Мариус Габриэль - Авантюрист

Чувствуя легкую тошноту, Ребекка перечитала стихотворение, а затем перевернула страницу. Следующий опус был короче. Тереза старательно окантовала его со всех сторон языками пламени.

Ребекка похолодела. Подойдя к окну, она долго вглядывалась в чистую голубизну итальянского неба.

Перевернув последнюю страницу альбома, Ребекка оцепенело пыталась отогнать навалившуюся на нее свинцовую тяжесть. Наконец, собравшись с силами, она взяла альбом и направилась к сараю искать Майкла.

Услышав шаги, он обернулся. Его лицо немедленно расплылось в улыбке. Он быстро подошел к ней и обнял.

— Ребекка!

Некоторое время она молча стояла, приникнув к его груди.

— Майкл…

— Ты мне снилась всю ночь, — прошептал он ей на ухо. — И все утро я тоже думал о тебе.

— Майкл, я пришла поговорить.

— Что случилось?

— Вот, взгляни. — Она сунула ему альбом. — Это мне дала Тереза.

Майкл улыбнулся, вытер руки и взял у нее альбом.

— Что это?

— Что-то вроде дневника.

— Зачем же ты мне его показываешь?

Она не стала подыгрывать его шутливому топу.

— Потому что это очень важно. Прочитай его, Майкл.

Он открыл альбом посередине и начал читать. Ребекка молча наблюдала за его лицом. Его улыбка медленно растаяла, он помрачнел и поднял глаза.

— Господи.

— Майкл, там все в таком же духе, — сказала Ребекка. Это равносильно признанию вины. Даже больше. Там объясняются мотивы, ее чувства, ее боль. Там есть все.

Он пристально посмотрел ей в лицо.

— Ребекка, это альбом девочки-подростка. Ты думаешь, все, что там содержится, означает то, что должно означать?

— А что же еще все это может означать? — почти крикнула она в отчаянии.

Майкл был явно потрясен. Он прислонился к стене и невидящим взглядом уставился в альбом.

— Ты правильно сделала, что принесла его мне. Спасибо.

— Я должна вернуть его Терезе.

— Скажи ей, что альбом у меня.

— Но она сочтет это предательством с моей стороны.

— Нет.

— И что ты собираешься делать, Майкл? — спросила Ребекка.

Он пожал плечами.

— Не знаю. В самом деле, в данный момент действительно не знаю. Дай мне время прочесть весь альбом.

Она тронула его руку.

— Я пойду, Майкл. Извини.

День был под стать настроению — белый, холодный, молчаливый. Даже после захода солнца снежная белизна продолжала слабо светиться. Небо потемнело, и с него посыпались снежинки, едва колыхаясь под ветром. Они серебрили деревья и строения, радуясь любой, даже самой маленькой горизонтальной поверхности, чтобы прилипнуть к ней.

К вечеру атмосфера в доме не прояснилась. Ужинать Тереза не спустилась, и Ребекка направилась к ней в комнату. Девочка лежала на постели с закрытыми глазами. Но Ребекка знала, что она не спит.

— Я прочла твои стихи, — сказала она, садясь рядом и легко гладя ее волосы.

Глаза Терезы медленно открылись.

— И?

— Я обещала, что постараюсь попять, дорогая…

— Ты меня ненавидишь? — прервала ее Тереза.

Ребекка наклонилась поцеловать лоб девочки.

— Тереза, я никогда не смогу тебя ненавидеть!

Широкий печальный рот Терезы скривился. Она обняла Ребекку и прижалась к ней.

— Я тебя никогда не оставлю, — прошептала Ребекка. — Никогда.

Тереза прошептала в ответ что-то нечленораздельное.

Ребекка чуть отстранилась.

— Но ты, Тереза, возможно, станешь ненавидеть меня. За то, что я дала этот альбом твоему отцу. — Она почувствовала, как вздрогнула Тереза, и продолжила тихо: — Я должна была это сделать, милая. Ему очень важно знать, что происходит у тебя внутри. По-настоящему важно.

Тереза медленно кивнула.

— Может быть, так даже лучше, — прошептала она. Затем повернулась на бок и снова закрыла глаза. — У меня не было к ней ненависти, понимаешь.

— Понимаю.

— Все дело в том, что мама ни на минуту не забывала, что она нам не родная. Наверное, пока мы были маленькими, она нас любила. А когда мы начали расти и перестали быть ее игрушками, заскучала. Мы ей наскучили, понимаешь? В самом конце она нас почти ненавидела.

— Именно этому и посвящено большинство твоих стихов.

— Это правда. И правда то, что я часто думала о моей настоящей матери.

— И что же ты думала? — насторожилась Ребекка.

— Все время пыталась представить, какая она, как живет после того, как избавилась от меня. Мне представлялось, что она задвинула меня куда-то глубоко-глубоко внутрь, чтобы никогда не вспоминать, потом вышла замуж и теперь имеет желанных детей. Ее муж, наверное, про меня ничего не знает. Она ему не говорила. Зачем ворошить прошлое. Но все равно, мне кажется, бывает время, когда она обо мне вспоминает. Встречает какую-нибудь девочку на улице и думает, а вдруг это я. Наверное, размышляет, какая я стала, добрая или злая, думаю ли о ней, и все такое. И главный вопрос, какой она себе задает, смогу ли я когда-нибудь ее понять.

— А ты как думаешь? — хрипло спросила Ребекка.

— Может быть, и смогла бы, если бы мы когда-нибудь встретились, и она потрудилась бы мне все объяснить.

— Может быть, однажды такое случится. Кто знает?

— Нет, наверное. Папа говорил, агентством было поставлено специальное условие, чтобы мы никогда не могли встретиться. И я так думаю, что, если бы моя настоящая мама хотела когда-нибудь меня увидеть, она бы на такие условия не согласилась.

— Может быть, она была вынуждена согласиться. Откуда ты знаешь? — проговорила Ребекка, понизив голос. — Может быть, она была очень молода и не совсем представляла последствия. Может быть, она будет жалеть о том, что случилось, всю оставшуюся жизнь.

Наступила долгая тишина. Ребекка прислушалась. Дыхание Терезы стало ровным, девочка задремала. Она начала осторожно подниматься, когда Тереза вдруг произнесла сонным голосом:

— Может быть, теперь, когда той мамы уже нет, я смогу наконец найти свою настоящую. Может быть, это потому…

Ребекка не ответила. Потому что ничего не смогла придумать. Все как-то стало выходить из-под контроля. Непонятно было, начала Тереза о чем-то догадываться или нет. А что будет, когда она узнает правду? И самое главное, Ребекку очень встревожило содержание альбома Терезы.

Наконец девочка заснула. Чувствуя себя эмоционально истерзанной, Ребекка поднялась. Заботливо укрывая девочку, она тихо молилась.

Сон был беспокойным, а среди ночи ее разбудил какой-то тихий плач. Ребекка прислушалась. Спустя минуту звук повторился. На этот раз он больше походил на стон. Наверное, Терезе опять что-то приснилось. Ребекка встала с постели и направилась к ней в комнату. С тех пор как Тереза начала убираться, передвигаться в темноте здесь стало менее рискованно. Дыхание девочки было ровное. Ребекка тихо примостилась на постели и коснулась лба Терезы. Кожа прохладная. Девочка крепко спала и даже не пошевелилась под прикосновением Ребекки. Может быть, ей и приснился какой-то кошмар, но теперь он уже наверняка ее оставил.