Мариус Габриэль - Авантюрист

— Я этого не понимаю, — сказала Тереза, не спуская глаз с Ребекки. — Ты вовсе не обязана была ко мне приезжать. И я не обязана тебя любить. Понимаешь, мы ничего друг другу не должны. Абсолютно ничего. Все, что мы сейчас даем друг другу, это по нашей доброй воле. Никаких обязательств ни с моей, ни с твоей стороны. Я это серьезно, Ребекка. И хочу, чтобы ты мыслила точно так же.

Ребекка посмотрела на тоненькую фигурку дочери, потом на пылающий мотоцикл и улыбнулась.

— Ты хочешь сказать, что мы друзья?

Затуманившиеся глаза Терезы вспыхнули.

— Вот именно, это я и хотела сказать. — Она порывисто обняла Ребекку. — Я действительно запуталась, — сказала Тереза, прижимая голову к плечу Ребекки. — По-настоящему. Причем очень долго у меня в голове была сплошная каша. Только с твоим появлением я начала более или менее ясно мыслить.

— Я рада.

— Но чтобы полностью очистить голову от мути, потребуется много времени, — повторила Тереза. — И понять. Насчет тебя, насчет папы, насчет всего.

— В твоем распоряжении еще целая жизнь, — улыбнулась Ребекка.

И тут они обратили внимание, что треск пламени прекратился. Внезапно огонь довольно быстро пошел на убыль, а вскоре и вовсе угас, оставив после себя тлеющий скелет «харлея». Чувствуя непривычный звон в ушах от неожиданно воцарившейся тишины, они осторожно подошли к мотоциклу. Шины огонь по счастью не захватил, иначе бы полыхало весь день.

— Бедняга, — сказала Тереза.

— Да, — согласилась Ребекка, — жаль эту старую развалину. Я ведь уже начала проникаться к нему чувствами. Но смотри, как далеко он нас с тобой завез. Большое ему за это спасибо.

В Монтеррей они добрались к вечеру.

Это был большой промышленный город у подножия золотистых гор, покрытый пеленой смога. Ребекка с любопытством разглядывала его. Тереза спала, положив голову ей на плечо. От места гибели мотоцикла до ближайшей деревни их подвез скотовод, оттуда они на автобусе возвратились обратно в Сабинас-Идальго. Из Идальго пересели на другой автобус, направляющийся в Гуадалупе, а уже из Гуадалупе третий автобус привез их в этот город.

Когда автобус подъехал к остановке, она потрясла Терезу.

— Пора выходить.

— Где мы?

— В Монтеррее.

— Слава Богу, — простонала Тереза.

Они выбрались из автобуса. В зале ожидания автостанции было холодно и неуютно. Громко ревели двигатели автобусов.

— Ты собираешься звонить ему прямо сейчас? — спросила Тереза.

Ребекка кивнула.

— Да, я позвоню ему сейчас.

— А почему ты волнуешься?

— Я не волнуюсь, — геройски соврала она и с гулко бьющимся сердцем направилась к висящему на стене телефону-автомату.

Назвав код, она попросила телефонистку соединить ее с доктором Райаном Фостером. После паузы, которая длилась, как ей показалось, целую вечность, Ребекка услышала в трубке голос Райана.

— Si, digame [26] Да, слушаю (исп.). .

Она сглотнула.

— Райан, привет. Это Ребекка.

Наступила долгая тишина.

— Ребекка, — повторил он, как бы не вполне в это поверив. — Где ты?

— В Монтеррее.

— Где в Монтеррее?

— На городской автобусной станции.

— Значит, приехала наконец, — сказал он тихо.

— Райан, пожалуйста, послушай меня. Со мной наша дочь.

— Тереза?

— Да. Нам нужна помощь.

— Подожди секундочку. — Чувствовалось, что он ошеломлен. — Ты сказала, что с тобой Тереза?

— Да. Барбара Флорио, ее приемная мать, умерла. А от приемного отца, Майкла Флорио, мне пришлось ее увезти.

— Ты говоришь «пришлось увезти», то есть?..

— Да, официально это, кажется, называется похищением, — сказала Ребекка.

Последовавшая за этим тяжелая тишина казалась бесконечной. У Ребекки похолодело сердце. Забыв про все, она быстро заговорила:

— Райан, послушай, я не могу объяснить все по телефону. Поверь только, что я не пошла бы на это без достаточно серьезных причин. И медицинских в том числе. Но главным образом чисто человеческих. Ты должен мне поверить. Тереза в очень и очень тяжелом положении. В полиции считают, что Барбара Флорио погибла по ее вине. Возможно, это и так, не знаю. У нее целый комплекс психологических проблем, с которыми я еще не встречалась. Но одна из причин известна точно: ее приемный отец имеет половую связь с ее сводной сестрой. Мы находимся в бегах уже четыре дня.

— Господи, Ребекка. Как тебя угораздило влезть в такое?

— Я сделала то, что должна была сделать, — сказала она убежденно. — Чтобы разыскать их, мне пришлось поехать в Италию. Оттуда полицейские привезли нас в Штаты, четыре дня назад. Но… возможно, Тереза в самолете устроила пожар.

— Что она сделала?

— Слушай дальше. Один из сопровождающих полицейских заболел, уже в аэропорту Майами. Потерял сознание. Сердечный приступ. Пользуясь суматохой, я увела Терезу.

— Ребекка, — решительно произнес он, — иди в зал ожидания и сиди. Не уходи никуда. Я буду там через час.

— Райан, подожди, — сказала она.

— Что?

Она облизнула сухие губы.

— Прежде чем приезжать, подумай.

— Я уже обдумал все, что надо было обдумать, — бросил он.

Ребекка почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы. В первый раз она была не одна в своей борьбе.

— Спасибо, Райан.

— Как Тереза?

— В порядке. Только устала.

— Как она выглядит?

— Кудрявые волосы. Стройная. Серые глаза.

— Она знает… кто мы?

Ребекка посмотрела на Терезу, чьи спутанные волосы шевелил прохладный ветерок.

— Я ей рассказала несколько дней назад.

— Как она это восприняла?

— У нас с ней было по-всякому. Большей частью неважно. Сейчас получше. Очень интересуется тобой.

— Не сомневаюсь, что ты, как всегда, оказалась на высоте, — сказал он. — Увидимся в зале ожидания. Через час. Договорились?

— Договорились, — ответила она и повесила трубку.

— Он придет? — спросила Тереза.

— Да, придет.

— Я знала, что придет, — сказала Тереза.

Они прошли в зал ожидания и сели рядышком. По помещению гуляли сквозняки, лица людей, занимавших соседние скамьи, в тусклом свете нескольких лампочек казались бледными и усталыми.

— Я, наверное, его не узнаю, — сказала Тереза, снова занервничав. — А ведь дочка должна узнать своего отца, ты как считаешь?

— Не обязательно.

— Я раньше часто фантазировала, а вдруг я пройду по улице мимо своих настоящих родителей и не узнаю. — Тереза обхватила руками колени. — И вообще, в голову лезло всякое. Начинала беспокоиться, что выйду замуж за собственного отца. Девон рассказывала, что у нее тоже время от времени появлялись похожие мысли. Такое случается, ты знаешь.

— Знаю.

— Но ведь должно же быть что-то такое, что позволяло бы родителям распознавать детей, и наоборот. Какое-то особое чутье, что ли. И дело тут не во внешнем сходстве. Что-то еще, другое. Духовное. — Она сделала паузу. — Когда ты в первый раз увидела меня там, в Урбино, ты… ты почувствовала что-то особенное?