Пат Бут - Майами

Роб Санд встрепенулся. Он быстрым шагом подошел к ней, обхватил ее за талию и поднял, словно она была крошечным мешком с очень молодой картошкой. Он зашагал к двери, держа ее на весу. Криста с вызывающей улыбкой распахнула дверь. Роб резко опустил Мери за порог, и она зашаталась, стараясь удержать равновесие.

— Теперь убирайся к черту из наших жизней, — закричал Роб. Его голос дрожал от ярости.

— Ты тряпка! Тряпка! — завизжала Мери Уитни. — Идиот. Да ты заснуть больше не сможешь из-за меня. Я обещаю. Обещаю.

— И это ты говоришь человеку, за которого хотела выйти замуж ! — усмехнулся Роб.

— Человеку, которого хотела купить. О, Мери! Бедняга Мери! — сказала Криста.

— Нечего меня жалеть. Не смейте меня жалеть. Пожалейте себя. Это вас будут жалеть.

— Катись отсюда! — И Роб шагнул к ней.

Мери увидела выражение его глаз. Наступил высший пик отношений между мужчиной и женщиной. Тот самый миг, когда хитрость, коварство и самомнение женской натуры натолкнулись на то, что ее больше всего привлекает в мужчине — на его физическую крепость.

Мери заковыляла к своей машине. Шофера не было. Она молча залезла внутрь, весь ее мир окрасился в кровавые тона. Захлопнула за собой дворцу, не обращая внимания, что прищемила юбку. Ей требовалось поскорей убраться с места такого невиданного унижения и выяснить, что же не сработало.

Гравий вылетел из-под колес, когда машина сорвалась с места. Мери не оглянулась. Заворачивая за угол, она уже тянулась к сотовому телефону, тыкала на ходу пальцем, набирая номер.

— Россетти? Мери Уитни. Какого хрена все сорвалось?

— Не говори со мной в таком тоне, — огрызнулся Джонни. Он был недоволен. Его заговор с треском лопнул, и теперь Мери Уитни, одна из мелких игроков, требовала от него ответа.

— Я выбираю такой тон, который мне требуется, — рявкнула Мери. — Я дала тебе полтора миллиона, чтобы ты заплатил за наркотики.

— Это дело прошлое, — ответил спокойно Джонни. Он имел в виду, что свидетельства этого уже находились в его сейфе и что они никогда не будут использованы.

Мери тяжело вздохнула. Этот кусок дерьма был прав. Ее позицию в этом вопросе сильной не назовешь. Она не могла разоблачить заговор, не обнаружив своего участия в нем. Что бы ни случилось, плакали ее денежки.

— Прости. Я подавлена. Подавлена.

— Слушай, детка, мы все подавлены. И у меня больше причин для этого, чем у тебя. — Так оно и было. Он не лгал. Его внутренности завязались узлом.

— Что же не сработало?

— Один парень по фамилии Стайн, который все сорвал. Появился за секунду до передачи товара и предупредил Кристу. Он сказал Моне, что Криста велела послать коробку Бреддоку прямо из аэропорта, и сказал это, по свидетельству парней из ДЕА, до ареста. Вот это я смог узнать от моего человека. Так что дело против Кристы теперь повисло в воздухе. Палец указал на Бред-дока, но он от всего откажется, и против него ничего серьезного нет. Стайн явно крепкий орешек со своей безупречной репутацией, пишет книжки, которые дети читают в школе. Бред. Обвинить можно почти любого, а в действительности никого. Такова точка зрения ДЕА. Они собираются отпустить Стайна, а против Кристы тоже ничего не могут сделать.

— Кто сообщил Стайну? — спросила Мери с дрожью в голосе.

— Я хотел бы задать тебе тот же вопрос.

— Я уж точно никому не говорила. Мне хотелось утопить Кристу. Заплатила полтора миллиона за наркотики, которые предполагалось повесить на нее.

— Уж меня-то ты не можешь подозревать. — В голосе Джонни звучала угроза. В этом деле участвовали и другие люди, и им не понравится, что посторонний человек, вроде Стайна, узнал о механизме их заговора. И по сравнению с теми людьми сварливая миллиардерша казалась не более страшной, чем маленькая старушка, размахивающая зонтиком.

— Я придумала эту операцию, — заявила Мери.

— Хотите, чтобы я сказал вам все начистоту, леди? — Голос Джонни звучал покровительственно. — Когда вы мне позвонили и спросили, можете ли помочь мне решить проблему с Кристой и Лайзой, вся эта операция уже работала. Я заверил вас, что вы главный двигатель всего дела, потому что в то время мне это было удобней. Хотя вся конфетка была уже завернута в фантик. Организовал это я сам и мои друзья. И когда я говорю «друзья», то употребляю это слово символически. Эти люди не имеют друзей, если ты понимаешь, что я имею в виду. У них есть враги… и враги их боятся, очень боятся, Мери. Я тоже. И ты будешь. Ясно тебе? Ясно?

— Но я платила деньги.

— Я сам собирался платить. Все уже было схвачено. Потом, в самый последний момент, подкатилась ты, размахивая чековой книжкой. Я просто уступил тебе привилегию финансировать меня. Немного снял с себя риск. Или месть, можешь ты сказать. Если бы ты мне не позвонила, операция все равно бы состоялась. Я говорю тебе об этом, чтобы ты поняла, что твое участие во всем периферийно. И теперь, когда все пошло наперекосяк, не дави на меня звуком. Черт побери, это ты наняла Кристу и Лайзу. Ты дала им нюхнуть мегабаксов. Ты хотела при всех платить им, а чтобы я и мои друзья их убрали. Англичане говорят об этом так: охотиться с собаками и бежать вместе с зайцем. Некрасиво, Мери. Чем больше я об этом думаю, тем меньше мне все нравится. Особенно теперь, когда все полетело к черту.

— Они больше не работают на меня. Я тянула плуг всего этого дела, а теперь я намерена загонять их судами.

— Хорошо. Хорошо. Уже теплее. А я взамен буду молчать о нашей маленькой сделке. Но твои денежки плакали, а? Придется тебе немного урезать расходы по дому. Уволить четвертого лакея. Ха! Ха! Не будем терять чувство юмора.

Мери нажала на кнопку «END», стирая Россетти из своей жизни. Теперь она понимала все, и это не казалось ей приятным… совершенно не казалось. Проблема состояла в том, что никто никогда не понимал ее главного двигателя. С того момента, когда она впервые положила глаз на Роба Санда, она знала, что получит его, просто потому, что захотела его. Она шутила по этому поводу. Она даже позволяла другим смеяться над этим, это устраивало ее, как дымовая завеса, за которой она могла действовать. Бывали тупики и неудачи, но потом они все больше персонифицировались в двух женщинах… Кристе и Лайзе. Жизнь для Мери всегда была невероятно простой. Она брала все, что хотела. Разумеется, у нее существовали и другие цели, кроме Роба. Она хотела, чтобы «Майами» стали самыми модными духами в Америке, а это предполагало участие Лайзы в рекламных съемках. Оглядываясь назад, можно считать это одной из причин несчастья. И она недооценивала Роба. Она надеялась вытащить его из мрака и вытолкнуть на арену славы, а потом пожать плоды его благодарности. Но это не удалось. Его честность и порядочность, качества, которые мучили ее, послужили ему прививкой против лихорадки успеха. Он не чувствовал благодарности к ней. Не захотел денег, которыми она осыпала его в отчаянной попытке завладеть его телом как прелюдией к его любви. Все рухнуло, оставив лишь смертельную, последнюю игру. Она позвонила Россетти, зная, что враги твоих врагов твои лучшие друзья. Они сошлись на том, что интересы их совпадают. Они тайно встретились в Нью-Йорке, и он рассказал ей о «смутном пока» плане «подставить» Кристу в операциях с наркотиками. Он лгал ей, говоря, что у него возникли проблемы с организацией операции, что он не может найти деньги на покупку улики — наркотиков. В действительности же, как теперь выяснилось, весь план уже действовал, однако Мери клюнула на возможность финансировать его. С деньгами всегда просто. Она дала ему сумму наличными, отошла в тень и стала ждать, когда Кристу схватят и упрячут подальше. Исчезновение и дискредитация ментора — героини — мечты Роба оставит вакуум в его душе, и Мери намеревалась заполнить его своей персоной. Без Кристы, связывавшей всех воедино, кампания с духами «Майами» и амбициозная Лайза Родригес слиняют сами собой, и Роб не сможет обвинить Мери в свертывании кампании, которая окажется подорванной криминальной историей с Кристой.