Нора Робертс - Вилла

Когда Тайлер Макмиллан в первый раз увидел виллу, она показалась ему замком с бесчисленными огромными залами и запутанными переходами. Сейчас же вилла представлялась ему тюрьмой, где он был обречен провести слишком много времени в обществе слишком многих людей.

Ему хотелось вырваться наружу, на студеный воздух, подрезать лозы и пить крепкий кофе из термоса. Вместо этого он был вынужден торчать в малой гостиной, потягивая отличное «шардонне».

Тайлер не понимал, почему из приема пищи нужно делать событие. Но он знал, что в итальянском доме совершенно невозможно высказать вслух такую святотатственную мысль.

Ему пришлось сменить рабочую одежду на приличные брюки и свитер, но он по крайней мере не затянул себя в тесный костюм, как этот Донато из Венеции, жена которого говорила без умолку и постоянно успокаивала своих орущих и липнущих к ней детей.

Их мальчик, если это исчадие ада можно назвать мальчиком, разлегшись на ковре, сталкивал друг с другом два игрушечных грузовика. Салли, старая шотландская овчарка Эли, спряталась под ногами у Софии.

Великолепные ноги, машинально отметил Тайлер.

София выглядела, как всегда, блестяще и изысканно. Она с интересом выслушивала все, что говорил ей Донато, не сводя с пега своих больших шоколадных глаз. Однако от Тайлера не ускользнуло, что она тайком подкармливала собаку.

— Попробуй. Отличные фаршированные оливки. — Пилар протянула Тайлеру небольшую тарелку.

Спасибо, — сказал он, отворачиваясь от Софии. — Не знаете, когда начнется то, ради чего нас тут собрали?

— Когда мама будет готова, не раньше. Я сама не пойму, что она затеяла, но Эли кажется спокойным. А это хороший знак.

Тайлер что-то проворчал, но тут же вспомнил о приличиях.

— Будем надеяться.

— Ты что-то давно уже нас не навещал, Тайлер. Чем ты занимаешься, кроме работы?

— А чем еще можно заниматься?

— Разве ты летом не встречался с какой-то девушкой? Симпатичной блондинкой. Как ее звали? Пэтти?

— Пэтси. Это не то, что вы думаете. Просто…

— Дорогой, тебе надо больше развлекаться.

Он не мог не улыбнуться:

— То же самое можно сказать и о вас.

— Ну что ты. Я старая домоседка.

— Что не мешает вам быть самой очаровательной в этой комнате, — возразил он и Пилар опять рассмеялась.

— Мама, зачем ты забрала все оливки? — Вскочив со стула, София взяла с тарелки оливку и сунула в рот. Она казалась сгустком энергии, шаровой молнией. — Поговорите со мной. Или вы хотите навечно оставить меня с этим тупоумным Донато?

— Бедная Софи. Вероятно, ему впервые за долгое время выпала возможность сказать пять слов подряд без того, чтобы не быть прерванным Джиной.

— Уверяю тебя, он с лихвой наверстал упущенное. Как поживаешь, Тайлер? Все в порядке?

— Да.

— Трудишься в поте лица на компанию Макмиллана?

— Да.

— Других слов, кроме «да», ты не знаешь?

— Знаю. Я думал, ты в Нью-Йорке.

— Была, — сказала она, передразнивая его интонацию и кривя губы. — Теперь я здесь. Ты догадываешься, зачем понадобилось устраивать этот сбор?

— Нет.

— А если б знал, ты бы мне сказал?

Тайлер пожал плечами. София начала было задавать новый вопрос, но не договорила, потому что в этот момент в комнату вошли ее отец и Рене.

Пилар внутренне напряглась, тут же почувствовав себя дурно одетой, непривлекательной, старой, толстой и обиженной. Этот человек ее бросил. А теперь явился с последней из тех, кого он ей предпочел. С женщиной моложе, красивее, умнее, сексуальнее его бывшей жены.

Ее мать не стала бы этого делать, но Пилар тем не менее поспешила им навстречу. Ее улыбка была радушной и естественной. Простые брюки и свитер Пилар выглядели элегантнее, чем модный наряд Рене, а в ее манерах сквозило природное благородство, которое не затмить никакими бриллиантами.

— Томи, как замечательно, что тебе удалось приехать. Здравствуйте, Рене.

— Здравствуйте. — Рене улыбнулась и провела рукой по рукаву Тони. Бриллиант в ее кольце ярко заиграл. Она выждала мгновение, чтобы убедиться, что Пилар его заметила. — Вы выглядите… отдохнувшей.

— Спасибо. — Она чувствовала, как слабеют колени. — Проходите, пожалуйста, усаживайтесь. Что будете пить?

— Не суетись, Пилар. — Тони рассеянно ткнулся губами в ее щеку. — Мы пойдем поздороваться с Терезой.

— Иди к матери, — вполголоса сказал Тайлер Софии.

— Что?

— Ступай же. Найди предлог и уведи ее отсюда.

Только тогда София увидела: сверкающий камень на пальце у Рене, смятение на лице матери. Сунув Тайлеру тарелку, она бросилась ей на выручку.

— Мама, ты мне не поможешь? Это минутное дело.

Подхватив Пилар под локоть, она вывела ее из комнаты и остановилась, только когда они оказались в библиотеке.

— Прости, мама, но я не могла на это смотреть.

— Господи. — Пилар попробовала засмеяться. — А я-то думала, как здорово я справилась.

— Ты держалась великолепно. — София подошла к матери, тяжело опустившейся на подлокотник кресла. — Но я хорошо тебя знаю. И Тайлер, судя по всему, тоже. Ее кольцо — показуха и дешевка, как и она сама.

— Что ты, доченька. Оно красивое, просто изумительное… Как и она. Все в порядке, — сказала Пилар и принялась нервно крутить обручальное кольцо, которое вопреки всему продолжала носить. — Правда, все в порядке.

— Ни черта не все в порядке. Я ее ненавижу. Ненавижу их обоих. И сейчас я пойду и скажу им это прямо в лицо.

— Не надо, Софи. Это бессмысленно.

«Ну разозлись же! Дай волю ярости и обиде, — думала София. — Делай что угодно, только не мирись с поражением».

— Как они посмели вот так войти и ткнуть этот бриллиант нам под нос. Он не имел права так с тобой поступать.

— Он имеет право делать все, что захочет. Не принимай близко к сердцу. Что бы ни случилось, он все равно твой отец.

— Он никогда не был мне отцом.

— София!

— Подожди. — Она злилась на себя, но не могла остановиться. — Он часто не сознает, что делает, в отличие от нее. Я ее ненавижу за то, что она перед тобой красовалась.

— Ты кое-что упускаешь из виду, доченька. Возможно, Рене его любит.

— Перестань.

— Какая ты циничная. Я ведь его любила. Почему же она не может? Он из тех мужчин, которые легко влюбляют в себя женщин.

София уловила печаль в словах матери. Сама не изведав любви к мужчине, она была способна по голосу узнать женщину, которая любила. Которая любит. Она расцеловала мать в обе щеки и крепко обняла.

— Ты немного успокоилась?

— Да. В моей жизни ведь ничего не изменится, правда? На самом деле ничто не меняется. Давай вернемся к гостям.

— Послушай, я знаю, что мы сделаем, — сказала София, когда они вышли в коридор. — Я перекрою свой график, найду время, и мы с тобой съездим на денек в институт красоты. Будем блаженствовать в грязевых ваннах, делать лечебные маски, тратить деньги на непомерно дорогие кремы и процедуры.