Эмили Маккей - Страстная бунтарка

Она не сразу поняла, где находится. Тесная комнатка с двумя детскими двухъярусными кроватями и коробками с игрушками была чужой. Большую ее часть занимал надувной матрас, на котором лежали они с Джонатаном. Накануне вечером Джонатан велел ей идти спать, сказав, что сам покормит и уложит Пейтон. Она почти сразу уснула и не знала, когда он пришел.

Как только Уэнди все вспомнила, она перекатилась на край матраса, чтобы с него встать. Он промялся под ней, и она скатилась на пол, налетев на стоящую рядом двухъярусную кровать. Взявшись за столбик, она поднялась и дюйм за дюймом начала пробираться к островку свободного пространства у комода.

— Доброе утро, — пробормотал Джонатан.

Обернувшись, она обнаружила, что он смотрит на ее ягодицы, и, поправив задравшийся сзади край шорт, пробормотала:

— Привет.

Он продолжил за ней наблюдать, самодовольно улыбаясь. Вот негодяй!

Наконец ей удалось добраться до комода, на котором лежала ее одежда. Взяв ее, она быстро покинула комнату.

Десять минут спустя Уэнди пошла на кухню, откуда доносился аромат свежесваренного кофе. Там она обнаружила Лейси, которая смазывала жиром вафельницу. Увидев ее, девушка приветливо улыбнулась:

— Я готовлю фирменное блюдо. Вафли с бананом и шоколадной крошкой по-бэгдонски. Надеюсь, ты их любишь?

Увидев чистую чашку рядом с кофеваркой, Уэнди наполнила ее горячим напитком:

— Вафли? Конечно люблю.

— Это не обычные вафли, а по его фирменному рецепту.

Сев за стол, Уэнди сделала глоток кофе. Он оказался великолепным.

— Чьему рецепту?

Лейси, которая теперь наливала в горячую вафельницу жидкое тесто, подняла на нее глаза:

— Джонатана. — Она добавила сверху немного тертого шоколада и закрыла крышку. — Он ведь для тебя их тоже готовил, правда?

— Э-э... нет. — Она не могла представить себе Джонатана, которого знала пять лет, делающим это.

Лоб Лейси прорезала складка.

— Раньше он их все время для меня готовил, — задумчиво произнесла она.

— Возможно, он не готовит их сейчас, потому что они напоминают ему о тебе.

Девушка улыбнулась и кивнула:

— Это очень на него похоже.

Вафельница запищала, и Лейси подняла крышку. Взяв лопатку, она аккуратно подцепила вафлю и положила на тарелку. Вылив на вафлю ложку сиропа, она передала тарелку Уэнди.

— Может, подождем остальных? — спросила та.

— Нет, — ответила Лейси, снова наливая тесто в вафельницу. — Кто первый встал, тот первый завтракает. Давай пробуй.

Под пристальным взглядом Лейси Уэнди отломала кусочек вафли и отправила в рот. Он растаял у нее на языке. Вкус банана изумительно сочетался со вкусом горького шоколада.

Через некоторое время Лейси выключила вафельницу, переложила ее содержимое на тарелку и присоединилась к Уэнди. Несколько минут они молча ели, думая каждая о своем.

— Дядя Джонни готовил их для меня по утрам в выходные, когда мама работала на бензоколонке.

— Сколько тебе тогда было? Шесть лет? Семь?

— Мне было восемь, когда он уехал поступать в колледж.

— И он с тех пор здесь больше не появлялся? — спросила Уэнди, хотя уже знала ответ.

— Это не совсем так.

— Что значит — не совсем так? — Она пять лет проработала помощницей Джонатана и определенно знала бы, если бы он ездил в Пало-Верде.

— Я имею в виду — он не приезжал, но он за нами присматривает.

— Присматривает? — спросила Уэнди. — Как это?

— Делает для нас добрые дела. Раньше это выводило маму из себя.

— И что ж это за добрые дела?

— Думаю, все началось десять лет назад. Я заняла первое место на районной ярмарке научных проектов учащихся, но у моих родителей не было денег, чтобы отправить меня на государственный конкурс. Местная газета опубликовала статью о моей школе и нашей акции по сбору средств. Неожиданно появился анонимный спонсор и покрыл все расходы. На следующий год лаборатории во всех школах нашего района были полностью переоборудованы. — Лейси отодвинула пустую тарелку. — Раньше я думала, что все это обычное везение.

— Были и другие случаи?

— Да. Однажды, еще до маминого замужества, когда она потеряла работу и у нас не было денег, рядом с нашим домом сломался грузовик, развозящий по магазинам замороженные продукты. Водитель сказал, что мы должны забрать еду себе, чтобы она не пропала. Подобные чудеса случались все время.

— И ты думаешь, что за всем этим стоял Джонатан?

— Конечно. Кто же еще? Мама злилась, а я радовалась. Было приятно знать, что дядя Джонни не забыл о нас.

— Почему твоя мама злилась?

— Потому что всегда хотела, чтобы ее брат вернулся.

Это так похоже на Джонатана. Он помогал своим родным тайно, поскольку не хотел, чтобы кто-то узнал, что под маской безжалостного расчетливого бизнесмена прячется добрый, отзывчивый человек. Он никогда никого не подпускал к себе слишком близко, чтобы окружающие не знали, какой он на самом деле. Неудивительно, что его поведение раздражало Марию и ее, Уэнди, тоже.

— В конце концов мама успокоилась, — сказала Лейси. — Думаю, причина была в стипендии. Десять учеников с лучшей успеваемостью по естественным дисциплинам могли получить стипендию для обучения в любом из американских университетов, при условии, что они выберут технические специальности.

— Понятно, — пробормотала Уэнди.

Она думала, что за пять лет хорошо узнала Джонатана, но, видимо, это было не так. Он утверждал, что порвал связь со своими родными, а на самом деле им помогал. Сможет ли она дальше жить с человеком, который никого не впускает в свою душу?

— Эй? Ты уснула? — Голос Лейси вернул ее к реальности.

— Прости. Я задумалась.

Лейси глуповато улыбнулась:

— Очевидно, о чем-то серьезном. Никто не оставляет такие вкусные вафли недоеденными без причины.

— Я просто думала, как мне ко всему этому относиться.

— К чему?

— К его великодушию. К альтруизму.

— А что тут думать? — Лейси проницательно посмотрела на нее. — Будь у меня такой парень, я бы любила его за эти качества.

— Если бы он их не скрывал, — отрезала Уэнди, отломив кусочек вафли.

— О нет. — Девушка побледнела. — Я заставила тебя усомниться в Джонатане.

— Лейси...

— Это моя вина! — Поднявшись, она разочарованно хлопнула себя руками по бокам. — Он наконец-то обрел свое счастье, а я все испортила.

— Ты ни в чем не виновата. — Встав из-за стола, Уэнди взяла ее руки в свои. — Если кто и виноват, то только сам Джонатан. Он эмоционально закрыт.

— Нет! — воскликнула Лейси. — Он просто... стеснительный.

Уэнди уставилась на нее в изумлении:

— Джонатан? Стеснительный?

— Да, это не очень подходящее слово. Скажем, он просто редко говорит о своих чувствах.

— Или совсем не говорит.