Джейсон Томас - Шампанское

Медсестра объяснила, что получить консультацию врача можно как до аборта, так и после.

— Я хочу одного — чтобы это произошло как можно скорее, — прошептала Баффи.

— Идите за мной, — кивнула медсестра. Баффи вошла в небольшую комнату, где стояло смотровое гинекологическое кресло, какие она часто видела в кино и всегда старалась не замечать подробностей. Но сейчас вид стерильного хирургического инструментария загипнотизировал ее.

— Здравствуйте, я доктор Джеймисон, — сказал мужчина, стоявший у окна. — Я постараюсь сделать все как можно лучше и быстрее. Хотите, я расскажу вам, что именно буду делать во время операции?

— Нет, не надо мне ничего рассказывать! — закричала Баффи. — Я ничего не желаю знать! Просто делайте свое дело! Дайте общий наркоз, чтобы я ничего не чувствовала и не помнила!

— Как правило, местного обезболивания вполне достаточно…

— Нет! Я требую, чтобы вы дали мне общий наркоз! Я не хочу ни чувствовать, ни видеть, ни помнить! — решительно сказала Баффи. — Понимаете меня, доктор?

Врач прошептал несколько слов медсестре, и та исчезла за дверью. Через минуту она вернулась со шприцем в руках.

— Вот и наркоз, — улыбнулся доктор. Его улыбка была последним, что запомнила Баффи перед тем, как глубоко заснуть.

Она очнулась в небольшой уютной палате, предназначенной для окончательной реабилитации пациенток. Баффи взглянула на часы и поняла, что провела в клинике несколько часов. Онемение тела постепенно проходило, и Баффи сосредоточилась, пытаясь понять, изменились ли у нее ощущения.

В комнату вошла медсестра.

— Как вы себя чувствуете?

— Кажется, хорошо, — ответила Баффи. — Операция уже закончилась?

— Да, — кивнула медсестра. — Все прошло удачно, осложнений быть не должно.

— Я еще смогу иметь детей? — внезапно заволновалась Баффи, вспомнив о возможных последствиях аборта.

— Вы в отличной форме и сможете иметь сколько угодно детей, — едва заметно улыбнулась медсестра, глядя в карту. — Доктор сказал, что вы просто созданы для того, чтобы рожать.

— Он так и сказал?

— Да…

По сравнению с тем, как чувствовала себя Баффи, придя в клинику, сейчас она не ощущала ничего нового, разве что немного саднило где-то внизу живота. Баффи не раз слышала о том, что многие женщины мучались болями в течение нескольких дней после аборта. К счастью, ей казалось, будто она не перенесла никакой операции, а всего лишь совершила слишком длительную верховую прогулку. Впоследствии, садясь на лошадь, Баффи будет неизменно вспоминать об этом аборте.

Когда она вернулась домой, Баффи показалось, что ее встретила необычная тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов возле камина да слабым гулом уличной суеты. Баффи понимала: ей необходимо заняться чем-то, что отвлекло бы ее от мыслей о погубленном ею ребенке.

Немного подумав, она подошла к телефону и набрала нужный номер.

— «Голден лимитед», — раздался красивый женский голос с шикарным британским акцентом.

— Я Баффи Джонс, мне бы хотелось поговорить с Дейком Голденом.

— Конечно, миссис Джонс, одну секундочку… Через несколько мгновений Голден взял трубку.

— Привет! Как поживаете, очаровательная миссис Джонс? — с наигранной веселостью спросил он.

— Отлично, — холодно ответила Баффи. — Насколько мне известно, вы хотели снимать меня в своем фильме.

— Да, мы всерьез рассматриваем вашу кандидатуру на главную роль, — осторожно подбирая слова, проговорил Джейк. — Это будет чудесная небольшая комедия. Вполне возможно, роль героини вам действительно подойдет.

— Я полагала, вы уже твердо решили снимать именно меня! — сердито заметила Баффи. — Если же у вас до сих пор еще ничего не решено, давайте считать, что этого разговора не было, и тогда навсегда забудьте обо мне!

Быстро повесив трубку, Баффи стала ждать.

Не прошло и пяти секунд, как телефон зазвонил. Испуганно-извиняющимся тоном Джейк Голден сказал:

— Баффи, дорогая, вы не так меня поняли! Конечно же, мы хотим снимать вас и только вас! Если вы примете мое предложение, я буду просто на седьмом небе от счастья!

— Сколько я получу за это? — деловито осведомилась Баффи.

— Сколько? — растерялся Джейк. — Я собирался обсудить этот вопрос с вашим агентом… Во всяком случае, сумма будет ничуть не меньше ваших обычных гонораров. Не стоит волноваться из-за второстепенных деталей…

— Второстепенных? Если вы хотите заключить со мной сделку, поговорим о деньгах, — неожиданно твердо заявила Баффи и сама удивилась тому, что у нее вдруг прорезалась отцовская интонация. — Я хочу получить миллион долларов.

— Миллион? Миллион долларов? — почти взвизгнул Голден. — Но у нас малобюджетная картина!

— Тогда увеличьте бюджет. Разве это вам не по силам? — невозмутимо парировала Баффи. Она уже начинала ощущать охотничий азарт человека, полностью владеющего ситуацией, и решила во что бы то ни стало добиться своего. — Мне отлично известно, как много значит для вас успех этого фильма. А для меня этот фильм не имеет ровно никакого значения. Так что, если вы хотите заполучить меня в свой проект, придется раскошелиться!

— Ну хорошо, вы получите свой миллион, — сокрушенно пробормотал Голден. Он был никудышным бизнесменом по сравнению с покойным отцом.

— И еще… — продолжала Баффи.

— Что еще? — вскрикнул Голден. — Что еще вы хотите?

— Я хочу десять процентов от валового дохода.

— То есть от чистой прибыли?

— От валового дохода, — твердо повторила Баффи. — Мой отец финансировал довольно много фильмов, и я поняла, что чистой прибыли практически не бывает. Я хочу получить десять процентов от валового дохода, причем не от фиксированного. Речь идет о десяти процентах от стоимости каждого проданного билета.

— Но ведь это чистое разорение! — заикаясь, воскликнул Голден. — Если только картина не добьется общенационального грандиозного кассового успеха, я буду вчистую разорен, выплатив вам десять процентов с каждого проданного билета!

— Я этого стою.

— Не понял?

Баффи молчала.

Прижатый к стене, Голден обреченно выдохнул:

— Ладно, договорились. Вы получите десять процентов от валового дохода, даже если это убьет меня…

— Полагаю, вам удастся выжить, — сухо заметила Баффи. — У меня есть еще несколько условий: я оставлю себе весь гардероб героини фильма, и вы оплатите работу моих телохранителей. В том случае, если съемочный период превысит шесть месяцев, вы заплатите мне штраф размером в еще один миллион долларов!

— Побойтесь Бога! — взвыл Голден. — Это уж слишком!

— Тогда забудьте обо мне, Голден. — Баффи снова швырнула трубку на рычаг.

Спустя несколько секунд Голден перезвонил.

— Я согласен! — кричал он. — Я согласен на все!