Наталия Орешкина - Орешкина Наталия

Ленка ринулась было туда, но Леха, схватив, удержал ее:

— Лен, только не дергай его, пока не осмотрим, а то навредишь. Поняла?

— Да, Леш. Спасибо. Можешь меня отпустить. Пожалуйста.

Получив свободу, она подошла к лежащему человеку, сомнений не было — это Мишка. Она опустилась на колени и медленно отвела волосы от его лица, кровь тут же запачкала пальцы, оставляя полосы и на щеке мужчины.

— Мишенька, только не умирай. Любимый, я не смогу без тебя!

На плечо ей опустилась чья-то рука, Ленка подняла глаза и увидела сочувствие и поддержку в глазах стоявшей рядом Зойки.

За их спинами чертыхнулся Леха. Девушки обернулись к нему с немым вопросом во взглядах.

— Черт, сеть не ловит, пойду из магазина позвоню. Я быстро.

— Вот уродство, как же башка-то болит, — проскрипел недовольный голос, заставивший всех замереть.

…Игорешу трясло, трясло от страха, ненависти, зависти и еще много от чего, но страх перекрывал почти все, кроме желания отомстить. Он долго оттягивал месть, потому что объект ее был совсем не прост. С той поры, как этот красавчик прижал его к стенке и пригрозил, при этом даже не думая о последствия, не боясь удара исподтишка, Игореша не находил себе покоя.

Годами он возводил вокруг себя стену страха и ненависти. Не обладая ни внешностью, на которую бы позарились девчонки, ни ростом, ни еще какими-то достоинствами, он возненавидел тех, у кого этого было в избытке. Его не заботило, что большинство так сильно им ненавидимых и сами не супермодели, просто они были открыты людям, дружбе, веселью. Ненависть выжигает человека изнутри, наполняя ядом подозрения, зависти, злобы. Искажая, как в кривом зеркале, все хорошее, что есть вокруг, создавая вокруг человека «зону отчуждения». Его терпели с трудом, его опасались, его обходили стороной. И вот кто-то не вписался в его правила, кто-то пошел наперекор. Этого он просто не мог снести. Да мало того, этим кем-то был парень, которого жизнь, казалось, не уставала одаривать. За время слежки за ним Игореша узнал, что за непрезентабельной одеждой скрывается красивый мужчина, к ногам которого девушки падали от одного только его взгляда в их сторону, но этот мачо словно не замечает их. Так еще, как оказалось, он был не нищим, совсем не нищим, со своим делом, квартирой, да еще и байк, на котором он ездил, стоил больше, чем Ирогеша за год зарабатывал.

И вот сейчас он стоит за углом, сжимая бейсбольную биту в трясущихся руках, боясь, что не сладит, струсит в последний момент. Потому что парень, которого он ждет не какой-нибудь хиляк, а сильный, уверенный в себе мужчина, захватить которого врасплох ох как не просто.

И вот тот вышел из-за угла. Его было просто не узнать: букет алых роз в руках и взгляд парящего в облаках человека. У Игореши враз прибавилось сил, он подбежал и с размаху ударил Мишку по голове, и хоть удар пришелся несколько вскользь, его оказалось достаточно, чтобы с первого раза вырубить мужчину. Мишка, как подкошенный, рухнул наземь. Игореша, не теряя времени, подхватил его под мышки и потащил сквозь кусты к парку, расположенному прямо за ними. Бросив Мишку там, он вернулся на площадку и перегнал туда же мотоцикл. Убедившись, что его жертва все еще не пришла в себя, он на всякий случай еще раз стукнул его по голове, и хотя удар был несильным и опять пришелся вскользь из-за трясущихся рук, кровь потекла из раны все увеличивающимся ручейком.

Игореша быстро сбегал проверить, не оставил ли он следов, но, кроме нескольких лепестков с букета и слегка примятой травы от протащенного тела, он ничего не заметил, да и на это можно было обратить внимание, если только искать специально. Он вернулся на полянку и первое, что сделал, истоптал ногами букет. Мелочно — да, но, зная, кому он предназначался, Игореша испытал какое-то извращенное удовольствие, уничтожая первые цветы, которые были бы подарены с любовью девушке, которую он сам одновременно и хотел, и презирал, считая, что она должна быть счастлива, что он, Игореша, снизошел до нее. Это немного успокоило его, но только на мгновение, он метнулся к неподвижному мужчине и попытался избить его, но тот лежал скорчившись, и все Игорешины потуги больше напоминали топтания на одном месте, тем более что, несмотря на злость, он жутко боялся убить его. Наказать — да, он очень этого хотел, но что-то большее — нет, тюрьмы он боялся, понимая, что просто не выживет там. Что-что, а жизнь свою Игореша очень ценил. И так лужа крови, все разрастающаяся у головы лежащего на земле мужчины, вызывала сильную дрожь в коленках. Выход нашелся сам собой — байк! И тут уж Игореша дал себе волю, круша мотоцикл и чувствуя чуть ли не экстаз с каждой новой вмятиной, с каждой отвалившейся деталью, с каждым треснувшим стеклом. Он все бил и бил, никак не в силах остановиться, пока стон не привел его в чувство. Игореша тихо подкрался к Мишке и изо всей силы ударил его ногой по ребрам. От толчка голова мужчины стукнулась о каменистую землю, и он, застонав, потерял сознание. Это остановило Игорешу, вновь возвращая страх, трусливое желание бежать как можно дальше, спрятаться, забиться в нору испуганным, трясущимся зайчонком…

— Мишенька. — Ленка склонилась как можно ближе к лицу мужчины. — Ты как? Где болит? Встать сможешь?

— Солнце, ты что здесь делаешь? — пробормотал он.

— Как что? Тебя искала, — проворчала она.

Мишка сделал попытку подняться, но со стоном осел обратно.

— Черт, как все болит-то, — простонал он.

— Любимый, не двигайся, сейчас скорая приедет.

Ленка оглянулась проверить, ушел ли Леха звонить.

— Лен, не волнуйся, Лешик сейчас все сделает.

Через несколько минут на поляне стал собираться народ. Кроме Лехи, пришли два парня из магазина и те подростки, что стояли у входа. Леха подошел ближе и сказал:

— Скорую и ментов вызвал, сказали, что скоро будут. Благо тут больница недалеко. Миш, ты пока не двигайся, кто знает, что там у тебя, вдруг сломано чего. Врачи приедут, разберутся.

Ленка благодарно кивнула друзьям и взяла Мишку за руку, пытаясь хоть так передать ему свою силу и любовь, в ответ мужская рука судорожно, как в спасательный круг, вцепилась в нее.

Скорая приехала минут через десять, Мишку аккуратно переложили на носилки и поместили в машину. Он и Ленка ни на секунду не желали разорвать соприкосновение рук, и ей разрешили ехать с ним. Леха сказал, что они тоже подъедут туда, как только разберутся с ментами, уже подкатившими к поляне. Пока скорая мчалась к больнице, Ленка молилась про себя, чтобы с Мишкой не было ничего серьезного. Она убеждала себя, что если он быстро пришел в сознание, то все будет хорошо, а синяки и ссадины — это пустяки.

В приемном покое было тихо. То ли Бог услышал Ленкины молитвы, и в городе ничего страшного не произошло, то ли они удачно вписались в редкое затишье.