Анита Берг - Неравный брак

Джейн, чтобы не рассмеяться, закусила губу.

— Так что же там еще за «но», сестра Эванс?

— Мне казалось, что платье и так длинное, из-под него ничего и видно быть не может.

— И тем не менее, сестра. Я должна быть абсолютно уверена, что наших пациентов впоследствии ничто не смутит.

Но стоило сестре-хозяйке удалиться, как обе девушки бессильно прислонились к стене и прямо-таки зашлись от хохота.

— Неужели больничные палаты тут и впрямь забиты сексуально озабоченными мужчинами? — поинтересовалась Джейн.

— Дай-то Бог… Ой, мамочки… — тихо взвизгнула Сандра. — Только представь себе: кучи мужиков лежат себе на постелях и только того и дуг, чтобы узреть что-нибудь под платьем.

— Не представляю, чтобы кто-нибудь захотел таких вот ужасно наряженных девушек, как мы с тобой. — Джейн указала на свое отражение в зеркале. Длинное, из грубой материи платье прикрывало ноги до середины голени. Грубые складки делали грудь огромной, передник же сковывал тело на манер пояса невинности.

Сандра набросила на плечи небольшую красную накидку.

— Черт знает что они тут напридумывали! Под таким платьем и задницу собственную не отыщешь…

— Слушай, а почему ты все время так грубо выражаешься? — не выдержала одна из находившихся поблизости одногруппниц.

— Дело не в грубости, дело в том, что так оно и есть. Помяни мое слово: как только наступит зима, задница у тебя в этом наряде замерзнет точно так же, как и у меня. — Сандра, весьма довольная собой, громко расхохоталась.

— Господи, и кого только принимают в приличные больницы! — Моралистка картинно закатила глаза.

— Пойдем-ка отсюда, Джейн. Подальше от этих коров. — Сандра снова весело рассмеялась и, увлекая за собой Джейн, направилась к себе в комнату.

Наутро начались настоящие занятия. Оказалось, к учебной рутине привыкнуть весьма несложно. Они словно вновь оказались в школе: лекции, повторения, домашние задания. Единственное отличие заключалось в том, что заниматься приходилось в форменных платьях и обращались к ним со словом «сестра».

Постепенно «группа 128» распалась на четыре разные компании. В одной подобрались, как окрестила их языкастая Сандра, Библейские Пояса — девушки с серьезными лицами, которые подобно новообращенным христианам пытались абсолютно всех заинтересовать Библией и разговорами на религиозные темы.

— Только попробуй заговорить со мной о молитве! — Сандра грозно глянула на маленькую, похожую на мышку девушку. — Я засуну твою голову в толчок и спущу воду!

— Но она ведь не сделала ничего плохого, — попыталась было заступиться Джейн, видя, как та улепетывает от Сандры.

— Когда захочу, тогда и буду молиться! Что за люди, право… Сплошные эмоции, ничего в голове!

Были в группе и усердные тихони, проводившие массу времени за книжками и учебниками. Эти девушки охотно экзаменовали одна другую, учились друг на друге накладывать повязки. Этих Сандра окрестила «ревностными».

— Ну прямо-таки прирожденные медсестры. — Сандра картинно застонала. — Ох, попадут они в больницу, повозятся с настоящими пациентами!

— По крайней мере эти-то наверняка успешно пройдут ПКО, — заметила Джейн, которая втайне ругала себя, что слишком много времени тратит на пустую болтовню с Сандрой и слишком часто захаживает в кондитерскую «Кошачьи усы», где собирались иные из подруг.

Третью компанию составляли настоящие betes noires [2] в высшей степени противные существа (фр.). для Сандры. Она и прежде кривила губы при виде этих девушек, а теперь так и вовсе терпеть не могла, называя их Отрядом Дебютанток.

— Поступили сюда учиться, только чтобы захомутать каких-нибудь здешних врачей. Этим нужно только одно — мужика себе подобрать, — таково было мнение Сандры на их счет.

Девицы эти постоянно держались вместе. Часто устраивали чаепития со сладостями, однако никогда не приглашали к себе девушек из других компаний. Именно Дебютантки непрестанно висели на телефоне и где-то пропадали все выходные напролет. Именно они первыми завели себе знакомства среди молодых людей из медицинской школы напротив.

— Ну, что я тебе говорила? — победно резюмировала Сандра.

Она не делала секрета из своего отношения к Отряду Дебютанток, и они, в свою очередь, платили ей такой же ненавистью, нагло и упорно не замечая Сандру, что вынуждало ее все злее и злее высказываться в их адрес. У Джейн к Отряду Дебютанток было совершенно иное отношение. Она восхищалась их нарядами и прическами, втайне завидовала их жизни, особенно тому, что девушки, казалось, с высокой колокольни плевали на все и вся, в том числе и на сестру-хозяйку, едва ли не самую ужасную женщину в больнице. Более того, девушки из Отряда Дебютанток каким-то непостижимым образом даже в стандартной униформе умудрялись выглядеть более привлекательно, чем все остальные.

— Заарканят, заарканят они себе докторов, — авторитетно заявила Сандра, обсуждая эту тему с Джейн. — Вон, погляди, даже формы себе изменили…

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Джейн.

— У мамаши была такая портниха, так она отлично знала все эти штучки: тут немного утолщить, там чуть подбить, там сделать подлиннее. Любая доска или вешалка наденет такое вот платье — и что откуда берется!

— Шутишь, должно быть? — уточнила Джейн, которая после первого конфликта с сестрой-хозяйкой даже шапочку носить боялась под иным, чем было предписано, углом.

— Ничуть! Да раскрой глаза-то! Вон у Кемпбелл-Грант, например, юбка сегодня куда короче, чем была на той неделе.

Но этот факт лишь подогрел интерес Джейн к Отряду Дебютанток.

Дебютантки, судя по всему, превосходно сумели наладить свой быт. Они весело проводили время, и Джейн была бы не прочь подружиться с ними. Более того, она сделала даже ряд робких попыток установить приятельские отношения, однако все попытки закончились ничем.

— Ты попусту тратишь время, Джейн. Они чужаков не принимают.

— Но у меня были самые разные подруги в школе, — с затаенной гордостью произнесла Джейн. — Например, одна из них — дочь офицера.

— Что же, в таком случае, эта самая подруга делала в грамматической школе?

— Не знаю. Мы как-то не заговаривали об этом.

— Может, ее папаша был каким-нибудь выскочкой? Подлизал где надо, вот его и произвели в офицеры. Военные таких терпеть не могут.

— Сколько же в тебе цинизма!

— Скорее не цинизма, а реализма. Поверь, в жизни всегда лучше держаться своего круга. Меньше шишек набьешь.

— Ты рассуждаешь в точности как мой папаша. И вообще ты вечно всех высмеиваешь или оскорбляешь. Поэтому никто со мной и не сближается — думают, я такая же.

— Никто тебя не держит, Рид. Не нравится — поищи других подруг, скатертью дорога.