Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга первая

— Осталась только одна попытка Вик. Потом тебе придется платить штраф.

— Очень интересно. Что ты подразумеваешь под штрафом?

На лице Виктора было такое жуликоватое выражение, что Франческа начала смеяться.

— Не то, что ты думаешь, бессовестный!

Он сел рядом с ней и протянул бокал.

— Очень плохо. В таком случае я считаю нужным высказать предположение, что груша эта выращена искусственно. Все начиналось с зерна. Его засунули в бутылку, и выросла груша. По принципу инкубатора! — Виктор сделал глоток бренди, взял свою сигару из пепельницы и несколько секунд ее раскуривал. Затем он протянул руку Франческе и прикоснулся одним пальцем к ее лицу. — Как здорово, что никого нет, Чес. У меня такое впечатление, что я целый вечер тебя не видел.

— У меня тоже. Но было хорошо, правда? Ты ведь не скучал?

— Нет, конечно. — Он устроился поудобнее, чувствуя себя легко и свободно рядом с нею. Кинув случайный взгляд назад, он снова увидел стоявшие на столике за диваном фотографии. — Мне не хотелось бы совать нос в чужие дела, но я должен признать, что переполнен любопытством. Буквально с первой минуты пребывания здесь я ощущаю какую-то… тайну… да, наверное, это именно то слово, относительно твоих тети и дяди. Где они?

Виктор почувствовал, как напряглась Франческа. На ее лице не осталось и следов веселья. Оно стало серьезным и даже немного печальным. Он ждал ее ответа, не будучи уверенным, стоит ли продолжать этот разговор.

Наконец Франческа произнесла:

— Моя тетя Арабелла живет в Западном Берлине.

— А дядя? Где он?

Она выдержала его вопросительный взгляд, закусила губу и опустила глаза на свои руки.

— Я бы предпочла… не говорить на эту тему, Вик. — Голос Франчески прозвучал мягко, но решительно.

— Мы не знаем, где мой отец — если он вообще жив, — ясно прозвучал голос Кристиана, направлявшего свое кресло к камину.

Виктор почувствовал, что его окатило холодной волной. Испытывая страшное замешательство, он выпрямился, медленно покачал головой и поднял руку, как бы желая показать Кристиану, что не следует продолжать. Ему действительно было очень неловко. Откашлявшись, Виктор извинился:

— Простите. Я совершил бестактность и влез не в свое дело. Пожалуйста, давайте забудем, что я вообще задавал этот вопрос.

— Нет-нет, Виктор, в этом нет ничего страшного. Не переживайте по этому поводу! Я услышал ваш разговор совершенно случайно. Как я уже сказал, местонахождение отца нам неизвестно. Мы стараемся не говорить о нем часто, особенно с друзьями, потому что, — он сделал паузу, пытаясь подобрать нужное слово, — потому что Диана и я пришли к выводу, что легче не вспоминать об этой ситуации, где это возможно. Конечно, мы никогда его не забываем, мысленно он всегда с нами, хотя ради сохранения душевного спокойствия мы не изводим друг друга бессмысленными воспоминаниями.

— Его нет в живых! — неожиданно прозвучавшие слова Дианы застали их всех врасплох, и три пары глаз повернулись в ее направлении. Она вошла в комнату решительной походкой, непривычно бледная. Подойдя к камину, Диана уселась на свое любимое место на скамье и продолжила непререкаемым тоном: — Во всяком случае, я считаю, что его нет в живых. Вначале, когда пару лет назад поползли слухи, я думала, что есть какой-то шанс… Но теперь я больше не верю в эти россказни… — Голос Дианы дрогнул, но она мгновенно справилась с собой и попросила: — Виктор, будьте так любезны, налейте мне еще выпить, пожалуйста. Мятный ликер со льдом.

— Конечно — Виктор вскочил с места. — А вам, Кристиан?

— Спасибо. Мне коньяка, старина.

Пока Виктор наливал напитки, в комнате стояла тишина. Франческа, положив сцепленные ладони на колени, переводила взгляд с Кристиана на Диану, всей душой сожалея, что Виктор случайно открыл этот ящик Пандоры. С другой стороны, справедливости ради, она должна была признать, что его любопытство было совершенно естественным. Наверное, было бы легче, если бы несколько мгновений назад она прибегла к необременительной и закрывающей тему лжи, ответив на вопрос Виктора, что ее дядя тоже живет в Западном Берлине. Но загадочная судьба Курта фон Виттингена никогда не оставляла никого из членов их семьи, дамокловым мечом повиснув над ними.

Виктор принес напитки и без слов передал их Диане и Кристиану. Наконец подавленным тоном он произнес:

— Послушайте, давайте забудем…

— Минутку, Виктор, — прервал его Кристиан и повернулся к Диане. — Я считаю, что мы должны рассказать все Виктору. Как ты думаешь?

— Я согласна.

— Хорошо. Тогда устраивайтесь поудобнее. — Теперь все внимание Кристиана было направлено на Виктора. — История, которую я собираюсь рассказать вам, достаточно запутанная. Я складывал ее как мозаику из отрывочных обрывков информации, полученной от мамы, бабушки и некоторых друзей отца. — Кристиан вздохнул. — Могу ли я предположить, что ваши познания в области политики Германии в годы второй мировой войны не слишком глубоки?

— Безусловно, — быстро ответил Виктор.

Кристиан кивнул и сделал глубокий вдох.

— Я не собираюсь навевать на вас скуку долгими рассуждениями о причинах политического взлета Адольфа Гитлера, но чтобы понять историю моего отца, вы должны представлять себе, что происходило в Германии в тот период. В середине двадцатых годов положение Веймарской республики, созданной в 1919 году, было очень шатким. К 1928 году Гитлер восстановил свое лидерство в нацистской партии, количество членов которой к тому времени перевалило за шестьдесят тысяч. В том году нацисты получили 2,6 % голосов на выборах в рейхстаг. В 1933 году Гитлер был назначен канцлером президентом Гинденбургом. Случилось так, что всего за один месяц между пожаром в рейхстаге в феврале и выборами в марте этого года Гитлеру удалось стать фактическим диктатором Германии. Его политический подъем пугал и даже ужасал либералов, к числу которых принадлежал и мой отец. Как я говорил вам вчера, отец был убежденным антифашистом. Но он был тайным борцом. Не могло быть и речи о том, чтобы сражаться с фашизмом в открытую, не подвергая при этом себя и свою семью страшной опасности. В течение долгих лет он был руководителем одной из подпольных организаций, помогавшей евреям, католикам, протестантам и так называемым политическим оппозиционерам всех мастей, которые вынуждены были спасаться бегством из Германии. — Кристиан отхлебнул коньяка из своей рюмки и спросил: — Вы не читали книгу баронессы Оркзи «Алый Анагаллис», Виктор?

— Нет. Но я смотрел фильм с Лесли Говард.

— Тогда я знаю, что вы меня поймете. Мой отец был во многих смыслах современным Алым Анагаллисом. Забавно, но его подпольная кличка была Голубая Горечавка — есть такой альпийский цветок. Вы понимаете, что было абсолютно необходимо скрыть от нацистов, да и от всех остальных, чем занимался отец. Как говорит моя мать, конспиративную кличку отцу придумал Дитер Мюллер, еще один руководитель их тайной организации. Дитер был профессором филологии, и, я думаю, ему казалось, что эта кличка, подходит отцу идеально. В конце концов, отец был аристократом, членом социально значимого клана. На человека, в руках которого были неограниченные деньги и время, чтобы вести жизнь, полную удовольствий и наслаждений в кругу равных себе, вряд ли могло пасть подозрение. Но именно этот человек стал тайным дирижером целого ряда спасательных операций, рисковавшим своей жизнью ради спасения других.