Наталия Орешкина - Орешкина Наталия

Ленку обхватили чьи-то руки, пытаясь оторвать от полуобморочной жертвы.

— Леночка, милая, успокойся, — любимый голос прорвался сквозь красную пелену ярости. — Он не стоит того, чтобы об него руки марать.

Тёмка и Димон подхватили Игорешу под руки и потащили к выходу. В углу ухмылялся Леха, прижимая к себе Зойку, удивленно наблюдавшую за происходящим.

Ленка глянула на юбку платья, она была безнадежно испорчена: грязные, черные пятна покрывали почти весь перед, а в пылу сражения тонкая ткань пошла прорехами. Ленка дернула, развязывая, тесемки юбки, и она топорщащейся кучей легла к ее ногам, оставляя девушку в корсете, чулках на поясе, подвязке и коротеньком полупрозрачном подъюбнике, чуть прикрывавшем кружевные шортики. Букет превратился в жалкие огрызки, потеряв большую часть бутонов, прическа распалась, и пряди лезли в глаза. Видок был еще тот.

— Мишенька, любимый, если ты еще не передумал на мне жениться, несмотря на мой потрепанный вид, — начала говорить Ленка, попутно пытаясь придать себе хотя бы подобие пристойного облика, — то нам лучше отправляться.

— С какой стати я передумаю? — удивился он. — Ты так сексуально выглядишь, но если не возражаешь, то я бы предпочел, чтобы ты была немного прикрыта, — продолжил Мишка и, стащив пиджак, аккуратно снял рубашку и протянул ее Ленке.

Ленка обвила рубашку вокруг бедер и завязала рукава узлом. Набедренная повязка удалась.

Такой пары ЗАГС еще не видел. Жених в пиджаке на голое тело и с галстуком притягивал взоры всех дам — даже невесты, ждущие своей очереди на церемонию, не избежали его чар. Правда, и их суженым было не до ревности — невеста этого необычного жениха была самой невероятной сексуальной фантазией: рубашка из тонкого шелка оказалась слабой защитой от любопытных глаз. Но несмотря на удивление окружающих и щелчки мобильных, снимающих это зрелище, жених и невеста видели только друг друга. Церемония прошла для них как в тумане, и свидетелям приходилось тычками возвращать парочку к действительности, но зато ни у кого не возникло сомнений, что женятся они по любви.

Игорек радовался: ему удалось ускользнуть от тех двух парней, клещами вцепившихся в него. Если бы не появление Ленки в столь экстравагантном наряде, вряд ли он смог бы сбежать. Но вот он свободен, и его месть еще не закончена. Не зря он потратил столько времени, выясняя, где и когда пройдет свадьба, и сейчас спешил к ресторану. На него удивленно глазели люди, которых он, не замечая, отталкивал со своего пути. Желчь кипела в нем, подгоняя, заставляя ускорять шаг почти до бега, он уже видел ресторан, еще полквартала, и он на месте. Но тут… нога заскользила, он беспомощно замахал руками в тщетной попытке удержаться от падения, но это только ускорило дело. Последнее, что он видел — стремительно приближающийся бордюр тротуара.

«Банановая кожура, смешно…» — мелькнуло напоследок в голове.

Врач скорой попытался нащупать пульс, понимая, что это только формальность.

— Нелепейшая смерть, — сказал он. — Вызывай труповозку, нам тут делать нечего, — крикнул он водителю.

Звонок телефона оторвал Мишку от очень увлекательного занятия.

— Миш, возьми трубку, — томно прошептала Ленка.

— Любовь моя, вообще-то у нас медовый месяц еще не закончился.

— Миш, ты же знаешь, что ради развлечения среди ночи не звонят.

— Ладно. — Мишка взял трубку.

— Да?..Что!? Сейчас!!! Держись!!!

— Любимый, что случилось?

— Зойка рожает, — ответил Мишка. — Леха в ужасе, надо выручать.

Ленка вскочила с кровати, начиная одеваться.

— Едем.

— Давай, — сказал Мишка.

Наблюдая, как Леха идет к Зойке и детям, Мишка думал о том, что и ему предстоит пережить такое: страх, бесконечные метания и вспышку счастья, когда он возьмет на руки своего ребенка. Но прежде чем это случится, самое большее через месяц, он навсегда развеет сомнения своей супруги в том, достойна ли она его любви.

Ленка стояла, уткнувшись носом в витрину магазина, и наблюдала, как Зойка что-то обсуждает с продавщицей парфюмерного отдела, а та, соглашаясь, кивает с довольной улыбкой. Зойка забрала пакетик с покупкой и направилась к выходу.

Ленка резко развернулась и уперлась носом в чью-то широкую грудь.

— Надеюсь, мой одеколон не воняет? — раздался знакомый голос.

Ленка подняла глаза и встретилась взглядом с улыбающимся Мишкой.

— Нет, милый, ты пахнешь исключительно возбужденным мужчиной, — она медленно провела языком по губам, — ну, или скоро запахнешь так.

— Солнышко, даже моя эрекция не должна сорвать планы. Ты купила то, что я просил?

— Да. Но зачем мне платье, отличающееся от свадебного только цветом, да еще какой-то дурацкий газовый шарфик? Платье, конечно, супер, но зачем оно мне?

— Лен, ну хватит ворчать, — отозвалась сзади подошедшая Зойка. — Ты в нем выглядишь просто волшебно.

— Это что, такая экипировка для прополки картошки в Семеновке? На фига оно мне там? Миш, колись, что за секреты? И вообще, где тебя с утра носит?

— Пойдем, подкинем Зойку, заедем домой за вещами, а как приедем в Семеновку, я тебе все объясню.

— Блин, Миш, а как мы на мотоцикле-то уместимся, надо такси вызывать.

— Ну… я как бы сменил транспорт…

— …?!

— Вот. — И он указал на стоящий у обочины джип.

— Это твой?!

— Наш, — подчеркнул Мишка. — Не буду же я беременную жену трясти на мотоцикле.

— А где байк?

— Я его продал.

— Но ты же так его любил, — удивилась Ленка.

— Есть вещи, которые я люблю больше.

Мишка долго копошился в квартире, почему-то оттягивая отъезд, так что в Семеновку они добрались к ночи. Полусонную Ленку Мишка заносил в дом Лехи и Зойки на руках.

Утром Ленку разбудил шум внизу. Мишки рядом не было, хотя обычно он будил ее поцелуями и ласками.

Ленка встала, накинула на себя халатик и спустилась в гостиную, где почему-то сидели ее и Мишкины родители. Мимо пронеслась взмыленная Наташка со стопкой тарелок.

— Что происходит? — спросила Ленка, поймав ее за блузку.

— Это ты лучше у мужа своего выясняй.

Такие родные сильные руки обняли ее за плечи.

— С добрым утром, сонца, — сказал Мишка, целуя ее в макушку. — Пойдем я тебе кое-что покажу.

Он вывел ее и указал пальцем в конец деревни. У Ленки отпала челюсть. Там стояла маленькая церквушка, скорее даже часовенка.

— Любовь моя, помнишь, как-то тебе сказали, что ты не для алтаря? И ты поверила в это. Так вот это не так. Даже если бы ни одна церковь не согласилась нас обвенчать, я бы построил собственную, только для того, чтобы ты поняла: я готов сделать что угодно, лишь бы лишний раз показать, насколько ты дорога мне. Ну, а так как мне не хотелось бегать в поисках церкви, я сразу построил собственную. Хотя, если быть честным, Леха и жители восприняли эту идею на ура, сильно облегчив мне задачу.