Ксения Латышева - Я проотив тебя (СИ)

- И попробую, - Дима улыбнулся, девушкам эта улыбка показалась бы привлекательной, но Федя в ней увидел только оскал жабы. - Мне терять нечего, а тебе, по ходу, есть что. Влюбился что ли в эту недотрогу, а?

- Не твое дело. Ты закончил? Мне идти пора.

- А ты не торопись. Рано или поздно она все равно все узнает. И даже если этот спор ты выиграл, - Дима подался вперед, и вмиг лицо его ожесточилось, - то кроху свою ты потерял. Она тебя никогда не простит.

- Ты не посмеешь! - уже не скрываясь, Федя сжал кулаки. Сердце бухало, словно колокол на Пасху.

- Она предпочла тебя, ботаника недоделанного, мне! И ты думаешь, я так просто все это оставлю? - Дима вскочил со скамейки и почти вплотную подошел к Балдурину. - Ты, чмо! Два года назад тебе просто повезло, что тебя не выгнали из универа, что успел собрать свои сопли и защититься.

- Так это был ты? Ты затеял эту баланду с мнимой беременностью?! - в глазах у Федора начало темнеть от закипевшей злости. - Чем же я тебе так не угодил, позволь узнать?

- Да своим чмошным существованием! - процедил Дима. - Тоже мне, мозг номер один. Знал бы ты, как меня бесит только одна твоя рожа, ботан хренов! Ничего из себя не представляешь, а все только и говорят "Балдурин, Балдурин!" Даже девки всего факультета готовы сдаться тебе при одном твоем пожелании. Достало выслушивать от каждой "Ах, наш Балдурин! А ты знаешь, что Балдурин..."

- Да пошел ты! - и больше не говоря ни слова, Федор развернулся и стал пробираться к выходу из ботанического сада.

- Она все равно узнает, какой ты двуличный! - проорал вслед ему распсиховавшийся Дима.

- Надеюсь, что ты простишь меня, маленькая моя, - Федька лихорадочно соображал, пытаясь придумать план, как преподнести весь сложивший бред, который сейчас разворачивался у него на глазах. Не зря говорят, что всегда надо думать, прежде чем говорить какие-то слова или совершать поступки. Сейчас Федя страшно жалел о том дне, когда столкнулся с Димой, который абсолютно непонятным образом вызвал его на спор. Что тогда взыграло в парне: злость, или мальчишеская, уязвленная гнилыми словами Димы, гордость, или стремление доказать всему свету, что эта девушка, самая прекрасная и нежная, будет только его - Федька уже и не помнил. Помнил только, что после второго свидания напрочь забыл о споре, а на третье убедился в том, что беззаветно влюбился в эту шкодливую, непокорную и восхитительную девчонку по имени Лиля.

Ошарашенная услышанным разговором Юлька еще минуту или полторы сидела и просто соображала: что такое сейчас вообще происходило в зарослях на соседней скамейке?! То, что она услышала, а точнее, случайно подслушала, больше походило на бред больного. Голос Федьки она узнала сразу, второго говорившего - смутно. А вот когда услышала слова "спор", "секс" и "принцесса Лилечка" - так вообще впала в ступор. В голове стала складывать неприятная картина, разбавленная собственными измышлениями, что помешало девушке до конца дослушать разговор.

"Надо срочно бежать к Лильке, вообще жопа какая-то получается" - расстроенная Юлька шеметом собрала тетради со скамейки и пулей вылетела из ботанического сада. На выходе она едва не сбила Балудрина, который стоял у дверей и что-то искал в телефон.

- О, Юля, привет, - поднял он на девушку слегка растерянный взгляд.

- И тебе не хворать, - почти прошипела Бестерева, набирая вторую космическую. Некогда ей было точить лясы с этим уродом. А ведь она поверила этому ботаникусу, что он хороший, что не обидит Лилька. Лилек ведь маленькая балбеска, старательно корчит из себя сильную, а на деле за маской прячется хрупкая маленькая девочка со смешными вьющимися хвостиками. "Господи, не дай бог еще и Никитос такой скотиной окажется" - с такими мыслями Юлька выскочила из университета и припустила к остановке.

Когда звонок подруги начинается со слов "нам надо срочно поговорить, это очень серьезно" - в животе тут же начинается зима. На застывший ледяным комом желудок опускаются противные мокрые снежинки плохих предчувствий. Дробным звуком отдаются в голове перестукивающиеся замерзшие кишки, и сердце слабо пытается разогреть кровью впавший в спячку организм. Так произошло и со мной, когда позвонила Бестерева и каким-то бесцветным голосом сказала мне ту злополучную фразу. У меня сразу рухнуло все: руки, стул и дипломный проект. Он так вообще кучей листов разлетелся по комнате. Не знаю почему, но я почувствовала тухлый запах "грязного белья".

- Что случилось? - прошептала я в трубку, пытаясь отогнать нахлынувший липкой массой противный страх.

- Я буду у тебя через пять минут, никуда не уходи.

И все, гудки. Я села на пол и стал собирать листки с текстом диплома, а в голове крутились слова Юльки и ее голос. "Не хочу!!! Не хочу ее видеть!!!" - разом запаниковало все во мне. Не замечая, как руки сминают и даже практически рвут дипломную работу, я заметалась по комнате, пытаясь найти укрытие от надвигающейся беды. И почему я в тот момент решила, что все, пришла катастрофа? Может, тон голоса Юльки не оставил мне никаких сомнений?

Тренькнувший звонок заставил меня вздрогнуть и в очередной раз рассыпать листки с текстом. Я помедлила три-четыре секунды и пошла открывать. Подруга вошла в квартиру неким мрачным готом, на лице которого была написана вся скорбь этого бренного мира. Нет, у нее не было боевой раскраски "морда белая, а глаза, как жопа негра". Просто выражение лица было настолько мрачным, что даже солнце спряталось за тучи.

- Бестерева, ты чего меня пугаешь, словно пять минут назад случился конец света и на улице полно зомби? - я попыталась пошутить, но тяжелый взгляд подруги заткнул меня на полуслове.

- Где Балдурин?

- Тут его нет однозначно. - Я снова села собирать листочки. - Они уезжают через два дня, вовсю готовится к соревнованиям.

- М, вот как. Скажи-ка, у вас с ним было что-то мега-серьезное?

- Что под "мега-серьезным" ты подразумеваешь? - недоуменно уставилась я на подругу. Ее поведение мне нравилось все меньше и меньше. И при чем здесь "ботаникус"?

- Секс, - коротко отрубила Бестерева. - Так, судя по сладкой роже, секс у вас был. И не раз.

- Да ну тебя к бабуинам в Африку!!! Зачем тебе эти подробности! - возмутилась я, подбирая последние листки с пола и укладывая их в папку. Одновременно попыталась прикинуть, сколько придется перепечатать из-за моей криворукости и неврозности.

- А к тому, что Федька твой сука последняя! - Бестерева резко присела напротив меня, выдернула папку из рук и отшвырнула ее под стол. Я ошарашено проводила взглядом свое взрощенное бессонными ночами детище и вернулась к созерцанию сосредоточенно-хмурого лица Юльки.

- Ты чего ругаешься? И почему Федька сука? - я ни черта не понимала.

- Господи, какая же ты все-таки блондинка, - Юлька расстроено рухнула на пол и тихо проговорила. - Спорил на тебя твой Феденька. Что уложит тебя в постель по твоему же желанию.