Файона Гибсон - Одиночество вдвоем

Бен после обеда спит. Сон для ребенка крайне важен. «В девять месяцев ваш ребенок в течение дня, возможно, будет спать два часа или более. Воспользуйтесь этим временем. Для вас это тоже возможность поспать, чтобы чувствовать себя хорошо отдохнувшей, когда ваш ребенок проснется».

Мы идем на новые хитрости. Плотный обед, с большим содержанием углеводов, плюс полная бутылка теплого молока заставляют Бена спать до четырех часов. А мы прокрадываемся в маленькую комнату, где я снимаю часы и закрываю их в комод, не думая о том, что меня ждет ад.

Сочельник. Стол Сильви прогибался под грудой перламутровых свечей, дымящихся блюд и возвышающихся в центре сухих цветов, стоящих в пористой серебристой подставке. На Сильви шелковое черное платье, украшенное штампованными медными листьями. Надин в привычном скомканном свитере.

Женщины перегрелись от еды, разговоров и часто бегали на кухню. Кристоф ел спокойно, как будто он привык к такой пище.

Стол очистили от посуды, чтобы разложить подарки. Сильви выставила тостер для бутербродов, сделанный для великанов.

— Для приготовления мяса за столом, — объяснила Надин.

Я кивнула головой, как будто у меня дома был такой же. Сильви протянула мне маленький сверток, в котором оказались духи неизвестной марки в остроконечной стеклянной бутылочке с позолоченной пробкой. Я поцеловала ее, прикоснувшись лицом к ее лакированным кудрям. Я принесла торт в форме вулкана, извергавшего орехи и засахаренные фрукты. Ее благодарность не знала границ, принимая во внимание качество подарка. Мне нужно было еще найти что-нибудь отдаленно подходящее для Кристофа. Последнее время мы постоянно находились в маленькой комнате, так что у меня практически не было возможности смотаться в Шатийон. А еще надо было посетить Археологический музей.

Я наелась, но чувствовала себя еще голодной. Сильви отрезала мне кусок вулканического торта, затем, подняв руки к свету, быстро захлопала в ладоши. После этого она подняла свой бокал и произнесла:

— Нина, добро пожаловать в нашу семью.

Мне показалось, что я обрела новую мать. И что-то еще.

Джонатан не звонил. Возможно, он находился у Констанс и покорно заглатывал праздничную еду. 26 декабря я позвонила Бет, чтобы пожелать ей счастливого Рождества.

— Нина! — произнесла она с наигранной веселостью. — Ты получила книгу? Надеюсь, ты не обиделась. Я просто подумала, что торчать в такой глуши…

— Ты права, здесь нет книжного магазина, — ответила я.

— Как долго ты будешь продолжать с этим? Я думала о тебе вчера, как же ты застряла в этой несчастной гостинице. Одна, у тебя даже нет…

— У меня Бен, — вмешалась я. Послышалось шуршание, словно она что-то заворачивала в фольгу. — Ты видела Джонатана? — спросила я весело.

— Хм, дай подумать. Мэтью, это было неделю назад, когда Джонатан заходил на ужин? С тех пор я занята по уши. Мои родители здесь, хотят, чтобы мы приехали к ним на Рождество. Ужасное настроение. Кому хочется торчать за городом? А если снег пойдет? Мы окажемся в ловушке.

— Как выглядит Джонатан?

— Выглядит? — прописклявила она. — Прекрасно, если учесть, с кем он общается.

— Но я не слышала… — Что я ожидала услышать?

— Ах, Яна, смотри за Мод с этим яблочным соком, — проворчала Бет.

— Яна?

— Новая помощница по дому. Девушка, чешка. Ужасные испытания с ее последней семьей. Она считает наш дом дворцом.

— Что случилось с Рози?

Раздался громкий удар, как при захлопывающейся двери.

— Не справлялась с работой. Так всегда бывает с помощницами. Приходится просеять кучу, прежде чем найдешь нужную.

— А как Яна?

— Трудяга. Всегда в работе. Не самая красивая девушка на земле, но Мод, кажется, не против.

Я поехала с Беном и Кристофом в Шатийон. Мы собирались купить все, что продиктовала моя мать. В связи с продолжительностью ее пребывания холодильник будет ломиться от свежих продуктов. Она не хотела еды, которая отравила бы ей праздник.

На кухонном столе будет большое блюдо с фруктами. Яблоки будут блестеть. Мои губы будут напомажены все время, а ногти — чистыми. Бен будет щеголять в черном пуловере в стиле ретро и клетчатых брюках. Разве их это не впечатлит?

Кристоф был приятно удивлен моим списком, который изобиловал поправками и вопросительными знаками, сносками и рисунками девушек с напряженными лицами.

— Твои родители… капризные? — спросил он.

Я посмотрела на него краем глаза. Он мог быть моим сыном, у которого есть девушка с мягкими округлыми формами, в белом лифчике размером 32А, без жировых складок под мышками.

— Ты никогда не вырастешь до того, чтобы удивить своих родителей, — сказала я.

Даже когда он смеялся, на его лице не было складок. Детское лицо. Его мать стирает ему одежду, готовит еду. Он даже не умеет водить машину.

Кристоф взял с приборного щитка компакт-диск с душевной музыкой, который прислала Элайза. На обложке крупным планом были изображены блестящие губы негритянской девушки. Он вставил диск в дисковод и нажал кнопку проигрывания.

Я поставила другую песню: Темптейшнс «Запутанный клубок». Кристоф дотронулся до моего бедра. Я сильнее сжала рулевое колесо и устремила взгляд в дождь, который застучал по ветровому стеклу. Следующая композиция: Джексон Файв «Я хочу, чтобы ты вернулась».

Я выключила компакт-диск.

— Эй, Нина, в чем дело? — спросил Кристоф, убирая руку с моей ноги.

— Не хочу слушать музыку.

30 декабря. Пошел снег, как раз к приезду моих родителей. Входная дверь с трудом открылась, рисуя на снежном покрове дугу. Бен неверной походкой, держась одной рукой за меня, другой за Кристофа, вышел на улицу. Такое ощущение, что машину накрыло снежное одеяло.

— Дороги в Шатийоне убирают? — спросила я.

— В общем, к вечеру, может быть. Но если выпадет больше снега…

— То его вовсе не убирают.

— Нам придется рыть. Если им удастся добраться сюда, то придется оставить машину на обочине.

Целое утро мы прорывали дорожку от дома до дороги под наблюдением Бена, который сидел на своей попе и слизывал снежинки с шерстяных темно-синих рукавиц. Свежий снег падал на его волосы, как миниатюрные перья. Дома мы уселись у камина, завернувшись в одеяла. Три лица, которые я видела еще тогда, представляя себе роды у обочины. Несмотря на то что одно лицо должно принадлежать отцу ребенка. То, что я делаю, — неправильно. Если бы Мохеровая Дама знала, она бы прямо сейчас вошла, размахивая своей книгой по самопомощи, и сильно треснула бы меня по башке.

Мы пообедали и привели дом в гостеприимный для родителей вид. Я прочесала каждую комнату, собирая вещи Кристофа: на кресле его ворсистые носки; в ванной — ментоловая зубная паста, на полке у маленькой кровати — презервативы.