Игорь Матвеев - Ты только живи

Вскипятил воду, растворил кубик «Мэгги», сварил вермишель. Отрезал кусок колбасы. Обед холостяка был готов. Хлеб?

Вот хлеб-то я купить забыл, хотя в городе миновал минимум с полдюжины продовольственных магазинов. Ладно, наверняка поблизости есть какой-нибудь магазинчик или лавка. Как там по-немецки хлеб? Кажется, «брот»? Удивительно все-таки, как много я запомнил со школьной скамьи! Память даже услужливо подсказала имя учительницы немецкого языка — Майя Григорьевна. Данке шен, Майя Григорьевна!

Поверьте, я никогда не стал бы описывать в деталях столь банальный процесс, как покупка хлеба, если бы эта очередная случайная неслучайность не сыграла в моем повествовании очень важную роль.

Я вышел на балкон.

Хозяин сидел на том же месте и, кажется, дремал, опустив голову на грудь.

Я деликатно кашлянул.

Он поднял голову и вопросительно взглянул на меня.

— Брот? Во ист брот, Йорго?

Какую-то секунду он размышлял над странным вопросом.

— А, псоми, — он махнул рукой куда-то по диагонали.

На главной улице, неподалеку от церкви, я вроде бы заметил пару лавок. Вероятно, их он и имел в виду.

Я вышел на улицу, вновь пересек сквер и увидел на противоположной стороне маленький магазинчик. Точно: оттуда выходила женщина с полупрозрачным пакетом, в котором просматривалось что-то похожее на булку хлеба. Значит, мне туда.

За прилавком стояла симпатичная девушка лет двадцати, светленькая, с короткой стрижкой и жизнерадостной улыбкой. На полке лежали румяные, приятно пахнущие булки нескольких видов.

Я ткнул пальцем в одну из них, девушка кивнула, взяла выбранное мной хлебобулочное изделие и сунула его в целлофановый пакет.

— Пенинда лепта.

Похоже, что перейдя на новую валюту, греки продолжали называть евроценты старым словом — «лепта».

Я дал ей металлический евро. Она отсчитала сдачу.

— Ористе.

И в это время мобильник, лежавший рядом с кассовым аппаратом, заиграл какую-то красивую мелодию, возможно, что-то из неизвестной мне классики.

Девушка взяла «раскладушку».

— Паракало.

Услышав ответ, она вдруг произнесла по-русски:

— А, это ты! Ну, привет. Как погулял?

Некоторое время она слушала своего собеседника, потом проговорила:

— Ладно, вечером расскажешь. Позвони часов в семь, встретимся.

Я взглянул на девушку. С удивлением, сменившимся радостью: мне пришла в голову одна мысль. Не то что без нее у меня в мозгах было совсем уж пусто, просто такая мысль пришла мне только сейчас.

— Вы говорите по-русски!

— Ну да. А что? — она пожала плечами. — Здесь много переселенцев. Из Грузии, Армении. Я с родителями из Кабардино-Балкарии, например.

— Скажите, в Александруполисе выходит какая-нибудь газета на русском языке?

— Откуда у нас взяться газете на русском? Городок маленький, тысяч пятьдесят, не больше. Так что на газету мы не тянем…

— Спасибо, — разочарованно поблагодарил я, поворачиваясь, чтобы уйти.

— … только на приложение.

Услышав последнюю реплику, я остановился как вкопанный.

— Простите, что вы сказали? Какое приложение?

— Ну, приложение к газете «Гноми». Вообще она выходит на греческом, но субботнее приложение к ней — на русском языке.

«Эврика! — мысленно воскликнул я. — Что было вполне уместно в Греции, поскольку данное восклицание и принадлежало здешнему ученому Архимеду».

Может быть, заметка была напечатана в приложении?

А если еще?

— Скажите, вы ничего не слышали о гибели в этих краях одного белорусского… мм, гражданина? Ну, месяца три назад или около этого? Он утонул в море.

— Нет.

— В газете не читали об этом?

— Я «Гноми» не читаю.

— А адрес? Может, вы знаете адрес редакции?

Моя собеседница покачала головой.

— Зачем он мне?

Логично. Зачем он ей?

И все-таки это уже было кое-что.

Как раз в этот момент в магазин вошел пожилой мужчина, и наш диалог прервался. Девушка пробормотала «простите» и занялась новым покупателем.

«Если и дальше дело пойдет такими темпами, через неделю, а то и меньше я выполню все пункты своего плана, — подумал я. — Тогда можно просить у Инны премию за экономию средств. Даже при самом оптимистичном развитии сценария я не мог надеяться, что в первый же день смогу выяснить так много!».

Могло, конечно, оказаться, что версия с русскоязычным приложением к этой «Гноми» — пустышка, но уж больно все походило на правду. Греческая газета с приложением на русском — почему нет? И это приложение напечатало заметку «Несчастный случай» — кому писать о подобных происшествиях у александруполисских берегов, как не александруполисской газете? Прояви посольство больше настойчивости, глядишь, и выяснили бы название издания. И, может быть, еще какие-то важные детали. Но у него, посольства, «несколько иные функции». А именно: способствовать «укреплению добрососедских отношений между двумя странами». Даже тремя, поскольку оно одно и на Грецию, и на Болгарию.

Ладно, пусть укрепляют. Разберусь сам. Надо только отыскать адрес редакции.

Выяснить его не представлялось мне сложным: просто куплю газету в каком-нибудь киоске и посмотрю там. А вот по результатам беседы с ними (с кем — редактором? автором заметки?) уже можно будет написать Инне.

Наверняка киоск можно было найти и здесь. Миновав церковь и пройдя метров сто, я действительно обнаружил продовольственный магазинчик, у входа которого стоял стеллаж, заполненный пестрыми газетами и журналами — автомобильными, спортивными, музыкальными. Присутствовали и журналы для мужчин, с глянцевых обложек которых призывно взирали соблазнительные полуобнаженные красотки.

Очень внимательно я пробежал глазами все ряды газет и журналов, но ничего похожего на «Гноми» не обнаружил.

— Ористе? — вопросительно взглянула на меня через открытую дверь продавщица.

— «Гноми»?

— Ористе? — повторила она, и я с сожалением констатировал, что женщина меня не поняла.

Я нетерпеливо пощелкал пальцами, потом показал на первую попавшуюся газету.

— Мне бы такую же, только «Гноми». Паракало. «Гно-ми».

Не знаю, поняла ли она меня на этот раз, но покачала головой и проговорила:

— Охи.

По-видимому, это означало «нет».

Либо газета пользовалась огромной популярностью и ее уже раскупили, либо ее здесь никто не читал и данный магазин вообще не торговал ею. Так или иначе, искомого издания в наличии не оказалось.

«Ну что ж, не может везти во всем сразу», — философски подумал я и отправился на квартиру.

Я пообедал и лег на кровать, прихватив журнал «Город Аэропорт» и пару бесплатных газет, которые взял в «Шереметьево». С вялым интересом прочитал статью «Малая земля» — не о той, брежневской, а об островах и о распространившейся среди толстосумов моде приобретать их в личное пользование.