Артем Литвинов - Пылающая комната

— Да, впечатляет, — согласился я, — а музыку какую слушаешь?

— Вообще-то все подряд, но больше всех «Ацтеков». Ты Криса Харди знаешь?

Я выпрямился и посмотрел на нее в упор.

— Немного.

— Ну и зря, это настоящий рок, не сопли там какие-нибудь. И потом он красивый, спроси любую девчонку.

— А у тебя есть его последний альбом? — спросил я, боясь, что она заметит мое волнение, но Виола, казалось, была настолько прямолинейна и неподозрительна, что ничего подобного мне не угрожало.

— Конечно, «Пирамиды». - подтвердила она, — я тебе его дам, только надо ко мне зайти домой. Ты не будешь допивать? — спросила она, указав на мой стакан.

— Нет, возьми, если хочешь.

— Спасибо. — она, не моргнув глазом, выпила мое пиво и сказала решительно:

— Пойдем, я дам тебе «Пирамиды». Я тут недалеко живу.

Перспектива заходить к ней в гости меня не радовала. Я и так явно опаздывал до прихода Генри.

— Нет не сегодня, — возразил я, — спасибо тебе за приглашение, но я им воспользуюсь как-нибудь потом. А диск оставь у Барнса. Я его послушаю и верну ему.

Она заметно опечалилась и сказала разочарованным голосом:

— Тогда я тут на автобус сяду.

Мы вышли из паба и направились к остановке.

— Можно я тебе свой телефон дам, — спросила она, — не хочу навязываться, но вдруг тебе захочется куда-нибудь сходить. Жалко, сейчас «Ацтеки» не дают концертов, а то я бы тебя пригласила. Я согласился взять ее телефон, она написала его на листе, вырванном из тетради и, сунув мне его в руку, побежала на остановку.

Подошел автобус. Она встала на вторую ступеньку и махала мне рукой, пока не закрылись двери.

В отсутствие Генри я постоянно слушаю «Пирамиды». Музыка не без изъяна, но и не без достоинств, удивляет только вокал Харди. У него потрясающий голос, способный выразить все, что только можно придумать от глубочайшей ненависти, до самых тончайших оттенком печали и одиночества. Видимо, он вполне безумен, как все, кто вращается в этом чертовом колесе. Я вспоминаю его приезд накануне нового года и до сих пор не понимаю, что его принесло.

Ни одна поисковая система не выдает мне сведений о Chambre Ardente. А между тем, я нигде не могу достать телефон Торна. Тюрьма — заведение закрытое. Я уснул около полудня, когда Хэлен отправилась в магазин за покупками, и вдруг ясно услышал, как чей-то голос произнес:

«Томас, всему виною Пылающая комната». Я вскочил с дивана, полагая, что Хэлен уже вернулась, но никого не было. Через минуту в дверь позвонили. Это была Хэлен.

Она прошла на кухню и вывалила на стол сумки с продуктами. Я прошел за ней и сел, наблюдая, как она разбирает продукты.

— Я вам купила ананас, господин Марлоу, — сказала она, демонстрируя мне это чудо природы, — будете сейчас пробовать или убрать в холодильник? Да что это с вами, вас как будто в воду опустили.

— Ничего Хэлен, — возразил я, — положите ананас в холодильник.

Она занялась приготовлением обеда, а я вернулся в комнату, и опять лег на диван. В дверь снова позвонили. По счастью, Хэлен на кухне звонка не услышала. Я говорю, по счастью, потому что на пороге стояла Виола. Я онемел, когда ее увидел.

— Ты откуда? — спросил я, инстинктивно загораживая вход в дом.

— А что? — спросила она весело, — Хорошо я выгляжу?

Я внимательно осмотрел ее с ног до головы. Она была в длинной юбке с разрезами, в своей неизменной белой куртке на меху и причесана а ля балерина. Бусинку из ноздри она вынула.

— Отлично, — сказал я, — что ты хочешь?

— Не сердись Стэн, я следила за тобой, всего один раз, когда ты взял диск у Барнса, мне очень хотелось узнать, где ты живешь. — прохныкала она извиняющимся тоном. — Ты не сердишься?

— Сержусь, — ответил я, безумно боясь, что Хэлен выйдет с кухни и застанет меня за этим разговором. — Говори скорее, что случилось.

— Ничего особенного. Хочу пригласить тебя на концерт. «Ацтеки» дают концерт, пойдешь? У меня билеты уже есть.

— Конечно. — не задумываясь, ответил я. — А теперь уходи быстрее. Всю информацию оставь у Барнса.

— А что, у тебя жена есть? — спросила она с явной тревогой, что ее подозрения подтвердятся.

— Нет у меня никакой жены, я совершенно свободен, но все не просто, поэтому беги отсюда и больше не вздумай являться.

— А ты поклянись, что пойдешь на концерт.

— Черт тебя подери, — воскликнул я выходя из себя, — клянусь, клянусь. Клянусь. — И быстро войдя внутрь, осторожно закрыл дверь.

Хэлен ничего не слышала, а, может быть, просто не подала вида, что слышала. Во всяком случае, вопросов не последовало.

Был у Барнса. Виола оставила мне маленькую открытку с указанием времени и места нашей встречи перед концертом. А внизу написала, что очень скучает и очень ждет меня. Мне стало совестно, как совестно всякому порядочному человеку, когда он знает, что незаслуженно пользуется расположением другого человека, имеющего в его жизни лишь проходящее значение. Старина Барнс не подал виду, что знает о нашем знакомстве, но уж он-то о нем точно знает.

Дома я столкнулся с Генри, он сильно похудел, за последнее время ни разу не видел его в спокойном состоянии духа.

— Ну, где ты ходишь, — накинулся он на меня прямо с порога, — мне нужно, чтобы ты съездил к юристу и немедленно. Вот адрес. Деньги на такси сейчас дам. — Он пошел за деньгами, но, вернувшись, сунул мне свою кредитку.

— Наличности нет, сними сколько понадобиться. Кстати, что за девчонка к тебе недавно приходила? — спросил он, подозрительно наблюдая за мной, — где ты ее подцепил?

— Так, познакомились, — неопределенно отозвался я.

Генри подошел ко мне и, взяв меня за плечи, сказал:

— Смотри, Тэн, провалишь дело, тебе хуже будет, не смей сюда водить всяких потаскушек.

Я отстранил его, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать его к черту.

По дороге я нашел банкомат и каково же было мое изумление, когда на счету Генри я обнаружил сумму в 330 тысяч долларов. Я не мог понять, где и когда он мог заработать такие деньги, и насколько я догадывался, это была не единственная его кредитка. Я снял две тысячи и пошел пешком. Такси мне ловить не хотелось. Я не смог бы все обдумать в машине, я шел медленно, еле передвигая ноги. И остановился перед сияющей вывеской «Интернет-кафе». Что заставило меня зайти туда, не знаю. Но пройти мимо я точно не мог. Я вошел и увидел зал, заставленный машинами, за которыми с различной степенью выраженности безумия на лице сидели геймеры. На втором этаже оказался еще один зал поменьше, там активно курили, собирались по трое вокруг одного компьютера и на ходу решали какие-то мировые проблемы. На втором же этаже был открыт бар. Я пробрался к стойке и заказал кофе с виски. Рядом со мной сидел парень лет шестнадцати в очках и сосредоточенно что-то повторял, я наклонился к нему поближе, он не заметил, его губы тихо шевелились. И вдруг я ясно разобрал в его речи фразу, от которой я чуть не подскочил на месте: «Войди в пылающую комнату».