Керстин Гир - Непристойное предложение

— Тебе не нужно ни в чем оправдываться, — сказала я. — В конце концов, я тебя соблазнила.

В первый раз за этот вечер Оливер улыбнулся. Но очень коротко. Затем он сказал:

— Я думал, мы не захотим больше об этом говорить. Этого же не было.

— Не было, — с горечью повторила я. — Мы просто будем делать все так, как было до этого. До октября. Затем мы получим свои миллионы и станем радоваться так легко заработанным деньгам.

— Теперь, когда все так удачно разрешилось, можно и поесть, — сказал Оливер.

— Мне очень жаль, что ничего не получилось с ребенком, — продолжила я разговор после первой тарелки жаркого из индейки в кокосовом соусе с овощами.

— Каким ребенком?

— Ребенком, которого не будет у Эвелин, — сказала я.

— Ах, это. Ну, это не было для меня новостью. Мы с Эвелин занялись этим, чтобы прояснить кое-что в наших отношениях. Эвелин, как оказалось, свой выбор сделала.

— А ты?

— Мне остается только смириться с реальностью, разве нет?

— Да, — сказала я.

Если женщина не хочет иметь детей, то мужчине будет очень сложно ее обойти. Это у женщины, мужчина которой не хочет иметь детей, есть масса способов справиться с его нежеланием.

— Я хотел бы прояснить еще один вопрос, — сказал Оливер и посмотрел на меня пронизывающим взглядом.

— Да, какой?

— Те презервативы, которые мы вчера вечером использовали, принадлежали Штефану?

— Да, — устало сказала я. — Я нашла их в его письменном столе. На письменном столе они тоже этим занимались. Представляешь?

Оливер на мгновение прикрыл глаза.

— Поэтому ты тоже захотела непременно сделать это на столе, — тихо произнес он, больше для себя, чем для меня.

— Да, — сказала я и посмотрела на столешницу.

То, что он делал вчера со мной здесь, было просто невероятно. Впрочем, продолжение в постели было не менее грандиозно. Ничего удивительного, что у Эвелин овуляции случаются каждые два дня.

— Оливер?

Он неподвижно смотрел перед собой.

— Все нормально, — сказал он. — Мы ведь не хотели больше об этом говорить. Этого же не случилось, правда? Мы просто продолжаем жить с того момента, когда расстались вчера в обед.

— Точно, — ответила я, готовая в тот же миг снова разразиться слезами.

Но я взяла себя в руки. На сегодня слез было достаточно.

— Дюрр звонил мне сегодня десять раз, — произнес Оливер, чтобы сменить тему, — Телекомпания хочет получить пилотный выпуск программы уже в сентябре. Значит, нам необходимо срочно найти подходящий сад для этого проекта и представить команду, которая будет над ним работать.

— Это тоже должны делать мы?

— Я не имею в виду съемочную группу. А тех людей, которые станут помогать нам в роли садоводов.

— Но ведь уже август. И я не знаю, где мы сможем так быстро найти этих людей. И где возьмем подходящий сад.

— Мы должны это сделать, — сказал Оливер. — Как ты думаешь, а не начать ли нам с отцовского сада?

— Это выставит тебя в нехорошем свете, если ты в качестве первого опыта попытаешься преобразить сад собственного отца, — ответила я. — Нет, нам нужен кто-то другой, А как насчет Элизабет? У нее потрясающий дом, но на участке с момента постройки дома ничего не делалось. Земля заросла сорняками. Это могло бы стать для нас идеальным полигоном, А Элизабет, Ханна и их дети с удовольствием пойдут сниматься на телевидение.

— Что ж, хорошо. Тогда попытаемся начать с твоей подруги Элизабет.

Я понимала, что если дело заладится и все пойдет так, как я задумала, то Элизабет совершенно бесплатно получит великолепный сад рядом с домом, а я еще смогу и заработать, на этом.

— Десерт? — спросил Оливер.

Он снова стал таким, как всегда. Словно вчерашнего вечера и в самом деле не было.

— С удовольствием, — сказала я.

Все, кроме меня, возвратились к обычному распорядку дня. Последовавшие недели проходили, словно так и должно было быть. Если смотреть не слишком пристально. Доктор Бернер, Хуберт и Шерер продолжали следить за нами круглые сутки, господин Кабульке отшкурил и покрасил двери в наших руинах, а Эвелин опробовала на отремонтированной кухне все рецепты зелий из конопли, которые ей только удалось найти в Интернете. Штефан делал вид, что между нами все разъяснилось. Он прекратил аферу с Петрой, в благодарность за это я приложила максимум усилий, чтобы не быть ему неприятной. Мы не особенно много разговаривали друг с другом, он совсем перестал заниматься бухгалтерией и сосредоточился на поисках работы. Относительно «потерянного времени», проведенного в нашем питомнике, он писал в резюме, что трудился все это время «независимым советником по экономическим вопросам».

— Впервые в жизни я рад, что мой отец повсюду сует свой нос, — как-то сказал мне Штефан. — Если бы не он, то за последние два года я набил бы немало шишек.

Но благодаря Фрицу он получил возможность поговорить о работе с директором по персоналу в фирме, которой раньше руководил сам Фриц. И в которой, кстати, трудился и Эберхард.

— Ого, — сказал Эберхард на одном из наших воскресных семейных завтраков. — Получается, что мы в одно мгновение определились на работу. По мне, это довольно странно.

— Определение на работу не означает одновременного занятия высоких должностей, — проговорил Штефан. — Впрочем, директор по персоналу был просто очарован моим резюме. Я именно то, что им нужно.

— Ого! — недоверчиво сказал Эберхард.

— Этот человек кое-чем обязан мне со старых времен, — объяснил Фриц.

— Ах так! — вставила Эвелин.

— Они ищут человека на новое место в филиале в Чикаго, — произнес Штефан. — Я должен буду принять там руководство отделом маркетинга, пока дело наладится, и через пару лет вернуться в Германию. Это уникальный шанс. — Он посмотрел на меня.

Очевидно, я не смела даже в мыслях как-то лишить его этого уникального шанса.

— Чикаго очень далеко, — произнес Оливер и тоже посмотрел на меня.

Я пожала плечами. Я не собиралась ехать в Чикаго, но здесь это никого не касалось.

— Чикаго звучит заманчиво, — мечтательно произнесла Эвелин. — Там бывает по меньшей мере четыре времени года.

— Ого, — подхватил Эберхард, обращаясь к Штефану. — На такое место существует как минимум триста претендентов. Ты не думаешь, что твои шансы не так уж и велики? Я бы сказал, почти нулевые.

— А я бы сказал, что идеально подхожу для этой работы, — заявил Штефан. — Кроме того, директор по персоналу кое-чем обязан папе.

— Этому директору слегка за тридцать. Когда ты уходил на пенсию, — заметил Эберхард, обращаясь к Фрицу, — он, должно быть, ходил в детский сад.

— Я только десятый год на пенсии, — уточнил Фриц. — А малыш Юрген — это было, видимо, имя директора по персоналу, — был тогда самым младшим членом моего штаба. Он мне за многое должен быть признателен.