерью ?

– Вот именно. Я не имею права ни слова сказать, когда вы что-то решаете. Так какого черта?

– Моя мать ? Ты что, шутишь? Ты мог полностью подчинить себе мою мать, если бы захотел. Она ни разу в жизни сама не приняла ни одного решения, папа.

– Я ей не указ.

– Кто же тогда?

– Ты знаешь кто.

Рут с отцом долго смотрели друг на друга. Чуть ли не целую минуту.

– Ты мог бы побороться с Эллисами, если бы захотел, папа.

– Нет, не смог бы, Рут. И ты не сможешь.

– Лжец.

– Я тебе сказал: прекрати так говорить.

– Тряпка, – произнесла Рут, к величайшему собственному изумлению.

– Закрой свой гадкий рот, – сказал Стэн и вышел из дому.

Вот такое случилось происшествие.

Рут прибрала в кухне и отправилась к миссис Поммерой. Она почти час проплакала, сидя на кровати, а миссис Поммерой гладила ее волосы и спрашивала:

– Почему ты мне не расскажешь, что случилось? Рут, всхлипывая, проговорила:

– Просто он – тряпка.

– Ну разве можно такое отцу говорить, милая?

– Трус гребаный. Ну почему он хотя бы капельку не такой, как Ангус Адамс? Почему он ни за что не может постоять?

– Ты что, вправду хочешь, чтобы твоим отцом был Ангус Адамс, Рут?