Сьюзен Филлипс - Великий побег

– Да ничья.

Шона с угрюмым выражением глубже забилась в диван. Через окно в двери Люси видела, как несколько подростков стаскивают украшения Хэллоуина: летучих мышей, черных картонных ведьм, скелеты с красными сверкающими глазами в дырявых глазницах.

Шона осмотрела наряд Люси: короткую черную кожаную юбку, ярко–розовые колготки, грубые ботинки.

– Хочу моего старого социального работника. Она была куда лучше вас.

Люси улыбнулась:

– Это потому что она не обожала тебя так, как я.

– Теперь вы просто издеваетесь.

– Вовсе нет. – Люси ласково погладила девочку по руке и тихо сказала, подчеркивая каждое слово: – Ты одно из великих творений вселенной, Шона. Храбрая, как львица, коварная, как лисица. А еще ты умная и преодолеваешь все трудности. Почему бы не любить тебя?

Шона отклонила руку Люси и осторожно покосилась на нее:

– Да у вас не все дома, леди.

– Знаю. Дело в том, что ты настоящий чемпион. Мы все так думаем. Если захочешь серьезно удержаться на работе, уверена, ты сообразишь, как это сделать. Сейчас можешь идти.

– Что значит, могу идти? – оскорбилась девочка. – Вам положено помочь мне вернуть работу.

– И как же мне положено это сделать?

– Сказать мне, что делать.

– А я понятия не имею.

– Как это понятия не имеете? Я сдам вас директору. Она уволит вас в два счета. Вы ничегошеньки не знаете.

– Ну, вообще-то, я здесь меньше месяца, так что, может, и так. Как мне лучше поступить?

– Рассказать, что мне нужно сделать, чтобы удержать работу. Типа появляться каждый день, уважать босса…

И следующие несколько минут Шона читала Люси лекцию, повторяя советы, которые ей давали другие консультанты.

Когда девочка, наконец, иссякла, Люси восхищенно кивнула:

– Ух ты! Да это тебе следовало сидеть здесь вместо меня. Все-то ты отлично знаешь.

Враждебность Шоны пропала как не бывало:

– Вы вправду так считаете?

– Конечно. Как только получишь диплом об окончании средней школы, то сможешь устроиться на любую работу, вот увидишь.

К тому моменту, когда ушла Шона, Люси смогла справиться по крайней мере с одной подростковой проблемой. Такая, казалось, незначительная вещь, а для бездомной девочки просто непреодолимый барьер: у Шоны не было будильника.

Люси окинула взглядом пустую комнату для консультаций с ее потертым удобным диваном, уютным креслом и вдохновленной граффити настенной росписью. Вот работа, для которой она, Люси, предназначена.

Этим вечером она уходила домой позже обычного. Идя к машине, раскрыла зонтик, чтобы спрятаться от холодной вечерней мороси, и стала думать о книге, которую еще нужно писать, прежде чем свалиться замертво в постель. Никакой охоты по коридорам Конгресса, никаких стуков в двери корпораций, чтобы повидаться с большими шишками, которые хотели встретиться с ней только потому, чтобы похвастаться знакомством с дочерью президента Джорик. Превращать книгу в свою общественную позицию куда лучше.

Люси обошла лужу. Прожектор заливал светом ее автомобиль, один из двух оставшихся на стоянке. Люси почти закончила план книги, и полдюжины издательств уже обращались с просьбой взглянуть на него. Учитывая, какое великое множество авторов прилагают усилия, чтобы опубликоваться, может, следовало чувствовать угрызения совести, но Люси их отбросила. Издатели чуяли, что ее имя на корешке книги будет гарантией большого тиража и крупных продаж.

Она решила показать истории бездомных детей их глазами: почему они бросили семьи, как живут, их надежды и мечты. Не только через пострадавших детей, вроде Шоны, но и менее афишируемых пригородных подростков, ведущих бродячий образ жизни, в благополучных общинах.

Пока Люси сосредотачивалась на своей работе, то словно заряжалась энергией, но только отпускала вожжи, возвращалась ярость. Люси никак не желала избавиться от гнева. Когда она уставала до мозга костей, когда желудок отказывался принимать еду, когда без причины на глаза наворачивались слезы… Гнев помогал справиться.

Люси почти дошла до машины, когда услышала, что кто-то бежит. И обернулась.

Невесть откуда выскочил подросток. Тощий, с запавшими глазами, в грязных порванных джинсах и в темном капюшоне, пропитанном водой. Он схватил ее сумочку и толкнул Люси на землю.

Зонтик отлетел в сторону, тело пронзила боль, и все накопившееся бешенство в душе Люси обрело мишень. Она выкрикнула что-то нецензурное, вскочила с мокрого асфальта и припустила за парнишкой.

Он бросился по тротуару, миновал фонарь и оглянулся. Подросток не ожидал, что она кинется за ним в погоню, и рванул со всех ног.

– Брось сумку! – во вспышке ярости закричала Люси.

Но он продолжал бежать. Она за ним.

Невысокий парнишка несся как угорелый. Люси было уже все равно. Ее охватила неуемная жажда мщения. Мстительница бежала по тротуару, гремя по бетону башмаками. Подросток свернул в переулок между приютом и офисным зданием. Она бросилась прямо за мальчишкой.

Выход перегораживали деревянный забор и мусорный бак, но Люси не отступила, даже не подумала, что будет делать, если у парня окажется оружие.

– Ну-ка отдай!

Хрюкнув, он подтянулся и заскочил на мусорный бак. Сумка зацепилась за острый угол. Воришка кинул ее и, снова подтянувшись, перескочил через забор.

В бешеной ярости Люси попыталась забраться за ним на мусорный бак. Ботинки заскользили по мокрому металлу, и она поранила ногу.

Медленно возвращался здравый смысл. Люси глотнула воздух, возбуждение наконец-то иссякло.

Дура. Дура. Дура.

Люси подобрала сумку и похромала обратно к тротуару. Кожаная юбка смягчила падение, но розовые колготки порвались, ободрались коленки и руки. Несмотря на звон в ушах, все-таки ничего, кажется, не сломано.

Люси дошла до тротуара. Дура . Панда пришел бы в ярость, увидев, как она бросилась в переулок. Впрочем, будь поблизости Панда, подросток вряд ли бы даже приблизился к ней.

Потому что Панда грудью защищал людей.

Ей вдруг стало дурно.

Панда защищал людей .

Она еле–еле дотянула до тротуара, прежде чем обессилено осела, угодив ботинками в выбоину. В желудке образовалась тяжесть, и в памяти всплыли его слова.

«… ни с того ни с сего шмякнул подружку о стену. Сломал ей ключицу. Ты хочешь, чтобы с тобой такое случилось ?»

Люси сжала виски ладонями.

« Я не люблю тебя, Люси… Я не люблю тебя.»

Ложь . Не потому все это, что он не любил ее. А потому, что любил слишком сильно.

С ударом грома разверзлись небеса. Проливной дождь стучал по плечам сквозь плащ, колол голову острыми иголками. Солдат, который пытался задушить жену… Мужчина, избивший подружку… Панда видел в себе такой же, как в них, источник опасности для Люси, еще одного врага, от которого нужно было ее защитить. И именно это стремился сделать.