Белва Плейн - Рассвет

– Что значит потеряли? Он умер?

– Он умер, Тимми. Мы были за городом на собрании. Там было много народу, и вдруг неизвестно откуда выскочила машина и быстро, как пуля, промчалась прямо сквозь толпу. О Господи, ничего более ужасного я не видел.

Том снова зарыдал, Тимми закричал, а Лаура закрыла лицо руками, чтобы не видеть этого зрелища. Все трое остались сидеть в тускло освещенной комнате.

Вскоре приехал Фордайс. Настроенный как всегда по-деловому, он быстро покончил с выражением соболезнований и перешел к сути.

– По дороге к вам я собрал по телефону всю возможную информацию. У полиции нет ни одной улики, ни одной зацепки относительно личности водителя и вряд ли виновного когда-нибудь найдут. Погибло три человека. Омер, ваш менеджер Питт и, к моему величайшему удивлению, Лютер Тайсон из «Мерчантс энд Провиденс траст». Кто бы мог подумать! Я бы и за миллион лет не догадался. Ку-клукс-клан. Впрочем, я и про Омера не мог такого подумать, – добавил Фордайс, презрительно сморщив нос.

Вообще-то Лаура недолюбливала Фордайса за свойственное ему холодное высокомерие, но сейчас едва ли могла винить его за презрение к ку-клукс-клану, к любому человеку, любому «джентльмену», связавшему себя с этой организацией. Кроме того, она знала, что в последнее время Фордайс не жаловал Бэда. Он не очень-то пытался скрыть раздражение, которое тот вызывал у него своим отношением к делу Кроуфильдов.

– Отец занимал там высокое положение, – заговорил Том. – Вскоре он должен был стать главой доминиона.

Фордайс никак не отреагировал на слова юноши. Обратившись к Лауре, он спросил, знала ли она о членстве мужа в клане.

– Папа сказал, – ответил за Лауру Том, – что ничего не говорил маме, так как знал, что она не одобрит. Она не одобряет, не одобряла даже то, что он поддерживал Джонсона.

Фордайс сердито посмотрел на Тома.

– Может, ты позволишь матери говорить самой за себя?

От этого резковатого замечания у Лауры снова подступили слезы к глазам. Она вдруг осознала, как выглядит со стороны: жалкая растрепанная женщина в халате, новоиспеченная вдова с двумя сыновьями, один из которых слабый и больной, второй – непокорный. В глазах Фордайса она увидела жалость.

– Том, – твердо сказала она, – не перебивай, пожалуйста. Я оказалась в сложном положении, и мистер Фордайс пришел мне на помощь.

Фордайс посмотрел на нее с благодарностью.

– Значит, вы ни о чем не подозревали.

– Нет. Он всегда говорил, что не интересуется политикой.

Фордайс кивнул.

– Это вызовет брожение в деловых кругах. Боюсь, многие уважаемые люди попадут под подозрение. Поневоле задумаешься, узнав, что под балахоном и колпаком скрывается человек с положением Тайсона. Впрочем, – отрывисто добавил он, – сейчас вас это мало заботит. Я хотел узнать, не надо ли мне сообщить кому-либо о случившемся и избавить вас от лишних хлопот? Вашим тетушкам, например.

– Нет, я не собираюсь посылать телеграмму в Египет или где они там сейчас находятся и до смерти пугать их. Не буду портить первое в их жизни путешествие.

– Значит, вы сами обо всем договоритесь. Отпевание, наверное, состоится в церкви Фостера?

– Да, Бэд туда регулярно ходил. – Как такое вообще могло быть? Бессмыслица какая-то – состоять в клане и посещать церковь, проповедующую прямо противоположные идеи.

– Я с удовольствием позвоню ему от вашего имени. Сам я посещаю церковь в другом конце города, но Фостера хорошо знаю. Мы вместе учились в подготовительной школе, он был классом младше меня. Собственно говоря, я позвоню ему прямо сейчас. Думаю, вам поможет, если вы сегодня же с ним поговорите.

– Спасибо. Мне бы очень этого хотелось.

Том и Тимми тоже нуждались в разговоре с сильным доброжелательным человеком. Тимми, сидящий с широко открытым ртом – ртом Бэда – был похож на беспомощного птенца.

Спору нет, Фордайс был любезен и вежлив, но в его равнодушных коротких фразах невозможно было почерпнуть утешение. «Наверняка он предпочел бы избавиться от таких клиентов, как мы», – подумала Лаура. Второй раз всего за несколько недель Райсы взвалили на него работу, которая была ему не по душе.

В этот момент Тимми вскочил, вскрикнув так пронзительно, что остальные подпрыгнули.

– Что случилось с Графом, Том, Граф тоже умер?

– Граф? – недоуменно повторил Фордайс.

– Его собака, – Лаура вопросительно посмотрела на Тома, который беспомощно развел руками.

– Он стоял рядом с папой.

– Значит, они и его убили? – взвизгнул Тимми.

– Да, – Том крепче прижал Тимми к себе. – Я привез его домой. Я подумал, мы сможем похоронить его на заднем дворе.

Тимми вырвался из рук брата.

– Где он? Я хочу увидеть его, – потребовал он.

Из кухни прибежала Бетти Ли.

– Нет, золотко, – вмешалась она, – тебе не надо на него смотреть. Я видела его и, думаю, будет лучше, если ты запомнишь его таким, каким он был.

Но Тимми уже бросился мимо нее к выходу. Лаура услышала, как хлопнула задняя дверь, услышала протесты Тома и Бетти Ли и, наконец, плач Тимми, увидевшего тело Графа, которое Том оставил рядом с фургоном.

– Он еще такой слабый, – испуганно пробормотала она. – Только что из больницы. Это для него слишком сильное потрясение.

– Забот у вас выше головы.

Фордайс тут же пожалел о своем банальном замечании. Но он не умел утешать и не знал, как себя вести, когда речь шла о «человеческих проблемах». Он был адвокат, обученный распутывать сложные узлы, и только. Он постарается помочь в преодолении кризиса, который наверняка возникнет на фирме «Райс и сын», оставшейся теперь и без главы, и без старшего менеджера.

Он был рад, что ему, по крайней мере, до сих пор удавалось скрывать от репортеров историю с Кроуфильдами. Лауре только не хватало, чтобы газеты растрезвонили о ней на весь свет. Бедная женщина. Он вздохнул с облегчением, когда в дверь позвонили и вошел Фостер.

В полночь Лаура и Том все еще сидели в библиотеке со священником. Врач, с которым Фостер переговорил по телефону, посоветовал дать Тимми горячего молока и сразу же уложить его в постель. Бетти Ли удалось увести его, несмотря на его возражения, и теперь он спал.

– Я помню тебя, каким ты был в первом классе воскресной школы, – сказал Фостер Тому. Он и сам уже так устал, что говорил тихим слабым голосом. – А почему, ты думаешь, я запомнил именно тебя из всех прочих детей и помнил все эти годы? Ну, во-первых, потому, что ты был очень способным мальчуганом, а во-вторых, потому, что я очень хорошо знал твоих родителей. Они всегда живо интересовались делами общины, принимали во всем активное участие.

– Вот этого-то я и не понимаю, – воскликнула Лаура. – Как Бэд мог… и подумать только, его отец был священником.