Рон Фауст - Когда она была плохой

— Ну-ну, не скромничайте.

Я намеренно играл плохо; она намеренно играла глупо и позволила мне выиграть.

Она направилась в бар, налила еще по рюмке коньяку, вернулась, и мы сели рядом на диване напротив камина. Я ощущал ее тепло, жасминный запах духов. Поленья в камине внезапно выстрелили, и кверху поднялся сноп икр.

— Я слышала большую часть вашего разговора с Майком, — сказала она. — Я уполномочила его обсудить дело с вами, но, конечно же, не могла предположить, что он будет настолько безобразно агрессивным.

— Понимаю, — сказал я.

— Майкл работает на меня. Точнее, он привык работать на меня. Вы ведь понимаете — я женщина, и мне не обойтись без такого мужчины, как Майкл Крюгер, в этом жестоком бизнесе. Мне требовалась его сила, хитрость и жестокость. Его нелепая ревность совершенно неуместна. Он зашел слишком далеко. Он повредил моей репутации и теперь еще пытается вмешиваться в мои дела.

— С вашей стороны было мудро дать ему от ворот поворот. Хотя это и непростая вещь.

— Вы могли бы мне помочь.

Я откусил кончик сигары, попробовал табак на вкус и покачал головой.

— Нет. Это ваша проблема.

— Но ваша проблема — сделать так, чтобы мы вместе закрутили дело.

— Но у нас нет никакого дела.

— Мне нужен кто-то. Мужчина.

— Я ни на кого не работаю, Шанталь.

— Я имею в виду партнерство. Полноценное, равноправное партнерство.

— С какой целью? Мне ничего не надо.

— Надо. Деньги, много денег. У вас есть превосходный товар. У меня есть система сбыта — и здесь, и в других местах, надежная клиентура. Послушайте, Митч, если вы пойдете на сотрудничество, я обещаю вам полтора миллиона долларов через два месяца.

— Я не амбициозный. У меня есть товар. Вы либо его покупаете, либо нет. Мне ни к чему всякие осложнения.

— Неужто полмиллиона долларов не стоят некоторых осложнений?

— Нет, не стоят. Это означает, что нужно убить Крюгера. Применить силу здесь, силу там… Нанять головорезов. Может быть, убить кого-то еще. Опасаться всего и вся… Подвергаться шантажу… Нет уж, увольте, мне этого не надо.

— Вы меня удивляете, — сказала Шанталь. — Когда я увидела, как вы повели себя в этот вечер с Майком — с такой выдержкой и твердостью, я подумала, что вот он наконец, смелый мужчина, к тому же не вульгарный и весьма умный!

Я улыбнулся.

— Вы не оправдали моих ожиданий.

— Послушайте, Шанталь… Если вы не в состоянии сейчас добыть деньги, то так и скажите, не напускайте тумана и не уговаривайте меня возиться с вами два месяца. Не ждите, что я стану убивать ваших друзей. И, наконец, не думайте, что я буду доверять вам. Я не какой-нибудь зеленый юнец, который берет деньги треста, едет в Южную Америку и возвращается с порошком. Я занимаюсь этим делом много лет и пока что в добром здравии. Это должно сказать вам кое о чем.

— Хорошо. Вы продадите мне четыре кило сейчас, а два остальных — в феврале?

— Нет, я хочу разгрузиться сейчас. Я рассчитывал сделать это быстро в вашем городе. Я выпустил значительную часть дорогого снега, чтобы добраться до верхов. И вот я, очевидно, на самом верху, а этот верх не может себе позволить напрямую заключить даже маленькую деловую сделку. Я начинаю думать, что вы занимаетесь торговлей любительски. Богатые люди от скуки иногда позволяют себе острые ощущения.

— Каким образом я смогу удостовериться, что у вас действительно шесть кило?

Я ткнул сигару в пепельницу. Поднялся на ноги.

— Послушайте. Я ухожу. Вижу, что вы привыкли иметь дело с ребятами, у которых маленький бриллиант в мочке одного уха… А обед был вкусный, благодарю.

Она засмеялась.

— Давайте отбросим всю эту театральную дребедень. Я хочу попробовать ваш товар.

Она удалилась в одну из комнат и через момент вернулась с квадратным листом станиоля, кувшинчиком с соком лайма, лезвием бритвы и короткой серебряной трубкой. Я наблюдал за ней, пока она проверяла кокаин на отсутствие примесей, взяв образец из табакерки и нагревая его на станиоле, где он в одно мгновение превратился в пепел. После этого она бросила порошок в сок лайма, энергично потрясла кувшин и удостоверилась, что отдельные кристаллы коалесцировали в единое целое.

— Изумительно, — сказала она.

Она высыпала щепотку кокаина на стол и аккуратно разделила лезвием на четыре части. «Дамы первые», — произнесла она, и шла серебряную трубку и поочередно втянула по порции кокаина в каждую из ноздрей. Затем элегантно пошевелила ноздрями, как бы смакуя и оценивая порошок, и хитро улыбнулась.

Я взял трубку и втянул оставшиеся две части кокаина.

— Давайте поговорим о цене, — сказала Шанталь.

— Мы уже говорили. Она остается прежней.

— А если раскрыть карты?

— Об этом могла бы идти речь, если бы я блефовал.

— Ладно. Совершим обмен через две недели.

— Через неделю. И деньги должны быть чистые — я не люблю, когда они оставляют зеленые следы на пальцах или в прошлом месяце украдены.

— Мне нужно по крайней мере десять дней, чтобы заполучить наличные.

— Хорошо, десять дней — и ни днем больше.

— Со мной будет несколько человек, когда мы будем производить обмен.

— С вами будет лишь один человек, как и со мной.

— Это несправедливо — двое мужчин против одного мужчины и одной женщины.

— Ваш партнер меня как раз не беспокоит, — сказал я. — Я буду следить за вами.

Она засмеялась; намек на ее вероломство, как бы это ни выглядело противоестественным, она явно сочла за комплимент.

— А когда, вы говорите, можете поставить другую партию?

— Давайте окончательно оформим эту сделку, прежде чем начать разговор о следующей.

— Ага, вы хотите окончательно оформить, — сказала она. — В постели, я полагаю?

— Я имел в виду не это. Но согласен принять и такое предложение.

— В самом деле?

— Предпочту рукопожатию.

Все время в течение нашей полувраждебной пикировки она сидела рядом, то касаясь моей руки, то наклоняясь и заглядывая мне в глаза, излучая тепло и сексапильность. Я не верил в ее искренность: она могла по желанию включать и выключать сексуальность. Я был всего лишь очередной клиент. Но, по всей видимости, она рассчитывала, что сможет чего-то добиться, уложив меня в постель.

Она взяла мою табакерку, щелкнув, закрыла ее, поднялась и ушла в другую комнату.

Я допил коньяк. Я был пьян, но не считал, что подействовал кокаин. Дело было не в этом. Тогда я еще не понял, что порошок являлся источником моей маниакальной уверенности и самоуважения. В самом деле, я был замечательный парень. Обладатель не вполне понятной власти, которая проявится, когда придет время. Если сравнить меня с Шанталь, то она была лишь ребенком, по-своему умным и талантливым, даже опасным и жестоким, но все равно — только ребенком. Я не знал, была ли подстроена стычка между Шанталь и Крюгером. Возможно. Но не исключено, что Шанталь хотела сменить партнера, поменять Крюгера на меня, увеличить долю прибыли и… Я проанализирую это позже. А сейчас мне хотелось насладиться своей новой властью.