Заряна - 217-я жизнь. Блог бывшего экстрасенса

Просто у женщин, в том числе и у меня, зеленый горит в более раннем возрасте.

Казалось бы, 25 лет и куча феминистических идей в голове – мол, сначала карьера, потом семья, но я почему-то очень болезненно чувствовала необходимость решать сейчас. Нет бы сказать себе – просто наслаждайся вниманием! Приедет следующий поезд, не эти двое, так кто-то другой будет. Но мне мешало это самое скребущее ощущение где-то в районе позвоночника. «Утекающее сквозь пальцы время» – именно так я его воспринимаю, как песок на пляже рукой загребаешь. Раз – и пустая ладонь. Смотришь на свои фото – а ты уже не ребенок. И не скажешь, что мама запретила мне с тобой идти гулять.

Что-то заставляло меня торопиться с решениями.

И тут вдруг оказалось, что поторопилась не я одна.

Как-то я зашла в комнату дизайнеров по делу – обсудить с Леонидом-Не-Ильичем очередного клиента и его дурацкое задание, когда случайно услышала кусок разговора. Очередные «Денискины рассказы», но из этого следовало, что он съезжается со своей девушкой. Когда он заметил меня и наступила общая неловкость, не растерялся только сам виновник торжества. В своей болтливо-бойкой манере Денис втянул меня в обсуждение темы любовной телепатии:

– Она у меня умница, так информацию считывает! Вот сидим мы над проектом, – красавец эффектно размахивает руками, так что сразу становится понятно, что он сидел в своей обычной вальяжной позе у компьютера, а она где-то напротив. – И вот она делает эскиз карандашом, и я вижу, что она рисует то, что Я только что придумал. – Он восторженно щелкает над головой пальцами, обозначая место «входа» идеи в голову. – Вот мне это только что в черепушку стукнуло, – он двумя руками как бы надевает на себя корону, показывая озарение свыше, – а она это уже рисует. Ну, ведь телепатия же! – победно заключает Денис свой монолог.

Я вежливо обсудила с ним вопросы проявления неосознанных медиумических талантов у любящих людей. При этом изо всех сил следила за тем, чтобы на моем лице не отражалось никаких трагических эмоций. Дружески попрощалась.

И тем же вечером свалилась с температурой под 40. Грипп – в начале осени, когда еще и эпидемия не началась! А надо сказать, что гриппом в жизни я болела раза три, не больше. И только тогда, когда была категорически не согласна с тем, что делают люди со мной и вокруг меня – ну, например, переезд моих родителей в другой город. В случае же согласия с миром и его окрестностями я могла жить среди гриппозных неделями и есть с ними из одних тарелок. «За здорово живешь» вирусам я не давалась!

Уже значительно позже, когда было совсем поздно что-либо менять, коллеги сказали мне, что Денис просто решил «пробудить во мне ревность», подстегнуть к конкретным действиям и т. д. Банально надул в уши про свою якобы девушку. Это они ему и посоветовали, чтоб, мол, я как-то посговорчивее была.

Креаторы недобитые, напридумывали!

Никогда не понимала этой странной мужской манеры – нахваливать отношения с одной женщиной, чтобы понравиться другой. У меня это всегда вызывало здоровое желание отойти в сторону и не мешать людскому счастью. Что я в тот момент и сделала.

Разумеется, тем же вечером Антон выяснил, что я больна (я лежала в горячей ванной и стучала зубами от холода) и начал проситься приехать и поухаживать. Получил категорический отказ. Стал «записываться на завтра»: принесу курочку, мандаринов, сбегаю в аптеку. Хочешь, я сам бульон сварю? Назавтра я еще лежала в кровати в разобранном состоянии, но на послезавтра он уже сказал, что точно прибудет. Иначе он просто приедет сидеть под дверью. И я ему верила.

Итак, до послезавтра надо было выздороветь, ибо интим стал совершенно логичен, а потому неизбежен. Тем более с той стороны треугольника, как я думала тогда, мне уже ничего не светило.

Когда лежишь с высокой температурой, вообще все видится иначе.

И все глюки приходят «на отлично» – сочные и свежие, так что даже потом и не знаешь, бабочка ты или Чжуан Цзы [4] . Так что нежданно-негаданно меня накрыла еще одна прошлая жизнь, где я с огромным удивлением снова узнала Антона.

Первое, на что я среагировала – это взгляд. Полуобнаженый мужчина лежит напротив, почти у моих ног, полуобнаженный клинок лежит рядом. И какая-то странность есть во всем этом, Ах, да. Рядом танцуют юные женщины, прекрасные и уже почти обнаженные, под какие-то заунывные звуки типа цимбал.

Солнце слепит через серый островерхий парус ( они этот цвет считали белым ). Одна я одета в тонкую шерстяную ткань. На лице – медная маска. Меня покачивает (ну да, температура под сорок) . Нет, просто я в открытом море. Громоздкий деревянный корабль переваливается через неуклюжие волны, солнце жжет даже сквозь серые паруса.

Голые танцовщицы – их эти глупые микенцы таскают всюду за собой. У нас говорят, что без шлюх греки отказываются воевать, и место на кораблях приходится отдавать девке, а не гребцу. Поэтому корабли их малы и тихоходны. Они только вчера бросили есть сырое мясо, а уже мнят себя мореплавателями!

Так вот сейчас эти потаскухи стараются соблазнить своего полуобнаженного военачальника, умело изображая похоть, а он смотри на меня. Что ему от меня надо, почему его взгляд полон вожделения, хотя он не видит моего лица? Или мы встречались? Стоп! Вообще, куда я попала? Я могу понять только по плотности времени, что это где-то между 1500–1000 лет до нашей эры, я на корабле, меня как ценный военный трофей уводят эти плебеи, микенцы. Почему я в маске? Меня украли? Прячут?

Я могу отдавать приказания на этом корабле, меня почитают, оберегают – и не спускают глаз. Я здесь самый ценный груз, и они сделают все, чтобы доставить меня на материк – даже если мертвой. Они уперты, это мужичье. А их главный – самый упертый.

Когда в первую ночь кто-то из этих недомерков попытался зайти в мой закуток, слоями грубой серой ткани занавешенный от чужих взглядов, я метнула нож. Грязное кровяное пятно от его руки так и осталось на ткани. Меня больше не беспокоили, а над недоумком долго потешались.

Сегодня ночью военачальник пришел ко мне просителем. Хотел завоевать или соблазнить. Уговорил снять маску – и не увидел под ней ни слез, ни страдания. Любил меня всю ночь и весь день, надеялся добиться покорности. Плебеи! Это женщина все решает. Землепашец ублажает землю, чтобы она родила урожай. Мужчина ублажает женщину, но ни покорить, ни сделать своей он не может. Так устроено природой, так велит сама Аштур ( греки знали ее как богиню Астарту) . Военачальник пришел покорять, а ушел побежденный. Где им, боящимся остаться без корабельных шлюх, понять священный смысл соития! Их женщины готовы отдаться любому матросу, они даже мне готовы отдаться за любое из моих стеклянных колец. Украшений, сквозь которое проходит солнце, через которое видно их тело – предел их мечтаний.