Марина Львова - Муж по случаю

Разумнее выслушать совет: твое дело – принять или не принять его, так зачем же встречать в штыки мнение других?

Именно Алевтине я первой и сказала, что жду ребенка. Думала, она возмущаться будет или презирать меня, а она задумалась. Помолчала немного, спросила: «Оставлять будешь?»

– Живой же он, жалко…

– Когда ждешь-то?

– В конце августа…

– Тогда так, буду ставить тебя на все праздники, деньги на ерунду не трать, переводи в валюту. Не вздумай никуда вкладывать, не гонись за высокими процентами – только зря деньги потеряешь. Питайся правильно, будешь себя плохо чувствовать – скажи, тебе себя беречь надо. Хорошо, зима кончается, весной полегче будет. Малышу пока ничего не покупай, потом у девчонок поспрашиваем, что-нибудь насобираем. Все пока, больше ничем помочь не могу.

– Спасибо, Алевтина, я…

– Нечего меня благодарить. Трудно тебе будет, Танька. Ну да ничего, жизнь продолжается. Даст Бог, вырастишь, не пропадешь, и в войну люди детей растили.

Мой будущий сын вел себя на удивление покладисто, словно понимал, что наша будущая жизнь и благосостояние зависели от моей работы. Я только немного больше стала уставать после смены.

Первый из двух выходных у меня почти полностью уходил на сон, во второй день ходила по магазинам, покупала продукты и готовила еду на три дня. Еду приходилось брать с собой на работу. Конечно, кое-что можно приобрести и на рабочем месте. Многие стали приспосабливаться к новым условиям: женщины пекут и продают пирожки, пиццу, разносят горячий чай в термосах. Купив с очередной зарплаты калькулятор, я засела за расчеты. При разумной экономии я смогу отложить некоторую сумму денег, которой мне должно хватить по крайней мере на несколько месяцев. У меня нет достаточного экономического образования, чтобы рассчитать, как будут уменьшаться мои накопления при росте инфляции. А жаль! Мне предстояло теперь отвечать не только за себя, но и за своего будущего ребенка. Роскошествовать себе я позволяла, только покупая фрукты.

Однажды утром я была разбужена мощными ударами в дверь. Пока я с трудом заставила себя проснуться и раскрыть глаза, удары прекратились, но резкими трелями взорвался звонок. Затянув пояс халата, я направилась к двери.

– Кто там?

– Танюша, девочка, открой. Это тетя Оля.

– Кто?

Минуту назад я готова была поклясться, что мою дверь выламывает пожарник, а не хрупкая женщина. Может быть, она позвала кого-нибудь на помощь? Едва я открыла дверь, в квартиру буквально влетела невысокая женщина, одетая в пушистую меховую шубку. У нее на голове под немыслимым углом была надета кокетливая шляпка. Каким же образом она держится на голове? В первый момент только эта мысль занимала меня.

– Танюша, ты меня узнаешь?

– Да. Здравствуйте, Ольга Сергеевна. Проходите.

– У тебя не работает звонок?

– Работает, просто я поздно возвращаюсь с работы.

– Во сколько?

– В одиннадцать-двенадцать.

– Каждый день?

– Мне на работу послезавтра.

Так в мою жизнь ворвалась моя родная почти забытая тетушка. Некоторое время она молча рассматривала меня, потом обняла и крепко прижала меня к себе.

Мы сели на кухне пить чай, и она принялась рассказывать. Она только что вернулась из командировки, ее приглашали выступить с циклом лекций в университете во Франции. Исполнилась ее давнишняя мечта побывать в стране, о которой она знала так много.

После возвращения она поехала на кладбище к нашей бабушке, зашла на могилу брата и узнала о смерти моей мамы.

Тетя Оля стала звонить нам домой, но в квартире жили чужие люди. Благодаря неутомимости и настойчивости мой адрес и телефон ей удалось узнать к вечеру. Она тут же позвонила мне, но меня не было дома, вчера я работала.

– Сегодня я прямо с утра поехала к тебе. Внизу один милейший человек сказал мне, что ты дома, и объяснил расположение квартиры.

– Какой человек? Я здесь не знаю никого, я живу в этой квартире меньше двух месяцев.

– Но он тебя знает. Его зовут Николай Семенович. Он работает у вас консьержем.

– Тетя Оля, консьержи, они на дальнем Западе, а у нас охранники. Он на меня всегда смотрит как на потенциального врага. И милейшим его можно назвать только с большой натяжкой.

– Ты не права, Танюша. Он приятный человек, очень воспитанный и вежливый, только немного молчаливый. Да и дом чудесный, квартира замечательная, очень светлая. Все просто прекрасно.

– Тетя Оля, этот милейший человек по вечерам, когда я с работы возвращаюсь, изучает меня так, что хочется ему паспорт предъявить, чтобы доказать, что я домой к себе возвращаюсь, а не собираюсь устроить в этом доме диверсию. Здесь все какие-то подозрительные, не только люди, но и собаки. Тут по утрам одна дама выходит гулять с ротвейлером в роскошной шубе из чернобурки. Шуба такая длинная, что она на нее каблуками почти наступает. Я когда это увидела, то просто оторопела. Замерла и стою смотрю. Потом чувствую чей-то пристальный взгляд. Поворачиваюсь, а сзади стоит пес и очень внимательно на меня поглядывает, в глазах такое подозрение, словно я собираюсь похитить эту шубу. Мне так и хотелось сказать ему: «Что, приятель, тяжело тебе теперь приходится? Раньше по утрам с тобой гуляли, а теперь шубу приходится по микрорайону выгуливать, да?»

– Люди по-разному живут, может быть, ей шубу и надеть-то некуда, вот она и гуляет в ней с собакой.

Мы прошли на кухню, я поставила чайник, стала накрывать на стол. Пока возилась на кухне и искала чашку для тети Оли, с моего разрешения она критически обследовала квартиру, включая состояние труб и батарей. Осмотром она осталась довольна, но удивилась, что я до сих пор не навела порядок в квартире.

– Ну так же нельзя, посмотри кругом. Можно приложить руки и сделать квартиру настоящим домом. Я понимаю, что тебе тяжело после смерти мамы, но человек не должен распускаться.

– Тетя Оля, я не успеваю, работа поздно заканчивается, прихожу и валюсь спать.

– Это отговорки, тебе нужно записаться в секцию бодибилдинга. Это очень хорошо повышает тонус. Сразу почувствуешь бодрость и силу…

– Нельзя мне, тетя Оля. Я жду ребенка.

Теперь я понимаю, что подобное мое заявление было вызвано желанием защититься от стремительного напора моей тетушки, энергия которой меня просто подавляла, а может быть, мне хотелось шокировать ее, по сути, это была мелкая месть, хотя, почему я должна была мстить именно тете Оле, логично объяснить было трудно. Но тогда я ко всем так относилась. Ольга Сергеевна с минуту молчала, потом судорожно перевела дыхание, я с некоторой тревогой за ней наблюдала. Как бы с моей правильной тетушкой чего-нибудь не случилось. У меня в доме даже валокордина нет. Не пришлось бы неотложку вызывать.