Энн Мэтер - В тени красных жасминов

Слишком много предположений, и ни одно из них не конкретно. Адель, похоже, была вполне в порядке вечером и могла бы быть в порядке также всю ночь, если бы не встала и не пошла в ванную. Без сомнения, сытная пища и небольшое количество напитков, которое она употребила, были ответственны за это небольшое путешествие.

Со вздохом она вышла из спальни и пошла к себе, чтобы одеться. Было уже восемь часов, и не было смысла снова идти ложиться спать, так как она снова могла понадобиться Адель.

Одевшись, она вышла на кухню и попросила у Розы немного кофе. Темнокожая служанка выглядела взволнованной и с беспокойством расспрашивала о состоянии хозяйки. Ребекка успокоила ее, а затем сказала:

— Она выглядела нормально, когда ты укладывала ее в постель вчера ночью?

Роза подтвердила.

— Я думаю, да, мисс. Она не волновалась или что-нибудь вроде этого. Просто устала, вот и все. Я видела, как она приняла свою таблетку, подобную той, о которой вы мне говорили, и казалось, что с ней все в порядке!

Ребекка улыбнулась.

— Все в порядке, Роза. Больше не беспокойся. Через день или два она снова будет такой же, как всегда. Но сегодня и, возможно, завтра ей следует оставаться в постели. Так сказал доктор Мэнсон.

— Да, мисс. — Роза дала ей чашечку дымящегося ароматного кофе. — Вы сегодня пришли в себя? Мсье Сент-Клер сказал мне, что у вас головная боль и что вы пошли спать.

Ребекка покраснела.

— Мсье Сент-Клер? Когда ты его видела?

— Он помог мне уложить Адель в постель перед их отъездом, мисс.

— О, понимаю. — Ребекка закусила губу. — Они поздно уехали? — Она не слышала машины, но, возможно, потому, что ее комната не выходила на дорогу.

— Не совсем, мисс. Это было вскоре после того, как вы пошли спать.

Ребекка кивнула и, взяв кофе, пошла к широким окнам кухни с видом на тропическую растительность, как на плантации, которая почти вторгалась на лужайку позади дома. Внутри у нее было горьковато-сладкое чувство, которое нельзя было не заметить. Почему Пьер Сент-Клер так ведет себя с ней? Почему и она не может выбросить из головы мысли о нем?

Неожиданная болезнь Адель уберегла ее от чрезмерных усилий по обвинению Ребекки в связи с ее поведением в тот вечер за ужином. Когда к концу следующего дня она была уже достаточно здоровой, чтобы нормально говорить, она просто удовлетворялась насмешками по поводу ошибок Ребекки, и имя Пьера Сент-Клера не упоминалось. Даже в этом случае у Ребекки сложилось отчетливое впечатление, что Адель решила не упоминать его по каким-то своим хитрым причинам, и ей хотелось бы побольше знать, о чем думала ее хозяйка.

Адель сильно сопротивлялась тому, чтобы ее оставляли в кровати, но, возможно, приступ показал ей, что с выполнением инструкций доктора следует обращаться более точно, и она оставалась, где и была. В результате работа Ребекки стала намного сложней, так как она должна была делать все для нее, включая купание в ванной, и хотя Адель была худой, но кости у нее были тяжелыми, и Ребекке требовалась вся ее сила, чтобы поднимать ее.

К вечеру второго дня после приступа Адель казалась почти нормальной, и Ребекка воспользовалась случаем чтобы спуститься и поплавать после того, как она уладила все, что требовалось на ночь для ее хозяйки. Это была первая возможность, когда она могла покинуть виллу: в предыдущий вечер она была слишком озабочена возможностью второго приступа.

Был прекрасный вечер, и Ребекка надела свой белый купальник и пляжную куртку и радостно побежала по траве вниз по склону к пляжу. Воздух был мягким и бархатистым, и небо наверху было как полуночный купол, унизанный алмазами.

Скинув пляжную куртку, она позволила небольшим волнам журчать вокруг пальцев ее ног, радуясь их холоду после жара дня. Затем она погрузилась в воду и быстро поплыла от берега — туда, где не касалась пальцами ног дна. В ее конечностях было ощущение обновления, когда влажное тепло дня исчезло, и она распрямила ноги и плыла, смотря на арку неба над головой.

Когда она приплыла назад к берегу, то почувствовала холод и свежесть, и, скинув свой мокрый купальник, она надела плотно облегающую пляжную куртку. Но тут вдруг она услышала звук хрустнувшей под ногой веточки и с испугом обернулась. Из тени пальм появилась фигура мужчины, и ее первой мыслью было бежать, но она осталась, где стояла, хотя и тряслась от страха.

— Вы понимаете, что вторгаетесь в частные владения? — спросила она, собравшись с духом. — Это частный пляж!

— И вы как сумасшедшая плаваете здесь одна! — резко ответил сухой голос с акцентом, в котором нельзя было ошибиться. — О Боже, Ребекка, у вас что, нет разума?

Ребекка с вызовом смотрела на Пьера Сент-Клера.

— Вы что… Вы шпионили за мной? — спросила она дрожащим голосом.

Пьер воскликнул что-то на своем языке.

— Конечно, я не шпионил за вами. Я допускаю, что пришел сюда с надеждой увидеть вас, но силуэт обнаженной женщины для меня не в новинку! — Его тон был жестким и сердитым. — Боже милостивый, что бы вы сделали, если бы это был какой-нибудь нарушитель? Вы что, представляете, что в такой вот одежде могли бы оказать какое-нибудь сопротивление?

— Это… это — частный пляж, — неуверенно повторила она.

— Но он не закрыт, не так ли? — Пьер поднял глаза к небу. — Вы постоянно выводите меня из себя! Когда я говорю с вами, когда я пытаюсь быть с вами дружелюбным, вы ведете себя со мной как… кошка! Вот вы пришли сюда одна, не приняв никаких мер предосторожности для своей безопасности! — Он сердито щелкнул пальцами. — Я с вами теряю терпение!

— Я не собираюсь просить у вас прощения! — отрезала Ребекка. — Теперь, если вы уйдете с моей дороги…

Пьер стоял спокойно, смотря вниз на нее, и, когда она двинулась, чтобы обойти его, он также переместился, загораживая ей дорогу. Ребекка сердито взглянула на него, используя свой гнев в качестве щита против его неоспоримой привлекательности.

— Пожалуйста! — твердо сказала она. — Уйдите с моей дороги!

Пьер довольно долго смотрел на нее и затем без единого слова отошел с ее пути. Ребекка испытала такое сильное облегчение, что вообще двигаться было для нее невероятно трудно. Но наконец, на довольно-таки шатающихся ногах, она пошла от пляжа вверх и пересекла траву у виллы. Она не оборачивалась, но была уверена, что его глаза следили за ней всю дорогу.

Прошло несколько дней без каких-либо событий. Адель стало намного лучше, и она снова могла вставать и немного двигаться. Ребекка знала, что ей звонил Пьер Сент-Клер, но не знала, что он говорил. Позже, на этой же неделе, Адель посчитала необходимым проинформировать ее, что ее зять отправляется в Лаутоку, но если при этом она ожидала от Ребекки какой-нибудь реакции, то оказалась разочарованной. Ребекка следила за собой, чтобы не выявить каких-либо эмоций, и в конце концов Адель устала изводить ее.