Керстин Гир - Чистосердечно привирая

Улиточный оракул ещё в полседьмого утра предсказал мне чёрный день, и предсказание продолжало сбываться. Виви действительно на меня злилась. Я несколько раз пыталась до неё дозвониться, но всякий раз попадала на автоответчик. Я осыпала себя упрёками: ведь я предполагала, что будильник её подведёт. Бедная Виви. Её подвёл не только будильник, но и лучшая подруга. У которой в голове была только её диета и совершенно посторонний мужчина, случайно набравший в каком-то дурацком тесте триста девяносто семь пунктов.

Тьфу на меня!

День на растительной пище тоже оказался катастрофой. После третьей морковки у меня возникло чувство, что я грызу метловище, а сладкий перец, нарезанный аппетитными полосками, напоминал на вкус ласты. Я выдержала эту пытку только потому, что Карла пасла меня как охотничья собака, и к тому же мне не хотелось давать слабину на глазах у Марианны.

По дороге домой я заскочила в супермаркет. У меня было два списка – один прислала факсом Тони, а другой составила Карла. В первом списке наряду с памперсами, детским кремом и бананами значились вкусные замороженные и готовые блюда и сладости, а во втором были перечислены продукты для супа, который в последующие семь дней будет основным источником моего питания. Но я не заслужила ничего лучшего! Я покаянно сложила в тележку кочан капусты, лук, корень сельдерея и помидоры и бегом проскочила мимо полки с «Шоколадными поцелуями».

Я собиралась написать статью о моей диете, но в ней пока не было ничего комичного, совсем наоборот. В очереди в кассу меня охватило такое чувство голода, что я чуть не вскрыла Тонину семейную упаковку детского шоколада. Но я вовремя вспомнила о каталожных карточках и извлекла из сумки одну из них.

«Акупрессура как глушитель аппетита», прочла я. «Надавить указательным пальцем на точку голода, находящуюся между носом и ртом».

Ну, это вполне может сгодиться для статьи. Во всяком случае, люди, которые таращились на меня, пока я давила на точку голода, вроде бы развлеклись.

Было семь часов вечера, когда я выложила покупки у Тони на кухне. Кухня выглядела так, как будто по ней пронёсся ураган: пол был усыпан игрушками, в мойке громоздилась гора грязной посуды. У Тони был такой вид, словно она сегодня и не причёсывалась, а её улыбка была какой-то вымученной.

Наш обмен приветствиями утонул в общем шуме. Леандер ревел, поскольку был голоден, а Финн с Генриэттой ревели, потому что «Песочный человечек» как раз закончился, и Тони выключила телевизор. Где-то на полу игрушечный будильник выводил «Милый месяц, ты восходишь».

– Хочу что-нибудь смотреть! – ревел Финн, а Генриэтта орала:

– Мама плохая! Мама дура! Мама попа!

– Уаааааааааа! – надрывался Леандер.

Тони уселась с малышом на кухонном столе и расстегнула блузку. По крайней мере, «уааааааааа» прекратилось. Оставались Финн с Генриэттой.

– Ты не должна этого терпеть, – сказала я.

– Ах не должна? – агрессивно спросила Тони. – И что я, по-твоему, должна предпринять?

Я повернулась к детям.

– Пора спать, – строго сказала я. – Вы немедленно отправитесь наверх, почистите зубы и наденете пижамы.

Ничего не произошло, не считая того, что рёв усилился.

Тони иронически вздёрнула бровь.

– Да, и пусть Генриэтта поменяет брату памперс, а он перестелет её кровать. Туда помочился проклятый хомяк, который бесследно исчез сегодня днём. Ну, не совсем бесследно, перед этим он уписал постель.

Я должна была согласиться, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд.

– А где Юстус? – спросила я. – Мне кажется, что он по крайней мере вечерами мог бы быть дома и вносить свой вклад в семейную жизнь.

Тони фыркнула.

– Представь себе, мне тоже так кажется. Но Юстус говорит, что для того, чтобы у нас вообще была семейная жизнь, он должен работать сверхурочно.

– Тони, а когда ты поняла, что у вас с Юстусом серьёзно?

– Ну, – ответила Тони, – наверное, когда я забеременела и мне не оставалось ничего другого, как выйти за него замуж.

– Ну, кроме шуток. Ты же знала это ещё до того, да? То есть до того, как ты с ним…

– Ну, вполне возможно, что ещё до этого я стала считать, что он моя половинка, – сказала Тони. – Лунный свет, пара бокалов вина… Но ты знаешь, это чувство довольно быстро рассеивается. Генриэтта! Оставь в покое фикус! Он новый и к тому же стоил кучу денег. – Повернувшись ко мне, она добавила: – По фэнг-шую он якобы должен улучшить энергию в этом помещении, говорит мама. Ну, он долго не продержится, но попытаться стоит.

– Я думаю, домработница быстрее улучшила бы энергию в этом помещении, – сказала я.

– Да, но Юстус не хочет никаких домработниц. Он говорит, что ему неприятна сама мысль о том, что чужие люди будут убирать за ним грязь. – Тони вздохнула. Леандер закончил есть (он кушал очень быстро, это был его способ выживания, который при наличии старших брата и сестры был ему совершенно необходим), и Тони сунула его мне в руки.

– Осторожно, он может срыгнуть или покакать. Утром Финн протолкнул ему в рот дольку мандарина, и она до сих пор не вышла. – Она огляделась. – Ты когда-нибудь видела такой ужасный беспорядок, включая меня?

Я покачала головой.

– Мы сейчас всё это разгребём. Ты отведёшь старших в постель, а я наведу здесь порядок, поглаживая Леандера по животику. Ты уже начала сцеживать молоко?

– Литрами, – ответила Тони. – А мы не можем поменяться? Я приберусь здесь, а ты уложишь детей?

– Не вопрос, – согласилась я. Но дети непременно хотели, чтобы их укладывала «плохая мама-попа». Судя по крикам, доносившимся сверху, мне с уборкой перепала более приятная работа. Я дождалась, что Леандер покакал (мандаринка опять не вышла), уложила его в колыбельку и принялась убирать. Уборка может принести большое удовлетворение, потому что каждое действие приводит к улучшению. Я поставила книжки с картинками на полку, игрушки разложила по коробкам, отскребла грязь с кухонного стола и Финнова стульчика, загрузила и включила посудомоечную машину, выдраила руками четыре грязнющие кастрюли (все со шпинатом), протёрла рабочие поверхности и отмыла плиту. Поскольку сверху всё ещё доносился рёв, а Леандер продолжал что-то лепетать в своей колыбельке, я достала из кладовки пылесос, пропылесосила диван и пол, удалив килограммы раздавленного печенья, и отскребла с потолка окаменевшие остатки жаркого из булгура. Результат был потрясающий, и к тому же выявился замечательный побочный эффект: мой пульсометр показывал сто двадцать два удара в минуту.

Когда я убрала пылесос обратно в кладовку и собралась начать мытьё (большая часть грязи въелась в пол и пылесосу не поддавалась), зазвонил мой мобильник.