Елена Лагутина - Искушение любовью

Вырисовывалась отвратительная картина, но Женя опасалась, что ее воображение просто не способно охватить то, что существует в реальности. Но даже и того, что знала теперь Женя, было вполне достаточно, чтобы заподозрить Красовского в вольном или невольном убийстве трех его жен. И Лиля прошла половину этого пути. Пути к смерти.

«Нечего раздумывать, — успокоила себя Женя. — У меня предостаточно фактов против ее ненаглядного мужа, и после того, как она это все услышит, она сама не захочет к нему возвращаться! Нужно просто позвонить ей и попросить прийти ко мне».

Женя отодвинула от себя карточки и пошла в регистратуру, чтобы оттуда позвонить Лиле. Но как назло телефон стал нужен всем сразу. Подождав пятнадцать минут, Женя вернулась в кабинет ни с чем. Она чувствовала себя в этой комнате как в клетке, но ничего не могла изменить. Новые походы к телефону тоже успехом не увенчались: телефон у Лили по-прежнему не отвечал.

Начинается, с опаской подумала Женя. Она подумала, что начинается самый опасный период, когда подходишь к проблеме вплотную и эта проблема, как живая, начинает мешать, сопротивляться. И это очень похоже на поединок. Видя, что события разворачиваются не так, как она ожидала, Женя решила на всякий случай подстраховаться и все-таки попытаться получить информацию о болезнях и причинах смерти всех жен Красовского. Она дозвонилась до Федора и, коротко рассказав о своих находках, попросила его съездить в больницы, где зарегистрированы смерти трех женщин, и там в архивах найти их истории болезни, из которых, в свою очередь, переписать, ничего не пропуская, посмертные эпикризы и заключения после вскрытия трупов. Рабочий день заканчивался, и Женя взяла себя в руки. Она яростно просмотрела груду карточек и составила внушительный список, попутно думая, что медсестра этому вряд ли обрадуется.

— Все нормально? — спросила Елена Васильевна, едва Женя с карточками вошла в кабинет. — Ну, тогда собирайтесь домой! Хорошего понемножку!

Женю не пришлось уговаривать, она ринулась домой в надежде найти там если не самого Федора, то хотя бы записку от него. Но надежды ее не оправдались: по одной ей понятным признакам было очевидно, что, уйдя из квартиры утром, он больше сюда не возвращался.

Женя еще раз набрала Лилин номер. Трубку снова никто не брал. Она села на стул в кухне и опустила руки. «Стена, — подытожила Женя. — Передо мной выросла какая-то стена. Что бы я ни делала сейчас, все без результатов! Надо успокоиться и ждать».

Женя знала, чего хотела. Теперь знала. Она наметила четкий план на сегодняшний день: звонить Лиле каждый час. Не может быть, чтобы ее не было дома. Нужно, чтобы она во что бы то ни стало взяла трубку! Связаться с Лилей — вот задача, которую Женя решила выполнить любой ценой. И здесь ей могли помочь повар и его жена. Это был запасной вариант, и Женя похвалила себя за осмотрительность, за то, что заблаговременно успела навести этот нужный канал. А потому сейчас нет нужды суетиться. Если до десяти часов она не сможет дозвониться до Лили, то после десяти попробует позвонить Владимиру Петровичу. Все равно информация у нее будет! И она поймет, что происходит!

Наступил вечер, но никаких результатов он тоже не принес: стало ясно, что трубку в особняке не берут либо специально, либо брать ее некому. Женя стала звонить Наталье Михайловне. В трубке раздался ее приятный голос:

— Я слушаю.

— Добрый вечер, Наталья Михайловна! Это Женя!

— Женечка, как я рада! Знаете, я как раз хотела вам позвонить: что-то я волнуюсь! Места себе не нахожу! Не случилось ли чего худого?

— Я тоже волнуюсь. — Женя вдруг почувствовала, как ее снова забила мелкая дрожь. — Я звонила Лиле полдня, но никто не отвечает. И я не пойму, в чем дело. Я хотела бы поговорить с Владимиром Петровичем, он дома?

— Нет, Женечка; как на грех что-то запаздывает. Да вы не волнуйтесь! Как только он появится, я вам сразу позвоню! Ничего, если поздно?

— Ничего, я буду ждать!

— Ну и хорошо!

— Спасибо, Наталья Михайловна! Я не прощаюсь! Время шло к одиннадцати, но в квартире стояла мертвая тишина. Было слышно, как тикали часы и как работал телевизор у соседей. Женя сидела в кресле и кусала губы. Наконец в половине двенадцатого раздался телефонный звонок. Женя схватила трубку, но услышала лишь встревоженный голос Натальи Михайловны:

— Женечка, я решила вам позвонить, хотя Владимир Петрович пока и не пришел. Знаете, он иногда так задерживался и раньше, если в особняке были гости. Так что не волнуйтесь, ложитесь спать — утро вечера мудренее.

— Спасибо, Наталья Михайловна. Я так и сделаю!

Женя разобрала постель, но лечь не смогла. Она стояла у окна и смотрела на дорогу. Фонари тускло подсвечивали пустынную улицу. Небо было чистым, светила полная луна.

В это время раздался звонок в дверь. Женя метнулась открывать, думая, что это пришел Федор. Но на пороге стоял незнакомый мужчина. Женя еще не успела испугаться, как он широко улыбнулся и заговорил первый:

— Вы Женя?

— Да, — растерялась она от неожиданности.

— Меня Федор прислал. Он просил передать вам вот это. — И он протянул Жене какую-то папку. — Да вы не волнуйтесь, — видя, что Женя не может прийти в себя, успокоил ее парень, — он утром придет. Работа такая. Ну, я пошел?

— Спасибо, — наконец-то выдавила из себя Женя, так толком и не успев ничего сообразить.

Закрыв дверь, она без сил опустилась на маленький стульчик в коридоре. Была ночь, Женя чувствовала усталость, но сна не было. Мыслями она снова вернулась в особняк, туда, где, по ее мнению, должна была быть Лиля. Сердце чувствовало недоброе, и Женя не могла дождаться утра. В мыслях она подгоняла время, но стрелка часов упрямо продолжала свой размеренный ход — тик-так, тик-так. Женя, вздохнув, обратила внимание на папку, которую ей вручил парень.

Открыв ее, она ахнула: там лежали несколько листов, написанных от руки. Это были посмертные эпикризы первой и третьей жен Красовского. Женя разложила эпикризы перед собой.

Она почему-то начала волноваться, глядя на лежащие перед ней листы с текстом. Она видела лишь отдельные, пляшущие у нее перед глазами буквы, написанные Фединой рукой. Вид родного почерка успокоил ее, помогая взять себя в руки и сосредоточиться.

Она очень много ждала от этих листочков. Во всяком случае, эти листочки, исписанные торопливой Фединой рукой, были, пожалуй, последним шансом, чтобы пролить свет на таинственное исчезновение Лили и Владимира Петровича.

Конечно, к их внезапному исчезновению можно было отнестись и иначе: в конце концов, это очень условно — исчезнуть в доме, где живешь или работаешь. Лиля и Владимир Петрович, конечно же, не исчезли, но все же их долгое отсутствие, такое неожиданное, не могло не настораживать.