Джейсон Томас - Шампанское

— Я не умею играть…

— Это не имеет никакого значения! — горячо прервал жену Зак, очень надеясь, что убедит ее принять предложение Голдена. — Ты просто создана для этой роли! Нет, извини, напротив, эта роль создана для тебя! К тому же предложение Голдена открывает большие возможности и для меня.

— Для тебя? — Баффи уже гораздо заинтересованнее прислушалась к словам мужа. Если ее участие в этом фильме поможет мужу, она попытается стать актрисой хотя бы на время съемок.

— Да, я стану координатором всей операторской работы фильма. Мы с тобой будем работать вместе, как тогда, когда делали фотографию для обложки журнала. Для меня откроется возможность попасть в кинематографический мир! Для нас обоих это отличный шанс! — выпалил Зак почти на одном дыхании.

— И когда же начнутся съемки?

— Приблизительно через месяц, — быстро проговорил Зак. В нем затеплилась надежда, что жена все же согласится принять участие в проекте. — Съемки будут проводиться в штате Северная Каролина и продлятся шесть месяцев.

— Шесть месяцев! — расхохоталась Баффи.

— Что тут смешного?

— Я просто подумала, как много может измениться за шесть месяцев. Ты прав в одном — я действительно буду смотреться весьма забавно в сексуальной комедии, если съемки займут ближайшие шесть месяцев!

— Да? — В голосе Зака прозвучала неуверенность. Ему никак не удавалось постичь логику жены и ее странный юмор.

— Я думала, у нас будет настоящая семья, — серьезно сказала Баффи, решив перейти от кинематографа к своему приближающемуся материнству. — А что, если я забеременею во время съемок?

— Слава Богу, ты же не беременна! — воскликнул Зак, обнимая ее за талию. — Ты ведь знаешь, я тоже хочу детей, но сейчас нам выпал редкий случай, и, возможно, он никогда не повторится! Если фильм окажется успешным, мы получим большие деньги и сможем завести кучу ребятишек!

— Неужели эта работа так много значит для тебя?

— Это наше будущее!

— Я вполне счастлива и довольна нашей теперешней жизнью. — Она ласково прижалась к мужу, желая убедить его в том, что для счастья ей не нужно ничего, кроме него и детей.

— Ты просто не понимаешь! — Слегка раздраженный Зак отстранился от Баффи. — Этот чердак принадлежал мне еще до нашей женитьбы, но он стал таким роскошным пентхаузом только благодаря твоим деньгам! Да, у нас есть деньги, но это твои деньги! — воскликнул Зак, делая ударение на слове «твои». — Я хочу быть кормильцем семьи и зарабатывать столько, сколько необходимо для нормальной жизни!

Заметив блеснувшие в его глазах слезы, Баффи достала носовой платок.

— Но… — Зак не выдержал и разрыдался на плече жены. Баффи чувствовала на своей коже теплую влагу его слез.

— Я не знала, что ты так болезненно к этому относишься, — огорченно пробормотала она, ласково касаясь большой и сильной руки мужа. Несмотря на свою физическую силу, Зак казался ей теперь испуганным и совершенно беззащитным. — Хорошо, мы будем участвовать в этом фильме, — прошептала Баффи.

— Я рад, что ты поняла меня, — тихо ответил Зак. — Ты не пожалеешь об этом, вот увидишь…

— А теперь я, пожалуй, выпью немного шампанского. — Баффи вздохнула и, налив себе бокал, поднесла его к губам.

— За нас! — сказала она.

— За нас! — поддержал ее Зак.

Баффи не знала о том, как сделать аборт, поскольку никогда не думала, что ей понадобится подобная медицинская услуга. Даже в дни самой разгульной сексуальной жизни она никогда не размышляла, как избавляются от нежеланного ребенка. Просто тогда Баффи надежно предохранялась от беременности.

И вот теперь настал день, когда ей приходилось сделать аборт.

Лежа в постели на следующее утро после разговора с мужем, она пыталась составить план действий. Баффи, разумеется, решила ни при каких условиях не говорить мужу, что ей пришлось убить их первого ребенка, поскольку иначе Заку не удалось бы добиться большого успеха в кинематографе. Чувство вины слишком потрясет его.

Вместе с тем Баффи понимала, что ей совершенно необходимо опереться на чье-то надежное плечо. Марселле наверняка известно, что нужно, чтобы сделать аборт, но она слишком близко знала Зака и, возможно, сочла бы необходимым сообщить ему о намерениях его жены.

Нет, Баффи никому не могла довериться.

Она стала просматривать рекламные страницы газет в поисках объявлений о клиниках, где можно быстро сделать эту операцию. Одно из них, наиболее вразумительное, привлекло ее внимание, и Баффи набрала номер телефона.

— Слушаю вас, — ответил приятный женский голос.

— Я… м-м… Мне нужно договориться насчет аборта, — пробормотала Баффи, и из глаз у нее хлынули слезы.

— Понимаю, — успокаивающим тоном отозвалась женщина на другом конце провода. — Не сообщите ли ваше имя и номер телефона?

— Миссис Зак Андерсон, — по наитию солгала Баффи, наугад назвав номер телефона. Здравый смысл подсказывал ей, что она должна скрыть правду о себе.

— Хотите, мы приедем к вам, чтобы обсудить возможные варианты? — мягко спросил женский голос.

— Какие варианты?

— Возможность избежать убийства вашего ребенка. Вы должны очень серьезно подумать, прежде чем лишать жизни невинного младенца, который сейчас растет внутри вас.

Баффи горестно всхлипнула.

— Возможно, у вашего малыша уже есть пальчики на ручках и ножках. Возможно, на них даже появились крошечные ноготки. Этот ребенок знает только вас…

— О, прошу вас, не надо…

— И этот ребенок уже любит вас…

— Нет, я не могу… не могу!..

Баффи повесила трубку, и у нее началась истерика. Между тем женщина из противоабортного центра набрала названный Баффи номер телефона и выяснила, что там нет никакой миссис Зак Андерсон.

Успокоившись и немного придя в себя, Баффи снова взяла в руки газетные страницы объявлений. Покрасневшими и припухшими от слез глазами она читала только те объявления, в которых сухо перечислялись медицинские услуги и их стоимость.

Выбранная ею клиника оказалась неподалеку от Лексингтон-авеню. Окна были заложены кирпичами, а дверь обита сталью. Внутри царила приветливая, но крайне деловитая атмосфера. Дежурный администратор с любезной улыбкой вручил Баффи стопку бумаг, предложив ей прочитать и подписать их.

Заполняя анкету, Баффи на секунду остановилась на графе об отце ребенка, потом решительно написала, что отец ребенка неизвестен.

Не должно быть ни малейшего намека, который мог бы указать на Закери Джонса и его блистательную жену. Баффи никому ничего не сказала, никто не знал о ее беременности. Здесь, в клинике, Баффи никто не узнал. Неудивительно, ведь она выглядела ужасно и была совсем не похожа на себя. Взглянув в зеркало, она поняла, какой станет в старости.