Нина Ламберт - Место под солнцем

— Чайничек скоро закипит, — доложил Йен. Похрюкивая от вожделения, он сел рядом и притянул девушку к себе. Она не реагировала.

— Спатки хотим? — игриво пробормотал он.

— Да, ужасно, — с трудом сказала Карла, делая усилие, чтобы не двоилось в глазах. Тщетно. У Макинтайра две головы… Это впечатляет, вяло подумала она и зажмурилась. А Йен тем временем настойчиво поглаживал ее руки.

— А почему ты не ложишься? — продолжал заигрывать он, поднял ее ноги на диван, обложил голову подушками.

Карла затрясла головой. Ей стало совсем нехорошо. Лечь это конец… Надо все-таки добраться до ванной, приказала она себе, попыталась встать, но Макинтайр опрокинул ее обратно.

— А что такое? А что мы заволновались? — приговаривал он хрипло. — А кто же поцелует своего мальчика?

И он потянулся к ее губам жадным, слюнявым ртом. Карла отворачивалась, отпихивала его, повторяя:

— Уйди, Йен. Ты пьян… да и я тоже. Я устала, уйди.

На ее протесты Макинтайр не обращал никакого внимания. Он шарил руками по ее телу, не давал ей вздохнуть, пытаясь разжать ее крепко сжатые губы. Дыхание его было несвежим, движения грубыми и похотливыми.

— Йен! — Карла наконец вырвалась. — Прекрати, хватит!

Но животное начало разыгралось в нем не на шутку. Возражения девушки только подогревали его. Он расстегнул «молнию» на ее платье, быстро стащил его вниз и перекинул Карлу на себя. Она бешено рванулась. Оба скатились на пол. Полуобнаженная Карла оказалась прижатой тяжелым мужским телом. Хмельной дурман уступал место панике.

— Сию секунду отпусти меня! — процедила она, не переставая отбиваться от Макинтайра. — Отпусти! Или я закричу!

Ответом был лишь блудливый смешок, а всякая возможность крика была предотвращена очередным удушающим, неистовым поцелуем. Сомнений в непристойности его замыслов не оставалось. Карла изо всех сил колотила Макинтайра по спине, по бокам. Все напрасно. Она уже ощущала физически его возбуждение — ей в живот вдавливался налитый звериной силой жесткий пенис.

Страх, отвращение, гнев резко повысили адреналин в крови. Голова уже не кружилась, мысли стали ясными. В отчаянии Карла пошла на хитрость: она вдруг прекратила сопротивление, расслабилась. Восприняв это как капитуляцию, Йен самодовольно ухмыльнулся и отпустил ее ненадолго, чтобы сорвать с себя одежду. Карла незамедлительно воспользовалась этим, вывернулась и схватила с журнального столика тяжелую стеклянную пепельницу.

— Иди отсюда! — крикнула она и угрожающе подняла орудие защиты. — Мерзавец!

Макинтайр встал.

— Да что ты ломаешься, — пробормотал он, надвигаясь на девушку. — Я же вижу, как тебя разохотило. Давай развлечемся…

Он схватил ее руки.

— Я не хочу! А уж с тобой и подавно! — взорвалась Карла. Она задыхалась от ужаса. Макинтайр здоровый мужик, самый настоящий бык, с таким справиться ей не по силам. А похоть вкупе с алкоголем сделали его разум невосприимчивым ко всем мольбам и аргументам.

— Не изображай из себя недотрогу, — с грязной усмешкой произнес Йен. — Или ты любишь поиграть в изнасилование, а, Карла? Это тебя распаляет? Что ж, я непрочь. Будет очень мило. Давай подеремся, крошка, а затем…

Полный слепого вожделения взгляд этого самца заставил девушку содрогнуться. А он уже расстегивал брюки… Карла метнулась к двери. Макинтайр рванулся, облапил ее, и вне себя от страха и отчаяния она влепила ему по голове стеклянной пепельницей, вложив в этот удар все силы, всю ненависть, все отвращение.

На мгновение тот будто окаменел, а потом грузно повалился на пол и затих.

Пришла очередь оцепенеть Карле. Но когда она поняла, что по лбу Макинтайра течет струйка крови, сердце у нее екнуло, руки сами начали натягивать платье. Надо бежать за помощью, вертелось в голове, надо что-то делать! Господи, неужели она убила его?

Кое-как одевшись, Карла вылетела на улицу и, не разбирая дороги, помчалась в ресторан, где горели яркие огни, звучала музыка, смеялись люди. Карла бежала к Бену. Она решила признаться ему во всем. Будь что будет. Перед глазами роились впечатляющие картины: полиция, «скорая», похороны Макинтайра, прокурор, мама и девочки среди зевак в зале суда…

Девушку трясло от рыданий, как в кошмарном сне мелькали рядом темные клумбы, причудливо подстриженные кусты. Вдруг она налетела на какую-то преграду. Человек! Да, это же Джек Фитцджеральд! Он вышел в парк подышать свежим воздухом. Удерживая Карлу за руки, чтобы она не упала, Фитцджеральд недоуменно спросил:

— Что происходит?

Было чему удивляться, учитывая ее перекошенное от ужаса лицо и взъерошенный, вид.

Карла, хватая ртом воздух, выпалила:

— Я к Бену. Там Йен… С ним… несчастный случай…

— Идем, — приказал Джек.

Со всех ног Карла кинулась обратно, мечтая только о том, чтобы все это оказалось тяжелым, диким сном.

Фитцджеральд не растерялся и принялся действовать. Высказываться по поводу полуодетого, неподвижно лежавшего тела он не стал, зато проверил у него пульс, приподнял веки. После этого, придав Йену сидячее положение, Джек резко похлопал его по щекам.

— А ему хуже не будет? — дрожащим голосом спросила Карла, усомнившись в эффективности такого грубого и примитивного лечения черепно-мозговой травмы.

— Мадемуазель, я два года провел на флоте и научился отличать мертвого от мертвецки пьяного. Он здорово перебрал, иначе не свалился бы, а влепил бы вам сдачи.

Фитцджеральд увидел пепельницу, валявшуюся рядом, поднял ее и внимательно осмотрел.

— Да и вы, судя по всему, сегодня не в лучшей форме, — заметил он, — потому что такой штукой убить очень просто. Похоже, он еще легко отделался. Что же этот бедолага сделал вам, а?

Йен вдруг зашевелился, застонал, захлопал глазами. Джек протянул Карле ключ.

— Бегите в мой номер, 314, быстро принесите бренди из бара на кухне.

Триста четырнадцатый был через четыре двери по коридору. Все еще дрожа, Карла незамедлительно выполнила приказ и почти сразу вернулась с традиционной для всех гостиниц казенной бутылкой.

Макинтайр сидел уже гораздо увереннее и театрально стонал:

— Это не девка, это дикая кошка. Я и пальцем до нее не дотронулся.

Джек бросил на Карлу многозначительный взгляд.

— Выпей-ка это, парень, — спокойно сказал он, — а потом иди к себе. Тебе надо выспаться.

Йен с благодарностью осушил стакан, с трудом поднялся на ноги и позволил Джеку и протрезвевшей Карле проводить его в номер, где они положили несчастного на кровать, стащили с него ботинки и получше укрыли. Шотландец тут же отключился и громко захрапел.

— Теперь ваша очередь, мадемуазель, — решительно заявил Фитцджеральд, привел девушку обратно в ее номер и крепко закрыл двери.