Заряна - 217-я жизнь. Блог бывшего экстрасенса

У меня был настолько впечатляющий первый опыт, что после этой «прививки» удивить меня стало сложно.

Я была на третьем курсе и только-только начала работать в креативном, то есть творческом отделе крупного рекламного агентства. Моим первым заданием был тендер на рекламу в журнале для одного крупного же банка.

Три недели ушло на мучительные придумывания слогана и картинки, три недели споров, мозговых штурмов, бессонных ночей, нескольких сотен вариантов. А чего стоят тайные мечты, что сейчас в банке именно мою работу выберут и скажут «гениально!» – и тогда меня сразу из стажеров переведут в специалисты.

Короче, через три недели мы едем к клиентам презентовать наши труды.

Для «вживания в профессию» меня взяли как бы инкогнито – слушай, улыбайся и ни во что не вмешивайся. То есть меня не представили клиентам как автора нескольких из предложенных идей, а просто познакомили с тремя милыми молодыми людьми.

Во время официальной части все шло довольно чинно: менеджеры рекламного агентства пели и плясали вокруг заказчиков, били фонтанами красноречия и прочее, что положено на переговорах. Клиенты умеренно благосклонно приняли наши идеи, ничего внятного не пообещали (в сфере рекламы и маркетинга все умеют «держать лицо» – ничего не прочитаешь).

А вот потом высокое начальство ушло, и в комнате остались 3 молодых яппи – наших заказчиков, у которых, на мою беду, были прекрасные отношения с нашими менеджерами-мужчинами. Беседа перешла в область неофициального, в переговорную комнату подали кофе с коньяком, и трое молодых людей сразу расслабились. А расслабившись, стали искать способа произвести впечатление на хорошенькую практиканточку. Для этого, как известно, лучшим способом является краснобайство (почему мужчины так думают – неизвестно!) И лучшим объектом для проявления своих юмористических способностей они выбрали эскизы будущей рекламы, которые лежали перед ними. В течение часа, наверное, они упражнялись в злословии, походя поплевывая на наши творения. А вот этим они хотели сказать. Ха-ха-ха! А вот то-то – и прочее, ха-ха-ха. И косой взгляд дна меня – пробрало девочку? Меня пробрало, но совсем не в том смысле, то есть смеяться их шуткам я не могла. А коньяк шептал каждому – «значит, надо развеселить девушку, просто мой коллега плохо шутит, теперь попробую я». Вот так все, что 8 человек так мучительно рожало в течение трех недель, было походя смешано с окурками в пепельнице. В момент, когда веселые клиенты перешли к обсуждению моей работы, я, видимо, стала совсем зеленого цвета, и менеджер нашего рекламного агентства попробовал их угомонить. Но не получилось, ребята закусили удила и приступили к конкурсу «развесели Царевну – Несмеяну». Как и когда это избиение младенцев закончилось, я уже не помню. Зато точно помню, что три дня после этого я не разговаривала ни с кем. То есть вообще ни с кем, мне было тяжело общество любого человека. Я не рыдала в туалете, не кричала, что все мужики козлы, никому не жаловалась. Я просто пыталась осмыслить, как это люди между делом охаивают чужую работу, чужие мысли и стремления, чужую душу.

Но «прививка» пошла на пользу. С тех пор я умею совершенно спокойно выслушивать любую чушь и почти любые наезды, которые говорят мне люди в лицо, абсолютно не теряя делового выражения физиономии. Это во-первых. А во-вторых, и в главных, я теперь совершенно спокойно выслушиваю критику, даже самую бессмысленную. Нет, правда. Она меня почти не обижает. Я научилась задавать искренний вопрос «почему?», «почему вы так думаете?». Если скажут что-то дельное, я буду рада принять во внимание. Если скажут глупость, то не вижу смысла обижаться на дураков или пижонов.

Страдаю я только, если меня не понимают и не одобряют те, чье мнение мне дорого. Например, мои золотые родители! Которые Антона приняли всей душой. Их, видимо, очень радовало, что дочь наконец-то живет с молодым человеком (точнее, он у нее пасется), а не шляется по всяким сомнительным эзотерическим тусовкам. О том, что мы шляемся по ним вместе, мы старались не упоминать. Ну а то, что он бедный студент – жалко, конечно, что не олигарх, ну да ладно, может еще в люди выбьется, всего 22 года!

Говорю же, золотые родители!

Незаметно для нас, подспудно, даже тайно, это становилось любовью.

Слово «люблю» Антон произносил так же часто, как «жена». Дрессировал меня на положительные эмоции, как Павлов собачек.

Я ругалась, читала ему длинные лекции о том, что «любовь имеет мало общего с удовольствием. Удовольствие – это не любовь, не влюбленность, не страсть» и т. д.

С чем действительно любовь имеет общее – это единство. Это ты себя сливаешь, объединяешь с кем-то. Если с твоим любимым сделают плохо – будет плохо и тебе. Высшая стадия чувствования в сексе – это когда ты не видишь разницы, тебе целуют руку или ты целуешь его руку. Идеальный секс – это когда ты думаешь только о его удовольствии, а он – только о твоем.

Вот тогда вы перепрыгиваете седьмое небо, седьмое небо – это о тех, кто получил желаемое. Кольцо на палец – и ощущение превосходства над незамужними подругами. Новую должность – и невроз на тему «вдруг я этому не смогу соответствовать». Не верх блаженства, который принято называть оргазмом, хотя женщина способна испытывать множество самых разных ощущений, какое из них – тот самый оргазм, о котором талдычат все мужчины, я так до сих пор не поняла.

В том идеальном случае, где люди в сексе достигли слияния, они оказываются заседьмыми небесами. Там две души превращаются в единый сияющий шар. Это одно медитативное состояние на двоих, где оба видят одно и то же. Нечто молитвенное, восторженное, где можно говорить друг другу – а ты видишь вон там… Ни до ни после я не встречала даже описаний коллективных медитаций, где люди гуляют по раю вместе.

Самое древнее значение слова молитва – это гимн, песнопение Богу. Радостное слияние с ними, а не наше нытье «Господи, дай мне того и этого!». Как же мы надоели-то Богу с этим, наверное. Так вот секс – самая древняя и самая естественная из молитв. Где две души сливаясь, зовут к себе третью.

Мы оба чувствовали, проживали оргазм (наш общий оргазм) как медитацию. Мы были в яблоневом саду. Я нагая и легкая бежала между цветущих деревьев, а он бежал рядом. Лежа с закрытыми глазами, мы описывали друг другу пейзаж – яблоневые ветки, реку или озеро справа. Мы блуждали в туманах, терялись и находились. Я смотрела вправо – и узнавала там его. Мы не выглядели так, как в этой жизни. Я бы не сказала даже, что мы были похожи на нас из какой-то прошлой жизни. Это просто форма человека такой, какая она была когда-то, до начала человеческих времен. Андрогин – единое существо, которому присущи качества и мужчины и женщины.