Дженнифер Уайнер - Все девочки взрослеют

— Пожалуйста, пусть это будет книга! — взмолилась Лариса.

И я выложила ей все, что задумала.

Кроме современной прозы, документалистики и диетической литературы, за счет которой издаются первые две категории, «Вэлор пресс» издает сериал «Звездная девушка».

Давным-давно — точнее, в 1978 году — был снят блокбастер «Звездная девушка». Он породил империю сиквелов, приквелов, комиксов, фигурок героев, коробок для завтрака, настольных игр, простыней, сувениров и непристойных фанфиков в Интернете. «Вэлор пресс» выпускает также книги в мягкой обложке о приключениях персонажей, которые сначала появились в фильме.

Звездная девушка, которую на самом деле зовут Лайла Пауэр, родилась в долгом межзвездном круизе. Ее мать, научный работник, забеременела, когда корабль в последний раз опускался на планету. От кого или от чего и каким образом — Лайла так и не узнала. Звездное судно было атаковано пиратами и позже разбилось на враждебной планете (один полюс ледяной, на другом — пустыня, между ними множество хищников наподобие динозавров). Мать Лайлы сразу погибла. Малышку удочерило племя ликантропов — разумных волков (в свое время — подлинный триумф костюмеров и гримеров). Когда девочке исполнилось двенадцать, на планету с целью изучения высадился десантный отряд, он и обнаружил маленькую Лайлу. На ней ничего не было, кроме набедренной повязки из львиной шкуры, ожерелья из зубов и крысиного скелета в волосах. Девочка ударила двух десантников, укусила третьего за мизинец и получила укол снотворного. Ее вымыли, одели и отвезли в институт, находящийся на безымянной планете, известной как Академия. Воспитатели быстро обнаружили телепатические способности девочки и ее поразительную силу. Лайлу растили, готовя к убийствам, и после отправили защищать Галактику.

Лайла Пауэр шести футов ростом. Ее золотые волосы спадают водопадом на крепкую попку. У Лайлы широко расставленные фиолетовые глаза, сексуальный рот, острые скулы и тело, способное развязать войну (что и случилось как минимум в трех книгах). Лайла — телепатка. Она читает мысли с помощью прикосновений и лечит поцелуем. Более того, она никому не дает спуску. Лайла летает на изготовленном специально для нее космическом корабле «Энджел» (названном в честь покойной матери) и много лет безнадежно любит мужчину, давшего обет безбрачия ради спасения жизни своего брата. Он тоже любит Лайлу, но не может даже поцеловать ее.

В общем, прямо Хитклиф и Кэти на вересковых полях или Мэгги и отец Ральф в Дрохеде. Подростки в восторге. Но и многих взрослых женщин Лайла Пауэр, межгалактическая амазонка, неизменно привлекает. По мнению критиков, их умы должна занимать более достойная литература, но они предпочитают приключения Лайлы. Ребенком я обожала эти книги. В день публикации я ездила на велосипеде в книжный магазин и возвращалась к себе в спальню, собираясь провести пару счастливых дней в компании Лайлы. Ее горести так отличались от моих!

— Я хочу писать о Звездной девушке, — сообщила я.

— Надеюсь, ты шутишь? — еле слышно отозвалась Лариса.

— Абсолютно серьезно. Как думаешь, мне разрешат?

— Кэндейс!

Ей явно хотелось завизжать. Или прилететь в Филадельфию, нанять пару крепких парней, поднять меня вверх ногами и трясти, пока не вывалится новый роман.

— Какая разница, разрешат или нет? Все истории о Звездной девушке выходят под псевдонимом.

— Я в курсе.

В этом для меня была половина их притягательности.

— Ты знаешь, сколько «Вэлор» платит за книгу? Сущие гроши! — распалялась Лариса. — Хочешь снова кормить своего пса дешевым кормом?

— Ничего, справлюсь, — успокоила я. — Если мне только позволят.

Молчание.

— Посмотрим, — наконец смягчилась Лариса. — Может, уговорю издавать их под твоим именем.

— Нет! Хочу быть Дж. Н. Локсли. — Я сбросила покрывало на пол и вскочила.

Впервые за несколько недель мне представилось будущее без страха и вины. Я стану писать романы о Звездной девушке. Смогу работать, получать деньги и заниматься делом, и никто в мире об этом не узнает и не обратит внимания. Я схватила три кружки с остатками чая и отнесла на кухню, пока Лариса вздыхала мне в ухо.

— Мне надо кое-кому позвонить, — сказала она.

К следующему утру сделка состоялась. Лариса даже выбила из издателя королевские пятнадцать тысяч долларов за книгу и увеличила обычный шестинедельный срок до трех месяцев.

— Обещай только, что это не навсегда.

— Конечно нет! — воскликнула я. — Только пока все не уляжется.

— Обещай, — повторила она.

Я подчинилась, скрестив пальцы за спиной. Для себя я твердо решила, что никогда больше не опубликую роман под именем Кэнни Шапиро. Но совсем необязательно сообщать об этом Ларисе. Через несколько лет, а может, несколько месяцев она найдет других клиентов и заключит с ними выгодные сделки. Другие книги попадут в список бестселлеров. Отец не будет нам досаждать. Мир перестанет мной интересоваться. Мы окажемся в безопасности.

Уже на следующей неделе по почте пришел здоровенный талмуд со всей подноготной Звездной девушки. К нему прилагалась черная папка. В ней лежали две странички — план книги, которую мне предстояло написать. Начало, середина и конец. Все остальное — полностью на моей совести.

Так продолжается последние десять лет. В год я выпускаю четыре романа о Звездной девушке. Никаких обзоров, никакой критики; гроши по сравнению с «Большими девочками»… Но, судя по письмам, которые пересылает мне редактор, фанаты счастливы. А значит, счастлива и я.

Через шесть месяцев после публикации «Больших девочек» Брюс Губерман вернулся на берега Америки и шокировал весь мир (меня, по крайней мере) тем, что закончил докторскую и женился на Толкальщице, которую со временем я научилась называть по имени — Эмили. Эмили Губерман. Легко слетает с языка, не правда ли?

Мой отец снова исчез. С того августа я не слышала о нем и не пыталась его найти. Ни в Интернете, ни в реальной жизни. «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов», — размышляла я. Со времен Иисуса смысла в этой фразе не прибавилось, учитывая, что мы с отцом оба живы. И все же я вспоминала ее, и мне становилось немного спокойнее.

Нифкин, неизменный спутник моей молодости, мирно скончался, когда Джой было четыре года. Холодной ночью в ноябре, когда ветер громыхал ставнями в спальне, я отнесла пса вниз и накормила сливочным сыром с таблетками, которые он принимал каждый вечер. Нифкин свернулся на подстилке у огня, закрыл глаза, вздохнул и содрогнулся. Его маленькое пятнистое тело окоченело, а когти простучали по половицам. Я сидела рядом с ним, рыдала и гладила по голове, повторяя: «Хороший мальчик, хороший мальчик, ты мой хороший мальчик».