Дениза Робинс - Только мои грёзы

Дверь столовой открылась от толчка, и вошел очень старый мопс, как казалось Мин очень похожий на тетку Прю. Ему было двенадцать лет, и Мин помнила его еще щенком, но не любила никогда это жадное и злобное создание. Она не выносила его фырканье, его слюни и суетливость тетки ради этого животного. Прюденс отдавала ему всю привязанность, на которую только была способна.

При виде Пикси, так звали собаку, лицо мисс Корелли изобразило что-то вроде доброжелательной улыбки. Она тут же взяла Пикси на руки и принялась кормить рыбой из тарелки, продолжая свою филиппику против участия племянницы в этом пикнике.

Мин посмотрела на часы и встала. Пора. Надо торопиться, а то она уже опаздывала на поезд в Сити. Она умоляюще посмотрела на тетку:

— Обещаю вам, тетя Прю, все будет в порядке. Если Салли родители отпускают, почему мне нельзя?

Том Корелли встал и достал трубку из кармана поношенного пиджака.

— Хорошо, я не вижу причин, почему бы тебе не поехать развлечься, если ты будешь хорошо себя вести, в чем я уверен. Ну, Прю, я беру на себя ответственность за ее прогулку. С ней будет подружка. Вообще девушке пора все решать самой, она достигла совершеннолетия. Что тут плохого? Мин в отличие от тебя не видит мир в черном свете.

Мисс Корелли посмотрела на брата так, словно хотела убить его. Она сняла Пикси с колен и встала, тяжело дыша, как и ее собака.

— Так я и думала. Ты против меня и вместе с Мин. Тебе никогда не нравилось, как я выполняю свой долг в отношении твоей дочери. Ладно, пусть отправляется, но это будет вопреки моей воле.

Том вздохнул. Как же с ней трудно. Но он улыбнулся Мин:

— Спеши на поезд, доченька. А в выходной отправляйся на свой пикник, я уверен: не будет ничего плохого.

Мин бросилась обнимать отца.

— Ты мой родной…

Мисс Корелли вышла из столовой вместе с мопсом. Мин схватила шляпу, перчатки, кейс и заторопилась на станцию.

Ей не терпелось сообщить Салли, что она получила наконец разрешение. Сегодня Норман с Айвором должны созвониться и договориться окончательно. Это обещает быть замечательным… Мин пребывала в приятном волнении в предчувствии праздника. И погода была под стать ее настроению. Солнце сияло. Деревья на улице зеленели, и девушка могла себе представить, как замечательно будет на природе, в лодке, скользящей по холодной, блестящей речной воде. Какой отдых от душной конторы в городе! И как весело, наверное, будет вечером в этом баре, не то что в доме у тетки, где она их с отцом постоянно обижает и считается только с этой тварью, с Пикси.

Мин в поезде размечталась насчет воскресенья. У Салли есть хорошие брюки и жакет. Везет Салли, родители ей помогают и даже балуют. А Мин отдает три фунта тете Прю, и оставшегося едва хватает на транспорт и обеды. Обновы она себе может позволить редко. И брюк у нее нет. Да и тетку удар бы хватил, если бы племянница носила их. Но у Мин есть хорошая широкая юбка в сборку, белая с розами, которую она сама сшила по хорошей выкройке, и белая блузка с венгерской вышивкой. Она наденет их вместе с белыми сандалиями на босу ногу. Она надеялась, что мистеру Уолтерсу это понравится. Он сам такой щеголь. Она уже предвкушала воскресную прогулку и представляла, как сидит в машине рядом с этим денди Айвором и Норман везет их к реке.

Уик-энд обещал быть что надо.

В воскресенье все происходило, как и представляла себе Мин, пока Салли с Норманом после ужина не удалились, оставив ее с Айвором. До того момента все шло хорошо. Они приехали в Шенли, селение возле Мейденхеда, и оттуда отправились прямо в «Четыре пера», где пили чай в саду под зонтиком. Бар, хорошо известный двум мужчинам, представлял собой современное заведение, оформленное под «тюдор». Бросалась в глаза фальшивость и претенциозность обстановки. Почти каждый дюйм деревянной стенки был испорчен рекламой популярных сигарет, пива и шоколада.

И все же в солнечный день в саду две девушки, утомленные напряженной работой в городской конторе, почувствовали себя превосходно. «Четыре пера» стояли над рекой. Вода, очевидно прохладная, выглядела так соблазнительно в летний солнечный день. Пока они пили чай, на реке веселилась молодежь в яликах и моторных лодках. Мин, которая еще не была в этих местах, все казалось особенно интересным. Но больше всего ей хотелось, чтобы здесь было поменьше людей и этих дачных и плавучих домиков, а только деревья и роскошные луга — природа, о которой она мечтала. Этот участок реки в районе Шенли превратился в популярное место отдыха по выходным дням.

Потом она укорила себя за неблагодарность. Чай был отличный, а сейчас она курила сигарету — нечасто она позволяла себе такой грех, не ставя, разумеется, в известность тетю, — и обменивалась веселыми замечаниями с товарищами.

Салли была очень хорошенькой, высокой, светловолосой и большеглазой девушкой, с губами, напоминавшими формой изгиб лука амура. Она постоянно улыбалась, показывая замечательные зубы. Она хорошо смотрелась в синих фланелевых брюках и безрукавке.

Салли была не очень умна, Мин понимала это, но в глупышку скорее можно было влюбиться. Она была очень добродушна и весела и всем была симпатична. Но особенно Норману Толлу. Он смотрел с восхищением на нее, и Салли отвечала ему взаимностью. Но их отношения носили современный характер. Нередко они подкалывали друг друга, перемежая комплименты взаимными смешками, правда беззлобными. Но это производило на Мин странное впечатление и заставляло задуматься: что же такое любовь. То, что было между Салли и ее дружком, казалось совсем не тем, к чему она стремилась. Нет, она мечтала скорее о старомодной страстной любви между мужчиной и женщиной, более утонченной и красивой. Она не думала, чтобы Норман мог внушить подобную любовь или сам ее почувствовать. Но Салли, очевидно, было с ним хорошо.

Мин пила чай с сигаретой в руке и думала, что теперь Айвор Уолтерс стал даже менее привлекателен для нее, чем любитель жаргона Норман. Айвор был старше и опытнее, и в первую их встречу в Лондоне он даже очаровал ее. Но за два-три часа она изменила о нем мнение. Теперь он казался ей почти таким же глупым, как Норман, но при этом гораздо более самоуверенным и слишком торопливым. Он так вел себя с ней, точно она сюда приехала исключительно ради него; он называл ее «моя Мин» и, манерно растягивая слова, давал ей понять, что она «славная малютка» и что его покровительство для нее почетно.

В общем он ее совершенно разочаровал. Она также стала сомневаться, действительно ли он джентльмен, каким хотел казаться. Случайные слова и жесты выдавали полную невоспитанность за внешним лоском.

Мин не возражала бы против общества механика из гаража, если бы он честно признался в этом. Но ей был невыносим его снобизм, притом что его светские претензии не имели, видимо, под собой оснований.