Реббека Форстер - Шаг навстречу

Бриджет рассмеялась от удовольствия, не замечая, что Ричард не сводит с нее глаз, упиваясь видом распущенных медных волос, нежной кожей и склоненным над цветами лицом. Она и не подозревала, как ему хотелось схватить и сжать в объятиях ее вместе с цветами. Так он мог бы вести себя с искушенными вашингтонскими женщинами, но с Бриджет вольничать не собирался. Ричард хотел быть полностью уверенным в каждом слове, которое он говорил ей, — они оба словно проверяли, что их слова значат друг для друга.

— Не знаю, как и благодарить тебя, Ричард. Вот уж действительно приятный сюрприз, — воскликнула Бриджет, идя вслед за ним. Ричард легким шагом направился к лестнице и остановился, выжидательно глядя наверх.

— Я не слишком надеялся удивить тебя, — рассмеялся он, не в силах удержаться от того, чтобы обернуться и посмотреть ей в лицо. Он машинально протянул руку и коснулся длинного рыжего завитка, запутавшегося в букете. Быстрым движением он отвел прядь волос за плечо, подумав, что волосы ее мягкие, словно лепестки розы. Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, как раз тогда, когда он был уже готов привлечь ее к себе, настойчиво запищал пейджер в кармане Бриджет. Оба рассмеялись, понимая, что не может быть и речи о том, чтобы не откликнуться на вызов. Мора Килберн желала знать, кто пришел, — и немедленно.

Очаровательно пожав плечами, Бриджет сказала:

— Теперь в любом случае тебе идти наверх. Она рассердится, если узнает, что ты приходил, и я все это время продержала тебя при себе.

— Не знаю, кому бы я охотнее, чем тебе, позволил удержать себя, — прошептал он ей на ухо, наклонившись.

Бриджет опустила взгляд, слушая комплимент Ричарда. Иногда прямота его слов делала ее беспомощной, лишая воли. Но как приятна была эта беспомощность…

— Как же вы, адвокаты, умеете искусно играть словами, — шутливо упрекнула она, хотя ее сердце рвалось из груди. — Наверное, долго нужно учиться, чтобы лгать так правдиво.

— И куда дольше, чтобы научиться просто говорить правду, — спокойно ответил Ричард, взявшись за перила. Беззаботная улыбка исчезла с лица Бриджет, ее благодарный взгляд смягчился. Ричард еще раз наклонился к ней, вытянул белую гвоздику из охапки цветов, что держала Бриджет.

— Это для бабушки, если ты не против. — Бриджет отрицательно покачала головой. — Возможно, мы сможем обстоятельнее поговорить о моем этическом воспитании, как только я повидаюсь с ней.

— Может, и найдется время, — согласилась Бриджет.

Не тратя больше слов, Ричард побежал наверх. Бриджет, не сводя с него глаз, машинально шагнула к лестнице. Его широкая сильная спина и плечи, длинные, обтянутые джинсами ноги казались снизу особенно изящными. Светлые волосы, чуть длинноватые на затылке, переливались, как бархат. На первой площадке он остановился и небрежно оперся на перила.

— Как ты думаешь, чашечка чаю не помешает бабушке уснуть?

Бриджет, выжидательно смотревшая на него, подняв светящееся, как алебастр, лицо, покачала головой.

— Нет, конечно.

— Приготовишь?

— Через десять минут приду с чашкой горячего чая, — с улыбкой ответила Бриджет. Ей не хотелось отпускать его, но она была рада и тому, что он просто присутствовал в этом огромном доме. Еще мгновение он смотрел на нее, прежде чем подняться по причудливо изогнутой лестнице в комнату своей бабушки.

На кухне, пока закипала вода, Бриджет хлопотала, устраивая цветы в лучшей уотерфордской вазе миссис Килберн. Она поставила вазу на середину тумбочки атласного дерева в прихожей. Отступив, Бриджет окинула восхищенным взглядом старинную обстановку, порадовавшись изысканной простоте хрустальной вазы и тому, как выглядел в ней букет.

— Ох и умница ты, Бриджет! Подумать только, сколько бы ты могла сделать, будь у тебя деньги! — сказала она, затем рассмеялась над глупыми мыслями.

Хотя она и гордилась своей профессией, богатства ее работа никогда не принесет. И все же иногда она мечтала об этом. Не о громадном состоянии Килбернов или Хадсонов, а о деньгах, которых как раз хватало бы, чтобы без затруднений время от времени летать домой навестить отца. Или чтобы сделать нормальное освещение на улицах Килмартина. Нет, нет, чтобы замостить главную улицу и построить новую школу. Или чтобы…

При этой последней сумасбродной мысли Бриджет разобрал смех. Может, она и была наивна, но, по крайней мере, умела мечтать, чего не скажешь о большинстве людей в этом мире. Тряхнув головой, девушка пошла на кухню, думая не о Килмартине и не о том, какой блестящей леди была бы она, если бы стала богатой, а о мужчине, который был сейчас наверху. Если бы он полюбил ее так сильно, что решил жениться на ней, то ей было бы все равно, богат он или беден.

Однако существовала одна сложность. Их чувство, хотя и захватывающее и многообещающее, так быстро расцветшее в последнее время, было новым и волшебным только для Ричарда. Ведь Бриджет любила его много лет, храня в памяти каждое из его нечастых посещений. Она мечтала о нем, когда миссис Килберн читала вслух его регулярно приходившие письма. И теперь, когда Ричард Хадсон вернулся домой, когда стал искать общества девушки, она полюбила его так глубоко и горячо, что сильнее любить, казалось ей, нельзя. Но покуда он сам не объяснился ей, Бриджет Девлин не хотела ставить себя в глупое положение, первой заговорив о любви.

Заскочив к себе, чтобы надеть платье, она вернулась как раз тогда, когда чайник начал свистеть. Все, чего она на самом деле хотела, так это быть рядом с Ричардом Хадсоном.

— Надеюсь, ты возьмешь одежду на случай плохой погоды. И осторожней по вечерам — там нет ни одного уличного фонаря, — предостерегал Ричард. Он знал, что его бабушка всего-навсего отправляется на побережье на уик-энд, но он был также уверен, что если ей дать волю, то она попытается вести себя так, словно ей шестнадцать, а не восемьдесят восемь.

— Ох, ну хватит, — шутливо приказала Мора. — Ты говоришь прямо как твоя мать. Она всегда дает указания ужасным, резким тоном, точь-в-точь классная дама. Иногда я, право, жалею, что она так удачно вышла замуж. Твой отец блестяще ведет дела и дает ей деньги, чтобы потакать высокомерным привычкам, которых она нахваталась еще в детстве во всех этих невероятных школах.

— Но ты же не хотела бы, чтобы мы с ней были другими, — напомнил Ричард своей бабушке.

— Это верно. Несмотря ни на что, вы оба остались вполне привлекательными, — согласилась Мора. — Ну, довольно об этих предотъездных пустяках. Я хочу слушать не о Мендосино, а о том, что привело тебя сюда в десять вечера.

Ричард, сидевший на краю постели, поднялся и пересел в маленькое обитое атласом кресло справа от кровати. Нетерпеливо поглядывая на дверь, он ответил: