Маргарет Уэй - Самая настоящая

— Я слышала, вас отправили сюда за дурное поведение! — Слова озлобленной женщины были как выстрелы.

— Если это правда, Оливия, мы с вами, — зевая, вступил Брендан, изображая, что его вовсе не интересует весь этот разговор.

— Разве жизнь здесь — наказание, Мэригол? Мой отец просто хотел, чтобы его дочери на время ушли в тень, и в этом нет ничего удивительного. А вы что же, справки наводили? Интересно, что вас к этому подтолкнуло?

Но бывшую миссис Мак-Элпайн не так-то легко было сбить с намеченного пути.

— Голубая кровь подпорчена! Так, кажется, писали в газетах. Как же, могущественные Бэлфоры, и вдруг такой скандал — незаконнорожденная дочь! Ну и семейка. Не думаю, что моей девочке место рядом с вами.

Тут не выдержал Брендан:

— Мэригол, ну что ты за сволочь! — Лицо его скривила брезгливая гримаса.

— Брендан, не будем шуметь. — Мак-Элпайн поднял руку, призывая друга остановиться.

— А ты что, Клинт, возомнил о себе! — Щеки Мэригол пылали. — Зачем она здесь? Ты что, спишь с ней?

Юная Хлоя, красоты в которой было больше, чем интеллекта, негромко, но крепко выругалась от неожиданности.

Мак-Элпайн с грохотом опустил ладонь на стол:

— Все, довольно! Оливия — гостья в этом доме.

— И спится мне здесь очень хорошо и в одиночку, миссис Мак-Элпайн, — заверила виновница разгоревшихся страстей. — Только, по-моему, это не ваше дело.

— Вот именно! — поддержал ее Брендан.

Но Мэригол ни на кого не обращала внимания, вперившись горящим взглядом в англичанку:

— Не шути со мной, дорогуша!

— И в мыслях не было.

Тут Лукас с видом опечаленного бассета обратился к Оливии:

— Оливия, мне очень жаль…

— Лукас, будьте любезны, проводите Мэригол в ее комнату. Детское время кончилось, — с холодной учтивостью произнес Мак-Элпайн.

— Ну и дрянь же ты, Клинт! Я что, девочка, чтобы меня отсылать от стола! — возмутилась его бывшая жена.

— Вон! — Миллиардер махнул рукой. — Увидимся за завтраком. Может быть.

После того как Лукас увел скандалистку, вечер потек своим чередом. Никто больше не заговаривал об инциденте, словно все о нем тут же забыли. Довольные друг другом, разошлись за полночь, договорившись встретиться за завтраком полдевятого утра.

Вскоре Оливия вспомнила, что оставила на столе свою подвеску. Она сняла ее по просьбе Барбары, которая хотела посмотреть украшение поближе. Конечно, ничего бы с камнем до утра не случилось, но ею завладело настойчивое желание пойти забрать его. Кристалл обнаружился там, где и ожидала найти его владелица. Сжимая амулет в руке, Оливия двинулась обратно. И когда она проходила мимо кабинета, внезапно медная ручка двери повернулась, и на пороге возник Мак-Элпайн. Он снял пиджак, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки и выглядел до невозможности сексуально.

— Неужели чудеса случаются и вы шли ко мне?

Сердце Оливии словно замерло на мгновение и забилось с новой силой.

— Я ходила за своей подвеской. Оставила ее в гостиной. Все-таки это теперь мой амулет, не хотела оставлять его там на ночь.

— Амулет, это точно. Так что, сегодняшним происшествием мы именно ему обязаны?

— Почему это? Разве это был не просто укус?

— Укус, да только кто мог ее укусить? Покажите-ка камень. Видите? Он стал более тусклым. И словно поблек и потемнел.

— То есть он потерял часть своей силы? — Оливия растерянно посмотрела на мужчину.

— Ага, значит, вы тоже признаете, что он обладает особой силой? — улыбнулся тот.

— Боюсь это отрицать в его присутствии. А то еще, чего доброго, завтра наутро обнаружат мой хладный труп.

— Я, пожалуй, тоже поберегусь. Знаете, мне довелось повстречать много удивительного. Думаю, камень заряжается при движении и от тепла сердца. Так что наденьте его на некоторое время.

— Вы серьезно?

— А почему вы шепчете? — нежно улыбнулся Мак-Элпайн. — Давайте я.

От его прикосновений по телу Оливии побежала дрожь.

— Знаете, вы тоже обладаете волшебной силой надо мной, — признался вдруг Клинт, не снимая рук с ее плеч.

— О чем вы? — тихо спросила девушка.

— Я не в силах вам противиться. — Лицо его было совершенно серьезно.

— Мне… мне пора идти. — Оливия повернулась было, но Мак-Элпайн схватил ее за руку:

— Нет, не надо. — С этими словами он поднес к губам ее руку и мягко поцеловал. Затем перешел к запястью и нежно потрогал теплым языком узор вен под тонкой кожей. — Еще немного, и я не смогу остановиться. Я хочу вас, вы знаете это? — Австралиец поднял голову и пристально посмотрел на девушку.

Оливии казалось, будто она шагает в бушующую стихию. От былой невозмутимости не осталось и следа.

— Знаете, меня страшит то, что я чувствую. Я привыкла жить тихо и спокойно, Клинт. Не избалована мужским вниманием. Так что не дразните меня, пожалуйста. Не хочу снова становиться жертвой.

— Жертвой? Я вовсе не дразню вас, — заверил Клинт, большим пальцем поглаживая нежное запястье. — Дело в том, что с каждым днем меня влечет к вам все больше и больше. Да, признаю, для нас обоих здесь есть подводные камни.

— Вы теперь избегаете связываться с женщинами?

— Вы могли бы стать исключением. Мне хочется схватить вас и затащить в постель.

— Это не ответ на мой вопрос. Похоже, нас действительно с самого начала тянуло друг к другу.

— Вот мы и достигли согласия. Может, закрепим поцелуем?

Оливия давно поняла, что именно этого мужчину ждала всю жизнь. Непроизвольно она откинула голову и прикрыла глаза. Все чувства словно обострились. Желание завладело головой и телом. И когда губы ее накрыл рот Мак-Элпайна, она тихонько вскрикнула. Это был поцелуй, который остается в памяти на всю жизнь. Что бы ни ожидало их в будущем, Оливия была уверена, что этот момент будет всегда вспоминать со счастьем и радостью. Глаза наполнились слезами.

— Оливия? — Клинт немного отстранился и обеспокоенно смотрел на нее. — Надеюсь, это не я довел вас до слез.

— Женщинам бывает нужно иногда поплакать…

— Оливия, я с вами, здесь вы под моей защитой. Простите, если я слишком тороплю события. Или, может, это Мэригол расстроила вас. И за нее прошу прощения.

— Расстроила, — подтвердила Оливия. — Ее злоба. Но я всегда стараюсь скрывать, насколько меня задевают такие поступки.

— Понимаю. Но ничего не могу поделать. Какая бы ни была невыносимая, но она мать Джорджи. Порой я думаю с ужасом, что никогда от нее не отделаюсь.

— Может быть, когда вы снова женитесь, станет полегче.

Взгляд его золотых глаз обжигал.

— Это должна быть особенная женщина. Знаете, брак вскрывает в человеке как самые светлые, так и самые темные стороны. Не хочется повторять своих ошибок.

— То есть сейчас вы не готовы к серьезным отношениям? — уточнила Оливия.