Шерил Андерсон - Роковой коктейль

— Выпьем кислого виски, чтобы жизнь казалась нам сладкой!

Мы пригубили бокалы, но я не собиралась менять тему разговора:

— Думаешь, твой отец что-то знает, но скрывает? — Неужели мистеру Винсенту известно нечто, ускользнувшее от меня?

— Нет, он просто не хочет, чтобы другие узнали больше его. Поэтому он так неприветливо встретил тебя в больнице.

— Пока я не вижу претендентов на звание «самый проницательный», включая себя саму. — Пожав плечами, я поставила свой коктейль на пол и принялась за содержимое коробки. В основном там была одежда и еще какие-то мелочи — безделушки и косметика со столика Лисбет, пока ее гримерку не заняла Вероника.

Трисия свесилась с дивана:

— Ничем нельзя оправдать дурные манеры. Никогда и ни за что. Наверное, это и есть семейный лозунг Винсентов. Имидж vincit omnia, semper perfectum [25] Побеждает всё, совершенство всегда (лат.). , что-то в этом роде. Вот почему, когда братья выбрали Ребекку и Лисбет, для мамы и папы это был настоящий удар.

— А как насчет Вероники?

— Вероники Иннз? — Трисия сползла с дивана и села на пол рядом со мной.

— Что о ней известно твоей родне? — Я вытащила из коробки темно-бордовый атласный халат, сохранивший запах «Мании» от Армани. Воротник был испачкан гримом. Я попыталась представить, как Лисбет в этом халате готовится к выступлению. Но вместо этого вспомнила, как в семь лет впервые ночевала в гостях и взяла с собой мамину подушку, потому что от нее пахло кремом «Аквамарин», который мама накладывала на ночь. Надо будет действительно отдать коробку родителям Лисбет. Как знать, чем могут дорожить люди как памятью о том, кого потеряли? Не хотелось бы случайно оставить себе или даже выбросить вещь, способную хоть немного облегчить их горе.

— Судя по тому, как относился к ней Дэвид, между ними не было ничего серьезного, — решила Трисия.

— Похоже, мало кто воспринимает Веронику всерьез, — заметила Кэссиди, растягиваясь на диване вместо Трисии.

Сложить холодный и скользкий халат оказалось не так-то просто. Я положила его на колени и тут почувствовала под ладонью что-то твердое. Пощупав, я обнаружила карман.

Внутри лежал конвертик с именем цветочника и названием: «Райский сад». Судя по адресу, магазин находился всего в нескольких кварталах от театра. На конверте стояло имя Лисбет и дата в левом нижнем углу — прошлый четверг. Я вынула открытку. Под надписью «ПОЗДРАВЛЯЮ» крупными печатными буквами было выведено: «УЙДИ И ЖИВИ». Подписи не было.

Я показала открытку Трисии и Кэссиди.

— Я знаю, что в театре есть свой язык, но как понимать «Уйди и живи»?

Кэссиди взяла открытку.

— Да как ни понимай, это угроза. Или ультиматум.

Трисия тоже взглянула на открытку.

— Вероника Иннз встречалась с Дэвидом до того, как он познакомился с Лисбет.

— И она репетировала главную роль, пока ее не отдали Лисбет, — добавила Кэссиди.

— Твой поклонник-актер не говорил тебе, что Лисбет собиралась уйти из шоу, а потом передумала? — спросила я у Кэссиди.

Она кивнула.

— Возможно, Вероника угрожала ей, чтобы заставить отказаться от роли. Лисбет сперва поддалась, но потом передумала.

— Значит, ее убила Вероника? — обрадовалась Трисия. Спохватившись, она прикрыла рот рукой, будто не сумела сдержать отрыжку. — Извините. Просто я…

— Не хочешь, чтобы это был Дэвид. Мы знаем. — Я потрепала ее по плечу и посмотрела на часы. — Так, а куда режиссер идет после репетиции?

Кэссиди затрясла поднятой рукой, как рвущаяся к доске школьница.

— Я знаю, я знаю. — Она покопалась в сумочке и вытащила оттуда спичечный коробок. — В бар, где барменом брат помрежа, и, если ты из театра, он щедрой рукой плеснет тебе пива.

Скорее тяжелой рукой, если судить по манерам Эбби. Но к тому времени, когда мы попали в «Последнюю кружку», темный шумный бар, отделанный медью и дубом, в нескольких кварталах к северу от театра, она уже подобрела и даже обрадовалась нам. Наверное, успела пропустить пару кружек. Как бы там ни было, она выглядела довольной и дружелюбной, сидя у бара в компании таких же бледных молодых женщин. В первый момент я ее даже не узнала — так преобразила ее улыбка.

— Ага, это вы хотели сорвать мне репетицию! — весело закричала она, грозя нам с Кэссиди пальцем. Потом она заметила Трисию. — А вас почему не было?

— Простите, я была занята, — ответила Трисия.

— Хорошо, что мы вас застали. Вероника здесь? — спросила я. Едва войдя, мы огляделись по сторонам и не заметили ее, но я хотела удостовериться.

У Эбби вытянулось лицо:

— Вы пришли к ней?

— Нет, мы пришли к вам. Я просто спросила, здесь ли она.

Эбби треснула кулаком по стойке:

— Нет. Я отправила ее домой отсыпаться. Она измотана после этого уик-энда. Ну и дура же я была, что позволила им поехать на вечеринку. Хотя мне удалось выкроить время для дополнительной репетиции с мужским хором. У них никак не получается петь в унисон, и это сводит на нет весь эффект от сцены в бассейне, где…

— Эбби, я хотела поговорить с вами, — ласково перебила я ее, не желая ни портить ей настроение, ни выслушивать рассказы о репетициях. Женщины, сидевшие рядом с ней, придвинулись поближе, но Кэссиди и Трисия отвлекли их, спросив, что лучше заказать.

— Как мило, — обрадовалась Эбби.

— О Веронике и Лисбет.

Эбби заговорщически наклонилась ко мне:

— Я тоже готова помочь вам с памятным диском.

Я чуть было не спросила, о чем это она, но вовремя опомнилась и не выдала себя.

— Отлично. Но прежде расскажите мне, почему Лисбет отказалась участвовать в вашем шоу.

— Зачем? — пьяно изумилась Эбби.

— Если ее что-то не устраивало, — импровизировала я, — то, наверное, не стоит включать в диск песню из шоу.

Эбби выпрямилась и оказалась на два дюйма выше, чем я ее представляла.

— Наше шоу? На вашем диске?

— Мы пока только обсуждаем такую возможность.

— Она не из-за шоу расстроилась, а из-за Вероники. В пятницу днем она позвонила мне из Саутгемптона и сказала, что уходит, потому что застукала Веронику и Дэвида.

— Застукала?

— Ну да. Поймала с поличным. С голой задницей. Как-то так. «В процессе», — сказала она.

— Веронику и Дэвида. В пятницу днем, — повторила я.

Она энергично кивнула.

— Я предложила выгнать Веронику, но Лисбет сказала, что не хочет участвовать в шоу, которое будет напоминать ей о случившемся. Я умоляла ее подумать, не торопиться. Она была та-а-ак хороша!

— В этой роли?

Эбби опять энергично тряхнула головой.

— Для кассы.

— Но не в роли?

Эбби так скривилась, что ее нижняя губа едва не коснулась кончика покрасневшего носа.

— Да какое там. Вероника тоже не бог весть что, но она просто гений по сравнению с Лисбет. Мир праху ее.