Ширли Эскапа - Время любви

Вокруг не было ни метрдотелей, ни деловито снующих официантов, поэтому атмосфера за столом сложилась очень непринужденная.

Скарлетт представила Марку Кейт.

— Мне не терпелось познакомить вас, — спокойным голосом произнесла она. — Кейт уже много лет была мне самой настоящей матерью.

— Очень рад, — вежливо отозвался Марк и снова повернулся к Скарлетт. — Кстати, что слышно от твоей мамы?

— Прислала мне какие-то документы, — беспечно отмахнулась Скарлетт. — Я встретилась с нотариусом и подмахнула бумаги.

Тео и Тэйлор не теряли даром времени. Шампанское текло рекой, и они только и успевали откупоривать бутылки.

— Мы решили не покупать вина, — смеясь, пояснил Тео. — Для моего любимого деда — все самое лучшее. В том числе «Дом Периньон».

Все блюда готовила сама Сесилия, за исключением десерта. И все было потрясающе вкусно. Кроме того, ни Марку, ни его сестре никогда прежде не доводилось ужинать на кухне, что оказалось очень приятным.

Свечи тихонько оплывали в бутылках из-под кьянти, в очаге потрескивали березовые поленья, на лицах сидящих вокруг покрытого льняной скатертью в красно-белую клетку стола играли причудливые блики.

Перед тем как был подан десерт — внушительных размеров торт-мороженое, верх которого венчала копия «шапки» из «Нью-Йорк таймс», датированной днем рождения Марка, — из-за стола поднялся его дядя.

— Я хочу поднять этот бокал за моего племянника Марка. Как вам известно — а кому неизвестно, пусть узнает сейчас, — мы с ним вместе служили в вооруженных силах США во время той последней, как нам казалось, войны. И оба оказались в Риме во время его освобождения.

Откашлявшись и сделав солидный глоток шампанского, он продолжил:

— Смею доложить, мой племянник сражался отлично и был награжден за проявленную отвагу. — Генерал поставил на стол опустевший бокал, который тут же был наполнен вновь. — Как сейчас, помню тот день, когда он явился ко мне с просьбой использовать данную мне власть для того, чтобы помочь бежать из страны одной юной девушке. И эта красавица ныне находится вместе с нами за праздничным столом.

Он снова взял в руки бокал.

— Тогда я, естественно, понятия не имел, что внук моего племянника влюбится во внучку той самой прелестной девушки, лицезреть которую мне довелось лишь сегодня вечером. Я считаю это величайшей честью для себя. Так позвольте поднять бокал за Сесилию Тортелли и Марка!

С громкими возгласами тост был поддержан, Скарлетт пылко расцеловала Марка и Сесилию. А потом вдруг Марк поднялся со своего места и тоже поцеловал Сесилию. Подобные порывы были совершенно ему несвойственны, но, во-первых, подействовала теплая дружеская атмосфера, а во-вторых, Марк еще никогда не пил столько шампанского, ибо в отличие от своего отца не был любителем спиртных напитков. Поэтому, когда пришло время раскланиваться, он уже изрядно захмелел.

— Ничуть не изменился, — заметил его дядя. — Никогда не умел пить по-человечески.

Тео бросил озабоченный взгляд на задремавшего деда. В нем тут же проснулся врач, и он категорично заявил:

— Его сейчас не следует тревожить и выводить на холодный ночной воздух. Ты как, Сесилия, не возражаешь?

Марка осторожно перенесли в гостиную и положили на диван. Минут через двадцать гости ушли.

Сесилия принесла одеяло и подушку и заботливо укрыла Марка, чтобы тому было удобно. В вечернем наряде мыть посуду не хотелось, поэтому она сразу же отправилась на второй этаж, переоделась в ночную рубашку и легла в постель. И что удивительно — мгновенно заснула.

Благодаря выпитому накануне шампанскому Сесилия спала крепко и долго. А когда проснулась, то не сразу поняла, где кончается сон и начинается явь. Накинув пеньюар, она спустилась на кухню. Стол был убран, посуда вымыта, и кругом царил относительный порядок.

— А я тебя поджидал, — сказал Марк.

— Который час?

— Половина девятого.

— Надо же! Никогда так поздно не просыпалась.

— А я, — улыбнулся Марк, — никогда не засыпал, находясь в гостях. Что вчера произошло?

— Ты отключился, и тебя перенесли на мой диван.

— Так я и думал. Ужас! — Он виновато похмыкал. — Прости меня.

— Не надо извиняться, — усевшись за стол, заявила Сесилия. — Я рада тебя видеть. — И сразу без всякой задней мысли добавила: — Я уже столько лет не завтракала в мужском обществе.

Марк протянул ей чашку дымящегося ароматного кофе.

— И я рад, что мы вместе, — серьезно сказал он. — Здесь хорошо. — Наклонившись над столом, он накрыл ладонью руку Сесилии. Голос его немного охрип. — Вчерашняя вечеринка удалась, Сесилия, вот только я, идиот, отключился и все испортил. Я… я чувствую… — Подыскивая слова, он замолчал.

— И что же ты чувствуешь? — спросила Сесилия и тоже склонилась к нему. И так же, как он, положила ладонь поверх их рук.

Воцарилась долгая тишина, в воздухе слышалось только легкое жужжание кондиционера.

Над дубовым столом — близко-близко — сошлись два лица. Казалось, прошла целая вечность, когда Марк вдруг решительно припечатал свободной ладонью их сплетенные руки, словно скрепляя возникший безмолвный союз.

И снова пауза.

— Знаешь, — нежно произнес Марк, — Господь наделил тебя фантастической красотой. Однако ты совершила одну ошибку — не смыла косметику вчера ночью.

Стараясь заглушить биение рвущегося из груди сердца, Сесилия выдавила:

— Тушь, наверное, поползла.

— Ага, поползла, но это тебе тоже идет.

Высвободив ладони из-под его пальцев, Сесилия закинула руки Марку на плечи, и тут даже дубовый обеденный стол не смог разделить их губы. Воедино слились дыхания, навсегда соединились жизни.

Марго Хант все еще была очень слаба после своей болезни, и Джина по-прежнему ходила для нее за продуктами, отдавая ей полный отчет в своих тратах.

Въехав в новую квартиру, Джина перешла на вегетарианскую диету, но в один холодный осенний день, зайдя в магазин за итальянскими артишоками, увидела на прилавке аппетитный кусок копченого лосося и решила угостить соседку деликатесными сандвичами.

Когда все было готово, Джина уложила сандвичи на поднос и отправилась к Марго. Еще с порога она услышала мужской голос и уже хотела уйти, решив, что к Марго заглянул кто-то из ее бывших учеников.

— Нет-нет, дорогая, входите, я хочу познакомить вас со своим племянником Хью Дженкинсом. Он только что вернулся из Венеции… О, да вы принесли такую вкуснятину! Хью, это Джина.

Едва Джина появилась в дверях, Хью поднялся со стула, а после того, как Марго представила их друг другу, шагнул к ней и пожал протянутую руку.

— Вы, должно быть, миссис Гибсон. Тетушка Марго рассказывала о вас столько хорошего.