Люсиль Картер - Всё возможно

— Что делать-то будем? — спросила Эмма спустя пять минут.

— Подождем, пока кто-нибудь не проедет по этой богом забытой дороге.

— И что потом?

— Напряги извилины. Нас возьмут на буксир, конечно.

— Если возьмут.

— Все зависит от того, как мы будем просить об одолжении. Поэтому, умоляю, молчи. Позволь говорить мне.

— Когда ты перестанешь огрызаться?

Питер прыснул.

— Это ты мне говоришь?

Эмма укоризненно посмотрела на него.

— Может, хватит уже спорить? Давай объявим перемирие хоть ненадолго.

— Я не против, — сразу согласился Питер, что показалось Эмме странным.

— Вот так просто?

— А почему тебе непременно нужно все усложнять?

— Я только с тобой такая… сложная.

— О нет, не только со мной. Если бы ты хоть изредка общалась со своими коллегами во внерабочее время, то поняла бы, что все они относятся к тебе как к человеку, который слишком сильно задирает нос.

— Я так себя веду потому, что не желаю, чтобы мне кто-нибудь сел на шею.

— Чтобы сесть на шею, нужно подойти достаточно близко. А ты и на метр к себе людей не подпускаешь.

— Это правда… — неожиданно признала Эмма.

Питер кинул на нее недоверчивый взгляд.

— Это благоуханный воздух цветущего луга тебя опьянил, дорогая?

— Может быть.

Она и в самом деле чувствовала себя захмелевшей. Солнечные лучи были такими теплыми, а трава казалась такой мягкой… Вот бы сейчас прилечь и поспать хотя бы часок — прямо на земле, обнимая ее руками.

— Никуда не хочу ехать! — заявила Эмма.

Она встала, перешла дорогу и окунулась в волнующееся море цветов. Утопая по пояс в траве, Эмма шла и шла вперед, а потом вдруг просто упала и растянулась на земле, как и мечтала, раскинув руки.

Питер видел, как она исчезла, и предположил, что Эмма споткнулась или угодила в яму. Проклиная ее за взбалмошность — и что это ей вздумалось бродить по лугу? — он отправился на поиски.

— Эмма, где ты? — Ее след почти не был виден. Примятая Эммой трава выпрямлялась, тянулась к солнцу. — Эй, Сент-Джон!

— У меня красивое имя, не правда ли? — услышал Питер ее голос. — А Сент-Джон звучит как-то уж слишком официально.

— Имя у тебя самое обычное. Поднимайся, а не то я случайно наступлю на тебя.

— Не наступишь. Я контролирую ситуацию.

Как и всегда, вздохнул Питер.

Пройдя несколько шагов, он споткнулся о ее ноги и, не удержав равновесие, упал, едва не вывихнув руку.

— Контролируешь, говоришь?

— И да, и нет. Я знала, что ты рядом, но не стала тебе об этом говорить, надеясь, что ты упадешь.

— Между прочим, мне больно. — Он сел, потирая руку. — Чего ты тут разлеглась?

Эмма смотрела в небо, наблюдая за облаками. На ее лице было застыло выражение неземного блаженства. Питер не узнавал ее. Он впервые видел, чтобы она так улыбалась: искренне, от всей души.

— Ух ты!

— Что такое?

— У тебя ямочки на щеках.

— Ну да, — недоуменно взглянула на него Эмма. — Они всегда там были.

— Не замечал.

— Потому что ты невнимательный.

— Нет. Просто обычно ты так серьезна, что между бровей у тебя образуется складка, кончик носа опускается вниз, а губы белеют от напряжения. Какие уж тут ямочки. Они, видно, прячутся от испуга.

Она беззлобно ткнула его в бок.

— Замолчи.

— Я не шучу. Ты больше похожа на робота, чем на человека. Может, ты киборг, Эмма? Просто тебя запрограммировали так, чтобы ты считала себя обычной женщиной. Однако сущность-то не скроешь. А что? Это все объясняло бы.

— Что именно?

— Если бы ты оказалась киборгом, то сразу стало бы понятно, почему ты не испытываешь человеческих чувств и эмоций.

— Мне казалось, мы объявили перемирие, — недовольно произнесла она.

— Ты объявила. Впрочем, я ведь и не обижал тебя. Почему правда кажется тебе оскорбительной? Я говорю то, что думаю. Пытаюсь быть с тобой честным. Однако если тебе это неприятно, я буду льстить, как все остальные, а за спиной говорить гадости.

— Меня действительно так не любят коллеги? — спросил Эмма, нахмурившись.

— Сначала скажи, нужна ли тебе правда.

Эмма вспомнила о Керри, которую незаслуженно обидела совсем недавно. Да, теперь Эмма могла признать, что была не права. Однако обида все еще жила в ее душе. Ну а кому понравится, когда человек, которому ты безмерно доверяешь, начинает тебя поучать и принимает сторону твоего врага?

Но ведь Питер мне не враг, подумала Эмма. И даже не соперник. А я вовсе не непогрешимая, какой хочу казаться даже самой себе. И во многих ситуациях я перегибаю палку, когда дело касается контроля над Питером. Керри озвучила мне мои же мысли, которые я слышать не желала. Так что я в общем-то ни за что наорала на нее. Она, наверное, переживает. Первой Керри, конечно, не позвонит, потому что знает, что ни в чем не виновата. Вот приеду домой и попрошу у нее прощения.

Эмма взглянула на гордый профиль Питера, улыбнулась и похлопала рукой рядом с собой.

— Ложись. Поглазеем на облака. Я вижу одно, похожее на котенка.

— Я думал, ты поставила перед собой задачу во что бы то ни стало добраться до старушки-писательницы до заката.

— И мы обязательно до нее доберемся. Вот только дай мне возможность отдохнуть немного.

Питер, кряхтя словно старик, улегся на жесткую землю.

— Если по дороге проедет машина, пока мы валяемся в траве, ты будешь виновата в том, что упустила наш шанс на спасение.

— Питер, мы не на необитаемом острове, мимо которого корабль проходит раз в пять лет. Будет и другая машина, ничего страшного.

— Это ты сейчас так говоришь, а потом опять начнешь винить меня в своих неудачах.

— Обещаю, что не буду.

— Верится, конечно, с трудом.

Эмма пожала плечами.

— Я не стану тебя переубеждать.

— И правильно. Не трать слова понапрасну.

Питер уставился на облака. И что она на них пялится? Какие еще котята ей мерещатся? Да и на земле лежать неудобно. К тому же мошки и муравьи не дают покоя: так и норовят залезть в нос или глаза.

Он услышал ее тихий вздох, и вдруг на него снизошло вдохновение. Питер готов был к тому, что получит хорошую оплеуху и снова впадет в немилость, но терять ему по большому счету было нечего. В нем проснулся бунтарский дух экспериментатора. Питер перекатился на бок, склонился над Эммой, глядящей на него большими удивленными глазами, и поцеловал ее прямо в горячие, зазывно приоткрытые губы. Поцелуй застал ее врасплох, но Эмма неожиданно ответила на него. Она прижалась к Питеру и обвила руками его шею. Ее пальцы перебирали его волосы. Не прекращая ее целовать, Питер медленно расстегнул несколько пуговиц на ее блузке, и его рука скользнула под ткань. Эмма тихо застонала, когда ощутила прикосновение его ладони. Ее еле слышный стон распалил Питера. Неожиданно он понял, что теряет над собой контроль. Эксперимент удался, но результат был неожиданным. Настолько неожиданным, что Питер мгновенно потерял голову. Он не предполагал, что Эмма откликнется на его ласки. И уж тем более Питер не думал, что почувствует влечение к женщине, которую, как ему казалось, он на дух не переносил.