Мариус Габриэль - Авантюрист

И все же ей казалось, что она его понимает. И еще не известно, стала бы она к нему сейчас так стремиться, если бы он был, скажем, пластическим хирургом в Палм-Бич.

Солнце начало быстро катиться вниз, превращаясь в малиновый шар, который, когда она смотрела в зеркало заднего вида, слепил ей глаза. Ветерок стал прохладнее. А вот «харлей» что-то начал сдавать. Пока шел, но больше сорока миль в час выжать было невозможно. То есть едва тащился. Она все еще надеялась добраться до местечка под названием Идальго, в окрестностях Сабинаса. Но когда дорогу начали прорезать длинные пурпурные тени, Ребекка поняла, что до наступления темноты достичь Идальго им не удастся. О том, чтобы ехать по такой дороге в темноте, где почти на каждом шагу выбоины, не могло быть и речи. Еще не хватало свалиться и поломать кости. Вдалеке направо она увидела мерцающие в фиолетовой дымке огоньки и на следующем съезде повернула мотоцикл, направив его к небольшой группе огней.

Утром Ребекка проснулась очень рано. Ее разбудило кукареканье петуха. Она открыла глаза и несколько секунд соображала, где они находятся. Им повезло, что на этом постоялом дворе нашлась свободная комната. Ребекка лежала, прислушиваясь к ровному дыханию Терезы, вспоминая события прошлого дня. Утро всегда пробуждает надежду. Сейчас даже эта комната не выглядела такой мрачной, как накануне ночью. Она встала и умылась. Потом посмотрела на Терезу. Та спала. Ребекка надела ботинки и тихо вышла.

Столовая внизу, где они ужинали вчера поздно вечером, сегодня тоже показалась ей чище. Ребекка толкнула дверь и вышла на улицу. Мотоцикл стоял там, где она его вчера оставила, но на седле что-то лежало. Она подошла посмотреть. Это была прекрасная роза. Она взяла ее и, с удивлением обнаружив, что роза пластиковая, вспомнила группу приятных молодых людей, которые вечером ужинали рядом с ними в столовой. И улыбнулась. Над головой сияло прозрачно-голубое зимнее мексиканское небо.

Сегодня предстоит встретиться с Райаном. Сегодня она покажет ему ребенка, их ребенка, которого он не видел целых тринадцать лет. Ребекка развернулась и пошла будить дочку.

Когда они тронулись, еще не было девяти. Тереза оживленно болтала, непрерывно задавая вопросы насчет Райана. О Майкле и Девон больше не вспоминала.

«Харлей» отважно двигался вперед, но через несколько миль Ребекка обнаружила, что сцеплению, видимо, приходит конец. Еще час езды, и переход с одной передачи на другую превратился в весьма сложную проблему. При этом старая машина дергалась и сотрясалась. Будь проклят этот противный Сезар! О том, чтобы остановиться и снова начать движение, не могло быть и речи.

Но это еще куда ни шло. Довольно скоро начали проявляться признаки настоящей беды. Во-первых, механическое нутро этого монстра начало громыхать все сильнее и сильнее, а во-вторых, задымил выхлоп. Значит, горит масло. То, которое еще осталось и не вытекло. А это уже по-настоящему плохо.

Они миновали Идальго, потом Сабинас и въехали теперь уже в настоящую соленую пустыню. Впереди простиралась черная лепта дороги, по обе стороны телеграфные столбы и бескрайняя земля цвета горчицы. Впереди, далеко на горизонте неясно вырисовывались мерцающие силуэты гор, казавшиеся отсюда пугающе далекими. Ребекка знала, что именно у этих гор и расположен Монтеррей.

— Похоже, наша штука заболела, — закричала Тереза в спину Ребекки. — Что с ней?

— Не знаю, — крикнула в ответ Ребекка. — Хотя я и врач, но лечить такие штуки не умею. — Тем временем двигатель уже застучал настолько сильно, что заглушал все остальные звуки. Она знала, что очень скоро должно случиться что-то ужасное, и тем не менее продолжала ехать, твердо решив, что в ближайшем населенном пункте остановится и позвонит наконец Райану.

Минут через пять после того, как ее посетила эта отнюдь не оригинальная мысль, прямо в ноги Ребекки ударила струя сильного жара. Она посмотрела вниз и увидела, что ее ботинки облизывает пламя.

— О Боже, — выдохнула она и запетляла к обочине, нажимая на тормоза. Без сцепления другого способа остановиться не было.

— Держись, — крикнула она Терезе и выключила зажигание. Мотоцикл заскрипел и резко остановился. Тереза не свалилась только потому, что ухватилась за шею Ребекки.

— Мы горим! — крикнула она не веря своим глазам.

— Слезай, — скомандовала Ребекка, стаскивая девочку с мотоцикла.

— Но наши вещи!

— Я возьму их. Беги!

Тереза понеслась по сухой траве, а Ребекка завозилась с застежками, которые держали рюкзаки. Откуда взялся этот огонь, соображать было некогда. Теперь он уже весело полыхал, подбираясь к карбюратору. А там рядом и бак, который, конечно же, взорвется.

Задыхаясь, она стащила наконец рюкзаки и быстро побежала прочь. Отойдя на безопасное расстояние, они глядели на горящий мотоцикл. Пламя теперь вздымалось вверх, в голубое небо, на высоту примерно в двадцать футов, рассеивая вокруг черный дым. Как ни странно, но бак не взорвался. Мотоцикл горел ярко, даже красиво, напоминая погребальный костер викингов.

— Я так и думала, что этим кончится, — сказала Тереза.

— Я тоже.

— И что же мы теперь будем делать?

— Хороший вопрос. — Ребекка оглянулась вокруг на пустынную дорогу. — Может быть, дым привлечет чье-то внимание. Единственное, что нам остается, это попытаться найти попутную машину, чтобы добраться до ближайшего городка, откуда можно будет позвонить Райану. Прости меня, Тереза.

— За что? Это ведь лучшее время в моей жизни!

Ребекка подняла глаза на Терезу.

— Вот как?

Тереза простерла руки, как будто пытаясь охватить эту необъятную пустыню.

— Мне кажется, что и ты должна примерно так же себя чувствовать, — сказала она. — Я, например, просто ожила. Чувствую себя по-настоящему живой, в первый раз. Как будто действительно существую. — Она замолкла и через секунду добавила: — В последнее время я вела себя ужасно. Ужасно!

— Не надо вспоминать об этом, — улыбнулась Ребекка.

— Надо. — Тереза опустила руки. — Там, в отеле в Ларедо, я наговорила тебе гадостей. Не принимай это всерьез. Я просто испорченная, избалованная эгоистка. И чтобы преодолеть в себе эту пакость, мне понадобится время. Но это не означает, что я не понимаю, как много ты для меня сделала, Ребекка. Сколь многим пожертвовала. Я имею в виду не только то, что ты меня увезла из Майами. Я имею в виду, что ты специально приехала в Италию, нашла меня и все такое. Если подумать, то ты из-за меня рисковала своей жизнью, готова была даже ею пожертвовать. Все ради меня.

Ребекка почувствовала комок в горле.

— Тереза, — произнесла она слегка хриплым голосом, — я должна тебе так много, что, наверное, за всю жизнь уже не успею расплатиться.