Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Сломанные крылья

Неожиданно размышления Семёна прервал звонок, и, оживившись, класс загудел.

— Минуточку внимания! — математик постучал мелом по доске. — Запишите в дневники домашнее задание к следующему уроку. Номера: двести шестьдесят три, двести шестьдесят четыре «а» и «б», двести семьдесят два, двести семьдесят три…

— Ну, завёл волынку! — расстегнув сумку, сосед Семёна по парте начал скидывать в неё тетрадки и ручки. — Тополь, ты идёшь с нами к Серёге? У него на приставке новая стрелялка появилась.

— Нет, Вить, извини, у меня сегодня другие планы.

— А, ну-ну, — бросив взгляд на Крюкову, громко хмыкнул Витька и, подхватив сумку, направился к дверям. — Удачи тебе, старина, в твоих других планах.

Откуда ни возьмись перед Семёном появилась бессменная староста класса, Наташка Ветрова:

— Тополь, не забыл, что ты сегодня дежурный?

Первой мыслью Семёна было найти благовидный предлог, чтобы отлынить от неприятной школьной повинности. Увидев выражение лица Семёна, Наташка приготовилась к войне, упёрла руки в бока и уже приоткрыла рот, чтобы броситься в атаку.

— Дежурный? — лицо Тополя просветлело. — А как же, Наташенька, помню, конечно.

— Да? — она подозрительно прищурилась. — А кроме того что ты помнишь?

— Уже иду.

Застегнув молнию на сумке, Семён взял из рук потрясённой старосты ключ от кабинета и, послав ей воздушный поцелуй, пошёл на третий этаж. Ну вот, всё решилось само собой. Постояв минут десять-пятнадцать под козырьком школы, Крюкова задубеет на ветру и решит, что пропустила его, а он, полив цветочки, со спокойной душой займётся своими делами. Нет, что ни говори, а что Бог ни делает — всё к лучшему.

Для верности провозившись в классе полчаса вместо двадцати минут, Тополь спустился вниз, взял с опустевшей вешалки куртку и начал неторопливо одеваться. Заданий на понедельник, кроме математики, не было, впереди его ждали два полноценных выходных, и, размышляя о том, как он проведёт свободное время, Семён улыбался приятным мыслям и с удовольствием любовался своим великолепным отражением в зеркале.

С внешностью парню действительно повезло. Высокий, смуглый, синеглазый, с огромной копной чёрных вьющихся волос, он выглядел определённо сногсшибательно, так что неудивительно, что почти все женские сердца десятого «Б» были полностью в его распоряжении. Особым предметом восхищения местных барышень являлись изящные, ровно очерченные губы Семёна, и нередко, мечтательно глядя на профиль красивого мальчика, их мысли уплывали непозволительно далеко, заставляя забывать и о нравственных страданиях несчастного Раскольникова, и о количестве допустимой радиации на местности, и обо всех логарифмических функциях, вместе взятых.

Восторженные взгляды и поклонение одноклассниц Семён воспринимал как нечто само собой разумеющееся, как некое обязательное приложение к своей неповторимой личности, щедро одарённой природой при рождении. Обаятельный и улыбчивый, он был со всеми приветлив и ровен, не уделял особенного внимания ни одной из претенденток на его драгоценную душу и оттого вдвойне желанен.

Одевался Тополь хорошо, дорого и броско, и благодаря неусыпным стараниям матери в его карманах всегда имелась достаточная сумма для того, чтобы чувствовать себя уверенно. Щедрый, приветливый и неприлично красивый, Тополь являлся той соблазнительной конфеткой, скушать которую хотелось бы каждой, но сердце очаровательного мальчика лежало ко всем сразу и ни к кому в отдельности.

— Ты чего так долго?

Голос Крюковой разлетелся по безлюдному этажу гулким эхом и, заметавшись где-то между вешалками с забытой сменкой, рассыпался по каменным плитам раздевалки.

— Ты всё ещё здесь? — неприятно удивился Семён.

— Мы же договорились встретиться после уроков, вот я и жду, — подойдя к Семёну, Света взяла его под руку и улыбнулась отражению в зеркале. — А мы здорово смотримся вместе, правда? — она провела рукой по светлой чёлке.

— Правда, — без особого энтузиазма ответил он и, высвободив руку, отошёл от зеркала. — Скажи, Свет, а если бы я задержался в школе ещё часа на два, ты так бы и стояла под дверью?

— Тебе обязательно нужно меня обидеть? — наблюдать за одиноким отражением было абсолютно неинтересно, и, бросив равнодушный взгляд в зеркало, она отошла в сторону. — Сём… Я хотела с тобой кое о чём поговорить.

— Говори, — Семён надел кожаные перчатки и взялся за ручку входной двери. — Только, если можно, пойдём на улицу, я сегодня обещал маме прийти пораньше, так что у меня не очень много времени.

— И поэтому ты задержался на дежурстве, да? — она вскинула глаза, надеясь увидеть в его взгляде если не смущение, то хотя бы растерянность, но он уже был в дверях, и всё, что удалось разглядеть Свете, это его кудрявый затылок.

— Так о чём ты хотела поговорить? — Тополь придержал тяжёлую входную дверь, игнорируя её колкую реплику относительно дежурства.

— Сём… — набрав воздуха, Света облизнула губы. — Так дольше продолжаться не может.

— Ты о чём? — в густо-синих глазах Семёна промелькнуло удивление.

— О наших с тобой отношениях, — негромко, но достаточно твёрдо проговорила она. — Я так больше не могу.

— Не можешь что? — Тополь поднял глаза на девочку и обаятельно улыбнулся. — Светик, я что-то не пойму, о чём ты.

— Ты всё прекрасно понимаешь, просто тебе доставляет удовольствие мучить меня! — несмотря на твёрдое решение не устраивать сцен, Света всхлипнула. — Сём, так дальше нельзя.

— Я тебя чем-то обидел? — Тополь перекинул сумку на другое плечо и с беспокойством заглянул ей в лицо.

— Нет… — стараясь сдержать слёзы, Крюкова ещё раз хлюпнула носом и с трудом сглотнула. — Я говорю тебе о другом!

— О чём «другом»? — пушистые ресницы Семёна наивно хлопнули. — Светик, я что-то ничего не могу понять.

— Я тоже! — резко бросила она. — Здорово ты устроился, Сёмочка, вот что я тебе хочу сказать! Значит, я, как дура, должна сидеть у телефона и целыми днями ждать, когда ты соизволишь набрать мой номер, а ты в это время будешь развлекаться с другими, так, что ли?

— Ты разговариваешь со мной так, будто бы я что-то пообещал тебе и не выполнил, — Семён недоумённо улыбнулся. — Скажи, разве я просил тебя сидеть целыми днями у телефона? Или я запрещал тебе встречаться с кем-то другим?

— Да как ты можешь?! И это после всего того, что между нами было?! — с обидой воскликнула она.

— А что такого между нами было? — Семён даже остановился.

— Ну, ты… ты и… — захлебнулась негодованием Крюкова. — Знаешь, кто ты после этого?!

— Почему ты на меня кричишь? — впервые с начала разговора нахмурился Семён.

— А ты не понимаешь?! — она сжала кулачки. — Не понимаешь, нет?!