Джун Зингер - Съемочная площадка

— Сразу со всеми? — засмеялась я. Мне хотелось немного развеселить Сюзанну.

Сюзанна захлопала ресницами.

— Ну, если это будет необходимо…

Мы обе расхохотались, и Сюзанна сделала еще один глоток из моей кружки.

В тот вечер Сьюэллен пришла на ужин в столовую общежития. Я практически не видела ее всю неделю. Во-первых, она обручилась с Говардом Роузеном, старшекурсником, обладающим всеми качествами, которые Сьюэллен так ценила в мужчинах — искренностью, благородством, честностью и добротой, — и проводила почти все время с ним. А во-вторых, у нее были обязанности в женской общине. Она чувствовала себя виноватой, потому что бросила меня в мою первую неделю в институте, но я быстро ее успокоила, познакомила со своими новыми подругами, так что она убедилась, что я не скучаю и у меня есть компания. Затем мы все вместе поужинали. Мне очень хотелось, чтобы Сьюэллен понравились Сюзанна, Кэсси и Клео. Мне очень хотелось, чтобы мы все пятеро подружились: ведь что бы ни случилось и с кем бы я ни подружилась, Сьюэллен всегда будет занимать в моей жизни первое место. Говоря по правде, она мне была как мать. Мы всегда были близки, но особенно это почувствовали, когда пять лет назад осиротели — наши родители погибли в автомобильной катастрофе на шоссе Огайо. И мы все равно были очень близки, хотя Сьюэллен уехала учиться в Колумбус, а я осталась с тетей Эмили в Цинциннати, где заканчивала школу.

Ужин прошел великолепно. Мы все болтали и смеялись, и я радовалась тому, что все идет так хорошо. Однако потом Сьюэллен отвела меня в сторонку и предупредила:

— Не торопись обзаводиться подругами. Сначала присмотрись. Как следует познакомься. Ведь твои институтские подруги станут подругами на всю жизнь!

Я сразу же поняла, что она имела в виду не Клео с Кэсси — они обе были очень приятными девушками, хорошо воспитанными, доброжелательными. Сьюэллен определенно имела в виду Сюзанну. Разумеется, я и не ожидала, что Сьюэллен может понравиться девушка типа Сюзанны. Сьюэллен, которая и внешне была похожа на Дорис Дей, и вела себя так же, как Дорис Дей. То есть она была типичной американской девушкой того времени. Она была дружелюбна, хорошо воспитана и очень серьезно ко всему относилась. Она была полна всевозможных идей и высоких принципов. Ее заботило и международное положение, и движение за мир, и гражданские права. Она буквально слегла в постель на целую неделю, когда был убит президент, ее очень заботило то, что ее страна вмешивается во внутренние дела другой страны. Она даже хотела вступить в Корпус Мира. А Сюзанна? Я не могла не признать, что она была своевольна, ее интересовало только собственная персона, и она нежно и преданно любила только себя. Нет, Сьюэллен никогда не смогла бы понять девушку вроде Сюзанны.

— Да, но она такая забавная! И я вовсе не собираюсь дружить с ней всю жизнь. Честное слово, ничего подобного я ей не обещала, — пошутила я. Я просто не знала, как объяснить Сьюэллен, что Сюзанна притягивает меня, как какая-то странная экзотическая птица с необычным оперением.

На следующий день после того, как мы с Сюзанной дали друг другу клятву не быть положительными, я зашла в класс, где проводились занятия по риторике, и заметила молодого человека с темно-рыжими волосами, сидевшего в задних рядах. Во мне что-то дрогнуло. Я поспешно села в первом ряду, недоумевая, что же, собственно, произошло. Мой взгляд лишь скользнул по этому парнишке. Что же было в нем такого особенного, что все во мне как будто перевернулось? Он, кажется, не намного старше меня, и нельзя сказать, что он необыкновенно хорош собой. Худощавый, но спортивного вида и… симпатичный? Да, пожалуй, что симпатичный, решила я, не подобрав более подходящего определения, хотя слово это казалось не очень точным. И он тоже посмотрел на меня каким-то пристальным взглядом. Симпатичный и открытый? Мне стало смешно. Я, которая всегда верила в книжных, сказочных героев, просто остолбенела, увидев худощавого симпатичного паренька с твердым и открытым взглядом и вздернутым носом?

Мне ужасно хотелось посмотреть на него еще раз, но я не осмеливалась обернуться. Я взгляну на него, когда закончится занятие. Пришел преподаватель, собрал наши регистрационные карточки, затем объяснил, что мы будем изучать и какие нам понадобятся пособия и материалы. Курс назывался «Публичные выступления», и нам сказали, что нашим первым заданием будет составление речи в юмористическом ключе на любую тему. Задание подготовят все, а он, преподаватель, мистер Шламм, вызовет столько человек, сколько позволит время. Затем мы будем обсуждать эти выступления и, если нужно, высказывать критические замечания. После этого он распрощался с нами.

У меня ушло несколько минут на то, чтобы собраться — сложить записи, книжки, пенал, — и я подняла глаза. Он проходил мимо моего стола и широко мне улыбался. Это была не просто улыбка, а скорее усмешка — один уголок рта изогнулся вверх, другой — как-то вниз, глаза сощурились. Ясные карие глаза, с желтыми крапинками, весело сощурившиеся. И грива темно-рыжих кудрей. Он как будто сошел со страниц одного из рассказов из «Лейдиз хоум джорнэл», которые так любила читать моя мама.

Я не ответила на его улыбку. Во-первых, я была слишком потрясена. А во-вторых, просто возмутилась. Возмутилась своей собственной реакцией на эти сощуренные глаза и кривую усмешку.

Это было во вторник. К сожалению, занятия по риторике проходили лишь два раза в неделю, и это значило, что мы сможем опять встретиться только в конце недели, если быть более точной, то в пятницу… Между вторником и пятницей я познакомилась с несколькими интересными молодыми людьми, которым даже дала номер своего телефона, но все равно затаив дыхание ожидала наступления пятницы, желая проверить, будет ли у меня прежняя реакция на этого рыжеволосого парня. Было бы интересно выяснить это, сказала я себе и Сюзанне, которая лишь неодобрительно покачала головой.

Я вошла в класс и сразу же посмотрела на задний ряд. Наши взгляды встретились, да, и реакция была прежней — как будто у меня внутри что-то переворачивается. Мистер Шламм спросил, есть ли желающие произнести первую речь. Поднялось всего несколько рук. Его рука была среди них, и вызвали именно его. Я подумала: может быть, это неспроста? Может, этот парнишка обладает каким-то магнетизмом, притягивающим к нему людей?

— Привет! Меня зовут Тодд Кинг, — сказал он, широко улыбнувшись аудитории и затем остановив свой взгляд на мне. В учебнике говорилось: «Выберите среди присутствующих одного человека и адресуйте свое выступление ему». Очевидно, Тодд Кинг выбрал именно меня. Мне захотелось улыбнуться ему в ответ, однако я сдержалась. Я должна быть осторожной, посмотреть, как будут развиваться события.