Мариус Габриэль - Авантюрист

А боль этой женщины, наверное, невозможно представить. Теперь Ребекка могла понять, почему Барбара так сильно ненавидела Майкла. А он был очень сильным и таким умным. Он знал, что победит. Продолжал тянуть с разводом, сколько возможно, и одновременно встречался с девочками. А Барбара продолжала страдать. Страдать и корчиться от гнева и боли.

А когда все же решилась инициировать развод, ее заставили замолчать. Огнем.

Ребекка встала и пошла вымыть лицо. Хватит, пора начинать действовать. И не дай Бог себя выдать — все будет погублено. Первое и самое главное — строгий контроль над собой.

Она подошла к окну и пристально вгляделась в снег. В небе начали обозначаться предвещающие рассвет огненные прожилки.

Дрожащими руками она открыла окно и впустила ледяной воздух. А сама осталась стоять, словно прилипнув к подоконнику, как будто надеялась, что холод сможет защитить ее от невидимого пламени, которое угрожало ее поглотить.

Как ей удалось после всего этого заснуть, одному Богу известно. Во сне она все время куда-то продиралась, сквозь отвратительное холодное пламя, и проснулась вся в поту, хватая ртом воздух.

Она быстро прошла в ванную, встала под душ и неподвижно застыла под теплыми струями. Значит, план действий таков: вести себя совершенно нормально, как будто ничего не случилось. Для Майкла придумать что-нибудь правдоподобное насчет недомогания и готовиться. Времени в обрез, потому что долго выдержать такой режим не удастся.

Ребекка посмотрела на себя в зеркало и увидела бледное, напряженное лицо. Видимо, нужно наложить косметику, чтобы замаскироваться. Она полезла под кровать за медицинской сумкой и достала упаковку успокаивающих таблеток. Как многие врачи, она иногда их принимала. Сейчас как раз был именно такой случай, потому что впереди зияла бездонная пропасть, которую предстояло перепрыгнуть.

Но не так ли начинала и Барбара Флорио? Устыдившись своей слабости, Ребекка затолкала маленькую желтую таблетку обратно в бутылочку, села на постель и проделала серию дыхательных упражнений, которым ее научил в Катманду милейший доктор Моан Сингх.

Ровно в восемь тридцать она начала спускаться вниз по лестнице. В доме было тихо, только из комнаты Терезы доносилась тихая музыка. Она вошла на кухню и чуть не налетела на Девон, которая, наклонившись, вытаскивала что-то из духовки. Ребекка как завороженная уставилась на хвостик белокурых волос, перетянутых резинкой.

Девон обернулась с улыбкой. На руках у нее были варежки-прихватки, в которых она держала противень с превосходно испеченными оладьями.

— Привет! — сказала она весело. — Сегодня на завтрак у нас будут оладьи с черникой.

— А где ты взяла чернику? — сама удивляясь себе, спокойно осведомилась Ребекка.

— В буфете стояла банка. Спала хорошо?

— Прекрасно.

— Садись, — пригласила она. — Сейчас я сварю кофе. Не будем ждать этих лентяев и позавтракаем вдвоем.

— Позавтракаем, — как заведенная повторила Ребекка.

Девон засмеялась:

— Как здорово! Скоро Рождество — вот повеселимся. — Она подняла руки над головой и потянулась.

Абсурдность происходящего потрясла Ребекку. Веселая болтовня этой девочки после того, что случилось ночью… Ей казалось, что она сходит с ума. Видимо, Девон считает, что действительно все нормально. Нормально? Да отсюда нужно бежать, и как можно скорее. Забрать Терезу и бежать.

Спустившись после завтрака вниз, она встретила в холле Майкла. Он тут же заключил ее в объятия.

— Привет, дорогая.

Ребекка одеревенела и некоторое время стояла, прислонившись к нему, закрыв глаза и шепча про себя молитвы.

Он мягко рассмеялся.

— Что-то случилось?

— Ничего, Майкл. Просто я плохо себя чувствую. Ну… понимаешь… по женской части.

Он освободил ее и внимательно посмотрел в глаза:

— Серьезное?

— Нет, — сказала она напряженно. — Думаю, через пару-тройку дней пройдет.

Он взял обеими руками ее лицо и поцеловал в губы. Его рот был страстным, властным и деспотичным. Ребекке стало дурно. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не оттолкнуть Майкла.

— Извини, но мне действительно сейчас сильно не по себе. Пойду немножко пройдусь по воздуху. Он нежно погладил ее руку и отпустил.

Сан-Франциско

Офис адвоката Пола Филиппи, как и приличествовало его статусу, занимал довольно обширное помещение на шестнадцатом этаже престижного здания в престижном квартале в центре города. А его личный кабинет был похож на орлиное гнездо на неприступной скале. Просторное овальное помещение с прозрачной стеной, превосходный вид на бухту и много-много голубого неба.

Пол Филиппи не загромождал свое персональное логово разного рода шкафами с картотеками или книжными полками. Там стоял только стол, крышка которого была сделана из цельного куска базальта (все остальные части были стеклянными, так что создавалось впечатление, что стол адвоката парит в воздухе), и ряд глубоких удобных кресел, поставленных полукругом. Расстояние между креслами и столом было довольно значительным, как и между самими креслами, так что Карлу Бианчи и Эла Рейгана разделяло больше метра, а выражение лица самого адвоката, сидевшего за столом, было едва различимо. Все это не очень нравилось детективам, но пришлось примириться.

— Могу я вас чем-нибудь угостить? — спросил Филиппи. — Кофе, содовая?

— Спасибо, не надо, — ответила Бианчи. — Зачем вы нас пригласили, мистер Филиппи?

— Я отниму у вас совсем немного времени, — великодушно объявил адвокат. — Как продвигается расследование?

— Успешно, — сухо ответила Бианчи. — Если не принимать во внимание отсутствие главных свидетелей.

Рядом с Филиппи на столе стоял стакан с какой-то жидкостью, который он время от времени подносил ко рту.

— Очевидно, всех недругов Майкла вы уже опросили?

— Вы имеете в виду его тестя и духовного наставника покойной жены? — любезно спросила Бианчи.

— К чему такая наивность. Они оба смертельно ненавидят Майкла. Это общеизвестно. Но дело даже не в этом. У Барбары Флорио был очень злой язык. Возможно, вам будет интересно узнать, что, несмотря на все мои увещевания, Майкл Флорио отказался опуститься до ее уровня. Хотя в нашем распоряжении имеется целая папка, набитая документами, неопровержимо доказывающими тот факт, что Барбара причиняла девочками невероятные страдания. Я говорю о медицинских справках, фотографиях, показаниях свидетелей. Я говорю о побоях, словесных оскорблениях, угрозах и душевных истязаниях. Могу дать ознакомиться, но предупреждаю — это невеселое чтение.

— Благодарю вас, пока не нужно, — негромко проговорила Бианчи. — Но если бы девочки были здесь, они могли бы засвидетельствовать это сами.