Джулиет Мид - Капкан любви

— Майк, это Тедди.

— Где ты? — удивился Майк — ведь она звонила по внутреннему телефону.

— Внизу на третьем этаже.

— Какого дьявола ты там делаешь?

— Не обращай на это внимания. Я хотела предложить тебе прерваться на обед пораньше.

— Тедди, сейчас только одиннадцать часов!

— Все равно, Майк, уходи обедать. Прямо сейчас, — она повесила трубку.

— Мичинелли работает на меня, — заявил Фицджеральд. — Я его знаю. Я знаю, что он не мог сделать ничего подобного. Я знаю своих парней. Это отборные ребята, все до одного. Он работает на меня, вам говорю!

— Конечно, работает, Алекс. А вы, конечно, хорошо относитесь к своим подчиненным? — задумчиво поинтересовался Джек, доставая из портфеля другой лист бумаги. — Я полагаю, вам доставляет удовольствие, когда у них идет пена изо рта?

— Вызовите сюда Мичинелли! — Алекс вскочил на ноги. — Пусть этот ублюдок сам все расскажет! Если он это сделал, Джон, то клянусь, я выгоню его собственноручно!

Джек наблюдал браваду Фицджеральда с чувством, близким к восхищению.

— Сядьте, Фицджеральд, — приказал Хирш. — Кажется, Делавинь, вы еще не все сказали мне. Вы позволите мне взглянуть на эту бумагу?

Джек передал Джону Хиршу копию признания Майка. Алекс встал, сел, и снова привстал, пока взгляд Джона Хирша не посадил его на место.

— Послушайте, Джон, я знаю этого парня, — снова вмешался Фиц. — Я знаю его по работе. Он не играет честно. Вам нельзя доверять ему. Он всего лишь спасает собственную шею. Он придумает что угодно, чтобы провалить меня. Поверьте мне, Джон, я ничего не знал об этом. Если за этим кто и стоит, то кто-нибудь из подонков Делавиня…

— Заткнитесь, Фицджеральд. Заткнитесь или выйдите, — в голосе Хирша звучал ледяной холод. Он даже не взглянул на своего коллегу, пока читал и перечитывал признание Майка.

— У вас есть что-нибудь еще касательно этого дела, Делавинь? — выражение лица Хирша было непроницаемым. Белтон-Смит нервно вертел в руках свои наручные часы.

— Да, есть. Я кое-что выяснил о пакете опционов на акции «Хэйза», которые прошли через отдел торговли «Стейнберга». У меня также есть некоторые доказательства того, что «Стейнберг» принимал участие в трудоустройстве Глории Мак-Райтер в «Хэйз». Кроме того, у меня есть информация, показывающая, что некоторые ваши сотрудники занимались нечестной торговлей акциями «Хэйза». Однако у меня нет намерений преследовать это по закону.

Хирш оперся руками на стол.

— Джентльмены, я нахожу, что оказался в чрезвычайной ситуации. Утром я шел сюда, рассчитывая принять решение относительно условий покупки «Хэйза Голдсмита». Я представлял это, как спасательную миссию, касающуюся старой и уважаемой лондонской фирмы. Признаю, выгодную, но тем не менее, спасательную миссию. Теперь я вижу, что моя собственная фирма под угрозой. Я услышал — и увидел — факты, из-за которых этим утром принять решение почти невозможно. Однако, решение должно быть принято, и принято быстро. Я хотел бы поговорить с мистером Делавинем с глазу на глаз, но полагаю, что мы вновь соберемся здесь, — он взглянул на свои часы, — ровно через тридцать минут. Говоря, что мы вновь соберемся, я имел в виду всех нас, — он жестко взглянул на Алекса Фицджеральда, — а также Каррутерса. — Хирш тяжело вздохнул. — Ладно, мистер Делавинь, давайте займемся делом.

Тедди ожидала взрыва, но все же растерялась, увидев, что Алекс первым вышел из комнаты и бурей пронесся по коридору. Кажется, он пошел в отдел торговли. Вслед за ним из-за двери потянулся поток исполнительных лиц «Стейнберга», покачивающих головами и переговаривающихся между собой вполголоса. Ричард Белтон-Смит вышел последним, широкая улыбка расплывалась по его лицу.

— Тедди, дорогая, позвольте мне пригласить вас в бар и угостить вином на радостях. Мы должны вернуться сюда через полчаса, так что давайте поспешим.

— Ради Бога что там случилось?

— Скажу пока, что мы хорошо сидим.

— Где Джек и Джон Хирш?

— Решают дело.

Ричард Белтон-Смит засмеялся, и звуки его смеха разнеслись далеко по коридору.

Оставшись с Хиршем в комнате заседаний, Джек рассказал ему всю историю. Он не пропустил ничего. Он рассказал о соучастии Кандиды, хотя и не стал говорить об ее побуждениях. Он рассказал о личном вмешательстве Фицджеральда в покупку опционов «Хэйза» для «Стейнберга». Он рассказал, как Фицджеральд убедил Майка, что сделает его компаньоном, а затем в последнюю минуту разрушил его надежды. Он рассказал о пяти миллионах фунтов, из которых один миллион достался Глории. Он рассказал о магнитных лентах — что от «Стейнберг Рот» не было звонков между половиной четвертого и четырьмя часами дня, хотя позже появилась двусмысленная запись, из которой следовало, будто Глория знала о состоявшейся в четыре часа сделке. Джон Хирш молча выслушал Джека.

— Что вы хотите с этим делать, Джек? — спросил он, когда рассказ подошел к концу.

— Я предпочел бы, чтобы это осталось между нами. Я не хочу официального расследования. Я предпочел бы продолжать покупку, будто ничего не случилось, но хотел бы, чтобы за «Голдсмит» была назначена цена, отражающая его подлинную стоимость. Кроме того, мне бы хотелось, чтобы мы вошли в «Стейнберг» как объединение. Что же касается цены акций — скажем, можно остановиться на цене, на пять процентов превышающей рыночную, но взять рыночную цену за пятнадцатое сентября. Это будет по 4,18 за пай. Округлим ее до 4,20.

— Не пойдет. Даже без мошенничества вы уже получили хорошую ванну на вашей законной позиции стерлинга. Ваши акции все равно упали бы в цене после Черной Среды. Нет — лучшее, что я могу предложить — 3,51 за пай. Это ровно посередине между вашим предложением и ценой сегодняшнего утра.

Джек улыбнулся про себя. Несмотря на то что Хирш перенес большое потрясение, с ним было очень трудно торговаться.

— Ну, есть и другой фактор, Джон. Назовем его доброй волей. Знаете, у меня состоялся интересный разговор со знакомым юристом. Американским юристом. Мы обсудили с ним пару идей, в стиле «что было бы, если бы»… Я рассказал ему историю своего друга, который тоже работает в банке и с которым приключилось подобное. Юристу история понравилась. Он сказал мне интересную вещь — такие дела не наносят ущерба, если претензии предъявляются отдельному лицу, но влекут за собой огромное взыскание, если удается предъявить претензии фирме. Конечно, он не из тех парней, которым нравятся большие учреждения с Уолл-стрит, но кое в чем он разбирается — так вот, он говорил мне о взыскании в размере четверти годового дохода. — Джек взял меморандум и перелистал до девятого приложения. — Позвольте взглянуть… возьмем за основу доход «Стейнберга» за 1991 год… это 798 миллионов долларов, округлим их до 800… Следовательно, «Хэйз» может требовать со «Стейнберга» взыскание в размере около двухсот миллионов долларов…