Ева Геллер - Потрясающий мужчина

— Вероятно, костюм, — робко предположила я.

— Если дамы соблаговолят последовать за мной…

Бутик был настолько аристократическим, что в нем ни к чему нельзя было прикасаться самой. Она открыла раздвижную дверь и извлекла оттуда коричневую тряпку. Это был бесформенный хлопчатобумажный пиджак, такой длинный, что почти закрывал узенькую юбку.

— Изумительно, — безапелляционно сказала вдова, — и уценено, именно для вашего типа.

— Нет, — сказала я.

— Нет, — сказала Таня.

Ее вторым вариантом был бледно-розовый костюмчик: атласный жакетик и широкая юбка с бледно-зеленой нижней. В таком виде можно было бы сыграть какую-нибудь розочку в школьном спектакле. Другого применения я не могла себе представить.

— Нет, спасибо.

— Что же вам тогда показать? Пожалуйста, объясните подробней! — Мои пожелания явно выходили за границы фантазии продавщицы.

Таня пришла мне на помощь. Она объяснила, представив, что мне нужно для будущей работы у Элизабет, добавив, что сама она хотела бы что-то в этом же роде, только чуточку консервативнее, соответствующее имиджу служащей банка на руководящем посту.

Вдова-герцогиня радостно кивнула:

— О, разумеется, теперь я понимаю, что вы ищете. «Инвестированная одежда». — Она исчезла в глубине и вернулась с большим пластиковым пакетом. Внутри был костюм моего любимого ярко-синего цвета. — Только что привезли, — сообщила она.

— В этом что-то есть, — жадно сказала я.

— Да, — согласилась Таня.

Это был костюм из груботканого твида, ярко-синий с белыми, зеленовато-бирюзовыми и розовыми вкраплениями. Костюм в шанелевском стиле с четырьмя карманами на пиджаке. Карманы и лацканы обшиты бело-голубым кантом и много красивых золотых пуговок, которые, к счастью, не смотрелись дешевыми, как все золотые пуговицы. Я поняла с первого взгляда: это был именно тот костюм, в котором я могла бы пойти с Элизабет к заказчикам, и он был бы идеален для открытия отеля.

— Сколько он стоит?

— Желаете примерить? — продавщица вынула костюм, помогла мне надеть пиджак, извинившись при этом перед Таней. — Этот пиджак был бы вам чуточку узковат. Я сейчас принесу модель вашего размера. Не хотите ли делового серого цвета?

— Думаю, это было бы неплохо, — согласилась Таня, — хотя синий тоже очень хорош.

Пиджак в самом деле сидел на мне как влитой. И на такой красивой подкладке!

— Сколько стоит костюм? — спросила я, готовая к любой крайности.

— Это модель «прет-а-прет», но даже специалист не отличит ее от «от кутюр», — пояснила продавщица и с очаровательной улыбкой поискала в карманах ценник. Он был спрятан в верхнем левом кармашке. С той же улыбкой она произнесла: — Три тысячи девятьсот девяносто марок.

— Ведь это же почти четыре тысячи марок!

— Совершенно верно, — согласилась герцогиня.

Я была полна решимости купить его за любую цену, но есть же пределы. Я храбро произнесла:

— Этого я не могу себе позволить.

— Не забывайте, что этот костюм — капиталовложение. Вы будете носить его не один год.

— Даже если бы я могла это позволить, я бы себе такого не позволила, — из солидарности поддержала меня Таня.

Конец мечте.

Вдова-герцогиня, не приводя дальнейших аргументов, капитулировала перед нашей неплатежеспособностью. Я вернула ей пиджак, она проверила подкладку, словно я могла испачкать благородную материю.

— Большое спасибо, до свидания, — сказали мы обе.

— Удачного дня вам, — ответила герцогиня.

— Кто покупает такие вещи? — спросила я себя, Таню и весь остальной мир, когда мы вышли на улицу.

— Я знала одну такую девицу. Она после школы получила от своей бабушки большое наследство и годами покупала подобные тряпки. Она всегда говорила, что такая одежда — вложение денег. Она поможет найти мужчину, который в будущем все бы это оплачивал. Разумеется, она не нашла ни одного, изъявившего такое желание. Сейчас она полный банкрот. Недавно кто-то видел, как она покупала в «Вулворте» пару резиновых сапог.

— Что же нам теперь делать? — У меня пропало всякое желание бродить по магазинам. Но Таня все-таки хотела найти что-то стоящее.

В самом деле, через магазин мы нашли костюм с белой шерстяной юбкой и черно-белым пиджаком. На мне он смотрелся чересчур строго, а на Тане — просто супер. Стоил он тоже немало — восемьсот марок, но Таня сказала, что ничто не обходится так дорого, как рабочая одежда для женщин. Она уже давно заметила, что еще встречаются дешевые вечерние платья, не выглядящие дешево, но уж никак не бывает дешевых костюмов, которые не выглядели бы дешево. Этот костюм действительно можно было бы носить не один год.

Пока Таня расплачивалась, я обнаружила возле кассы целую коробку, полную черных пластмассовых плечиков. Их можно было брать бесплатно, а нам в отеле срочно нужно было несметное количество вешалок. Я нахожу ужасным, когда в платяном шкафу не хватает плечиков. Поскольку Таня купила дорогой костюм, мне подарили большой пакет бесплатных вешалок.

В высшей степени довольные мы вышли из магазина, и тут я увидела на вешалке перед магазином темно-синий блейзер, сильно уцененный. Такие вещи всегда могут понадобиться, тем более на работе у Элизабет. Таня сказала: если я его не возьму, она купит его сама.

Мы снова вошли в магазин. Я померила пиджак без свитера, он подошел отлично. Продавщица понесла обычную чепуху, что я могу носить блейзер с юбкой или блузкой. Пока она не успела объявить, что блейзер подойдет и к джинсам, я сказала: «Покупаю», отдала ей его и пошла обратно в кабинку, чтобы натянуть свой свитер. И вдруг услышала знакомый голос:

— Я читала в одном объявлении, что вы торгуете коллекцией «Наконец беременна». К вам уже поступила новая зимняя коллекция?

Голос пригородной проститутки.

— Конечно, мадам.

Я поспешно отодвинула занавеску кабинки и осторожно выглянула. Это в самом деле была Анжела! И не только она! Рядом стояла Мерседес, а с ней — старый мерзавец, предлагавший мне десять марок за быструю «интимную услугу». Тот самый, с обручальным кольцом и выдуманной женой. Бенедикта М. Виндриха поблизости видно не было.

— Мне нужно вечернее платье для беременных женщин, — сказала Анжела. На ней был спортивный костюм, который мог быть одолжен Норой, если бы не надпись на животе большими буквами: «Бэби на борту». Анжела была такой жирной, будто на борту была по меньшей мере тройня.

— Вечерние платья там, — сказала продавщица. Анжела, Мерседес и ее приятель пошли за ней.

Я прошептала Тане, ждавшей возле кабины:

— Та блондинка, беременная, — это Анжела! А тощая, черненькая, — Мерседес!

— Ох ты, Господи, в самом деле Анжела! — тихонько воскликнула Таня и вошла в кабину. Таня подглядывала слева от занавески, а я справа.