Ширли Эскапа - Время любви

Одним словом, письмо Джину ошеломило. И привело в ярость. Раздумывая над прочитанным, она решила заняться собой. Вечером они были приглашены на ужин бывшим пациентом Хью, Тревором Локриджем, недавно излечившимся от агорафобии, то есть боязни открытого пространства и скопления людей. Сегодня по случаю исцеления он даже сам отправился в супермаркет за продуктами к столу.

Джина сняла с вешалки зеленое платье от Лоры Эшли и задумалась. Нет, она еще не готова к возвращению в Нью-Йорк. Ей нравилось ходить в простой, но удобной одежде — в джинсах, свитерах и юбках, — а дома вновь придется облачаться в дорогие наряды. Нынешняя жизнь ее вполне устраивала. Сейчас Джина не правила людьми, а помогала им, а это занятие оказалось очень приятным.

В стерильно чистой столовой Тревора Локриджа, наблюдая, как ее хозяин влюбленными глазами следит за каждым движением Хью, Джина испытала еще одно неведомое ей доселе чувство — гордость.

Очень хотелось рассказать Хью о полученном письме, однако еще не время, она сделает это позже, когда решит, как ей поступить.

Две следующие ночи Джина провела без сна. Какова будет реакция Хью, чей отец был убежденным коммунистом, когда он узнает, кем на самом деле является Джина? Как он относится к промышленным магнатам, если такие понятия, как богатство и успех, ему чужды? В мире Джины ее знали как могущественную женщину, создавшую собственную парфюмерную империю. Понравится ли это Хью, поймет ли он, что Джина изменилась, заглянув в глаза смерти?

Да, она возродилась к жизни, стала другой. Как ее встретят мать, дочь, знакомые? Решат, что это явление временное и просто проявление эксцентричности с ее стороны? А вообще-то какое ей дело до того, кто и что о ней подумает?

Наконец Джина решилась рассказать Хью о письме.

— Ты поедешь на свадьбу? — спросил он и улыбнулся. — Хотя о чем это я? Глупый вопрос. Конечно, поедешь, ведь это твоя мать.

Только сейчас Джина осознала, что решение отправиться в Нью-Йорк пришло сразу же, едва она дочитала письмо.

— Да, но…

— Что «но»?

— Мне не хочется расставаться с тобой.

— Согласен. Девятнадцать дней — достаточно долгий срок.

— Девятнадцать дней? — изумленно переспросила Джина.

— Ты же сама говорила, что контора, в которой ты работала, оплачивала твои авиабилеты. Поэтому тебе, видимо, невдомек, что оформление экскурсий стоит намного дешевле. А экскурсия в Нью-Йорк длится как раз девятнадцать дней.

— А я и не знала, — протянула она.

— Теперь будешь знать. Когда свадьба?

— Через три недели, двадцатого апреля.

— Чудесно. У меня есть несколько отгулов, потом можно договориться с Ханнингэмом — мы с ним иногда подменяем друг друга. — Хью обнял Джину за плечи и нежно поцеловал в ухо. — А теперь марш в спальню, мы найдем, чем там заняться.

Джина иногда шутила, что знала многих особей мужского пола, а вот настоящие мужчины нечасто попадались на ее пути. Хью был именно таким — настоящим, в нем чувствовались сила, уверенность, спокойствие. Джина привыкла получать экстравагантные подарки, но самым дорогим для ее сердца оказался конверт, в котором лежали два билета до Нью-Йорка и обратно и оплаченный чек на проживание в отеле.

— Ханнингэм согласился, — объявил Хью.

— Кто?

— Доктор, с которым мы меняемся дежурствами, — мягко напомнил он. — А все остальное уладили в бюро путешествий.

Рассказать ему прямо сейчас? Нет, страшно. Да что это с ней такое? Она, проложившая себе дорогу в высшие деловые круги, боится сказать Хью правду о себе! Нет, себя и своего положения она не стыдилась, просто опасалась, что это отдалит от нее Хью.

— Милая, напиши маме, спроси, можно ли тебе привезти на свадьбу друга. Кстати, ты знакома с ее женихом?

— Мы встречались однажды. — Джина вздохнула.

— И встреча была не из приятных?

— Да. А как ты догадался?

— По вздоху. — Хью провел пальцем по ее щеке. — Он что, мерзкий тип?

— Судя по маминому письму, это очень хороший человек.

Ну же, скажи ему сейчас! Нет, не смогла, промолчала.

На следующий день Джина отправила в Нью-Йорк телеграмму: «Мама, поздравляю. Приеду на свадьбу. С любовью, Джина».

Теперь Джина знала, что ей делать. Она отправится в Нью-Йорк вместе с Хью. Но под любым предлогом не пустит его на свадьбу матери… Он не должен узнать, кто она такая…

По трапу они поднялись в одинаковых джинсах, белых кроссовках и белых ветровках. Хью устроил Джину в кресле, сам пристегнул ремень безопасности и отправился в хвост самолета купить какие-нибудь американские журналы. Никогда еще за Джиной не ухаживали с такой нежностью и заботой…

Хью вернулся с журналами, и Джина улыбнулась своим мыслям: в туристическом классе она не летала еще ни разу, а в салонах первого класса недостатка в журналах не было. Все, решено — как только они возвратятся в Лондон, она расскажет Хью о компании Джины Гибсон, а там уж пусть решает сам.

Самолет побежал по взлетно-посадочной полосе. Хью и Джина взялись за руки, потом она уютно устроилась на его плече и очень скоро задремала. Через два часа, когда она проснулась, то обнаружила, что принесли подносы с ужином, но Хью так и не притронулся к еде, не желая тревожить Джину. Какое счастье быть любимой таким человеком!

Они перекусили, после чего заснул Хью, а Джина принялась лениво листать один из журналов, пробегая глазами статьи о кинозвездах, разных знаменитостях, объявления о предстоящих помолвках и свадьбах. И вдруг чуть не выронила журнал из рук: целую страницу занимала ее фотография в роскошном черно-белом бархатном платье до пола.

В сопровождающей фотографию заметке на соседней полосе описывался бал, на который она пригласила целый оркестр из Мадрида.

Хью очнулся ото сна, потянулся и улыбнулся Джине. Повинуясь внезапному порыву, она вырвала страницу с фотографией и протянула ему.

— Как тебе нравится эта женщина?

— Не в моем вкусе.

— Да ты вглядись получше, вглядись.

— Уже вгляделся. — Он ухмыльнулся. — Чересчур эффектна.

— А тебе не нравится эффектность?

— Не нравится. У таких красавиц ничего нет за душой, одна только внешность и никакого внутреннего содержания.

— По-моему, ты слишком обобщаешь.

— У меня есть на это полное право, дорогая. — Хью чмокнул Джину в кончик носа. — Ведь рядом со мной сидит такая прелестная женщина!

— Спасибо. — Сердце бешено заколотилось в ее груди. — Это я. То есть такой я была прежде. — В ответ на изумленный взгляд Хью она ткнула пальцем в журнал. — Вот, читай: «На приеме в чудо-квартире Джины Гибсон на Парк-авеню звучала настоящая испанская музыка»… — Дрогнувшим голосом Джина добавила: — Как видишь, речь идет обо мне.

И тут будто плотину прорвало: слова потекли сами собой. Джина рассказала о том, как ей трудно было занять достойное место среди учениц привилегированного Тэлбота, о встрече с отцом — ее родным отцом, об отношениях с Руфусом и о подкинутой ей броши. То есть призналась практически во всем, включая то, как подкупила парня, чтобы тот стал любовником Скарлетт. К концу рассказа из ее глаз заструились слезы.