Бенедиту Барбоза - Роковое наследство

— Не понимаю, к чему ты клонишь? — изобразила недоумение Лейя, вызвав еще больший гнев Мариты:

— Не прикидывайся овечкой! Это ты убила Ралфа. А теперь, если сможешь, спи спокойно!

В трубке зазвучали короткие гудки, но Лейя не сразу поняла, что разговор окончен. Теперь и речи не могло идти о том, чтобы уехать, не дождавшись Бруну и не посоветовавшись с ним.

К счастью для Лейи, он вернулся домой без Луаны, хотя и с не менее печальным известием: ему тоже инкриминировали попытку убийства.

— Да, такого и в дурном сне не привидится, — сказал Бруну, выслушав бывшую жену. — Значит, у нас с тобой есть возможность угодить в тюрьму одновременно, за два совершенно разных преступления, но оба тяжких.

Лейя не была расположена к подобного рода шуткам и прямо спросила, как ей следует себя вести со следователем.

— Продолжай врать. Больше тебе ничего не остается, — посоветовал Бруну.

— А что будет с тобой? Надо же как-то защищаться!

— У меня есть алиби, — успокоил ее Бруну. — Проклятому Бердинацци не удастся повесить на меня преступление, которого я не совершал!

В это время зазвонил телефон, и Бруну, взяв трубку, услышал:

— С вами говорит комиссар Жозимар из Гуаружи. Мне нужна сеньора Лейя Медзенга!

— Сеньоры нет дома, — не задумываясь, ответил Бруну. — А что вам от нее нужно, позвольте узнать? Я — Бруну Медзенга, ее бывший муж.

— Я хотел поговорить с нею об исчезновении Ралфа Гомеса.

— Он исчез? — изобразил удивление Бруну.

— Да, к нем поступило такое заявление, — не стал раскрывать всех карт Жозимар.

— Этого не может быть, — заявил Бруну, — потому что Ралф звонит моей бывшей жене чуть ли не каждый день откуда-то из рубежа.

— Спасибо, мы проверим ваши сведения, — поблагодарил его Жозимар.

Затем, положив трубку, он сказал Кловису:

— Я не верю Медзенге. Он врет так же, как муж другой любовницы — Сузаны.

— А вдруг Ралф и в самом деле жив? — предположил Кловис. — А мы растормошили столь важных людей и будем иметь большие неприятности.

— Я все-таки думаю, что он мертв, — вздохну Жазимир.

В первый сутки после покушения к Жеремиасу не пускали никого из близких, но Жудити все равно не уходила из больницы. Устроившись на стуле рядом с палатой, в которой лежал раненый хозяин, она узнавала от врачей о малейшем изменении в его состоянии.

Когда Жеремиас пришел в себя, Жудити разрешили войти к нему, и он с благодарностью погладил ее руку. Жудити замерла от счастья. А Жеремиас, видя ее смятение, озорно усмехнулся и произнес еще довольно слабым голосом:

— Мне сказали, ты ночевала в коридоре… Это никуда не годится. Ложись рядом со мной в койку.

— Вы бредите, сеньор!

— Да-да, мне действительно плохо… — пробормотал Жеремиас, почувствовав внезапную слабость.

Жудити позвала медсестру, Жеремиасу сделали укол, и он опять впал в забытье.

Луана и Рафаэла, ждавшие своей очереди повидать дядю, подступили с вопросами к врачу:

— Что означает это ухудшение? Неужели он может умереть?

— Кризис еще не миновал, — ответил врач неопределенно.

Спустя час Жеремиасу вновь полегчало, и обе его племянницы наконец вошли к нему в палату. Рафаэла тотчас же выразила готовность подежурить у его постели ночью, но Жеремиас жестом указал на Луану. Рафаэла, не скрывая обиды, ушла домой. А Жудити, хотя и валилась с ног от усталости, тоже осталась в больнице, пристроившись на кушетке рядом с Луаной.

Тихо, чтобы не потревожить зыбкий сон раненого, они вели нескончаемую беседу о том, что беспокоило их больше всего: выживет ли Жеремиас и кто мог в него стрелять? Луана не верила, что это сделал Бруну, Жудити же, наоборот, была настроена против него весьма враждебно:

— Самолет мог улететь в Ребейран-Прету и без Медзенги, летчиков он наверняка подкупил.

— Нет, я верю Бруну, — твердила Луана. — Дядя просто воспользовался случаем, чтобы засадить его в тюрьму.

— Но если так, то убийца — кто-то другой, и он попытается вновь убить хозяина! — испугалась Жудити. — Нет, я теперь не отойду от него ни на шаг.

Пока они гадали, кто может быть убийцей, Рафаэла рассказала о случившемся Отавинью, приехавшему с новой фазенды.

— Как ты думаешь, он успел изменить завещание? — спросил Отавинью.

— Нет, но теперь точно изменит. Если, конечно, не помрет. Можно не сомневаться, что единственной наследницей будет Луана. Не зря же он оставил ее сейчас при себе, а меня попросил уйти!

— Но есть хотя бы малая надежда на его выздоровление? — тревожился Отавинью, и Рафаэла посмотрела на него с изумлением:

— Не пойму, тебя беспокоит его самочувствие или наше наследство?

— Разумеется, я не хочу, чтобы дядя умер, — сказал Отавинью. — А ты… Разве ты думаешь иначе?..

Рафаэла промолчала, и Отавинью, превозмогая охвативший его ужас, спросил:

— Так, может, это ты в него стреляла?..

Опасность, нависшая над Бруну и Лейей, сблизила семейство Медзенга, как никогда прежде. Маркус даже не исключал, что отец и мать вновь могут объединиться в браке, поскольку Луана повела себя в такой сложной ситуации как предательница.

Лия же, не оправдывая Луаны, была уверена, что родители уже никогда не смогут жить вместе как супруги.

— Пойми, отец не сможет ее простить. К тому же он, несмотря ни на что, продолжает любить Луану.

— Ох, эти проклятые Бердинацци! — скрипнул зубами Маркус. — Сколько бед от них на нашу семью!

— Да, — вздохнула Лия. — От них можно ожидать только неприятностей… но кто же мог стрелять в старика? У тебя есть версия?

— Это мог быть кто угодно, только не ваш отец! — строго произнесла Лейя, услышав, о чем говорят дети.

— Мы вовсе не подозреваем отца, — обиделся Маркус. — Просто сочувствуем ему. Так же, впрочем, как и тебе.

Лейя посмотрела на него с укоризной: дескать, помолчал бы ты насчет сочувствия — после всего, что натворил.

Маркус виновато потупил взор.

А инспектор Кловис тем временем выяснил, что никаких телефонных переговоров с Ралфом Лейя последние дни не вела, и пригласил ее на допрос в полицию. Бруну поехал туда вместе с ней.

Для начала Кловис спросил, продолжает ли ей звонить Ралф. Лейя была готова к этому вопросу и ответила так, как они договаривались с Бруну, то есть отрицательно.

— А когда он звонил вам в последнее раз? — спросил Жозимар.

— Несколько дней тому назад. Точно не помню.

Жозимар понял, что большего от нее не добьется, и предложил опознать цепочку и медальон. Лейя сказала, что видит их впервые.

— А другая женщина эти вещи опознала, — заметил Жозимар. — Вы знали, что у сеньора Ралфа были любовницы?

— Когда мне это стало известно, я с ним порвала, — поморщилась Лейя от неприятного воспоминания.

— Простите, он вас… избивал? — задал очередной вопрос Жеремиас.