Габриэлла Лопез - Клон. История любви

Для начала она смутила таксиста, требуя сказать ей точную цену за проезд. Потом на входе в танцзал отказалась «снимать головной убор, утверждая, что ее хотят раздеть. Ее впустили только потому, что на горизонте появился Эдвалду. Она не позволила кавалеру взять ее за руку, сказав, что это грех, и начала танцевать «по-своему». Вскоре все танцующие собрались вокруг нее.

После ее ухода в зале поднялся хохот.

— Ну, что, ты женишься на этой восточной кукле? — весело спросили Эдвалду.

И он объявил, что дал ей от ворот поворот, сказал, что уезжает в Эспериту-Санту, так как навязчивая восточная невеста уговаривала его жениться на ней и уехать в Марокко. Она рассказала Эдвалду, что там за нее давали пятнадцать верблюдов, а каждого верблюда меняют на пластину золота.

В танцзале снова захохотали.

Албиери собрался в Фес к своему старому Другу Али. Нужно было поделиться своими сомнениями, бедами, раскаянием. Профессор нуждался в утешении, а Эдна способна была лишь упрекать.

— Мы похожи на лук, из которого наши дети пускают свои живые стрелы, — Али и профессор сидели в одном из марокканских кафе.

— Он больше не вернулся в Рио, его мать тоже исчезла… — рассказывал доктор.

— Если так случилось, значит так предписано, мактуб.

— Наверное, очень приятно думать, что все мы играем в одной пьесе, которая написана давным-давно, и мы обречены участвовать в ней. Самое грустное, что передо мной лежат чистые страницы жизни, и я не знаю, чем их заполнить, — продолжал философствовать профессор.

— Тебе не хватает веры в Аллаха, Аугусто… Сверху, с балкона, их увидели Жади и Зорайде.

— Это крестный отец Лукаса! — заволновалась Жади.

— Ты снова хочешь разбудить то, что заснуло? — вздохнула служанка.

Али попросил Зорайде принести чай, понимая, что Жади стоит на пороге, и спросил о Лукасе.

— У него семья, подрастает дочь. Он теперь правая рука отца в компании.

Али выразительно смотрел на племянницу, слушая друга.

Жади замерла, одно упоминание о Лукасе возродило в ней слабые надежды. Но сколько их уже было… Она задумчиво села рядом с Зорайде, рассматривавшей фотографии Самиры. Латиффа и Мохаммед были счастливы, они уже ждали второго ребенка.

— Только у меня нет счастья, — пробормотала Жади.

— Это потому, что ты не хочешь быть счастливой. Жизнь многое тебе давала, но ты не захотела брать, все вышвырнула! — объявила служанка.

С ней, трудно было не согласиться.

Саид хвастался новыми тканями перед Абдулом.

— Где ты была? — обратился он к вошедшей жене.

— Я ходила к дяде Али, а потом смотрела, как студенты выходят из университета, — холодно ответила Жади.

— Ты все еще хочешь учиться?

— Да, хочу!

— Ты лучше бы подарила мужу детей, чем мечтать о заведении, где мужчина и женщина находятся вместе, — пристыдил невестку Абдул.

— Это не так, дядя, группы раздельные, — успокоил его Саид.

— Не всегда! Они утверждают, что раздельные, но студенты все равно пересекаются друг с другом во дворе, — Абдул прищурился. — А этого не должно происходить. Единственное, что должна знать женщина — это Коран, чтобы учить своих детей. Если она хорошо подготовлена перед свадьбой, то она все умеет.

— Вы против того, чтобы женщина училась?

— Если у нее есть дом и дети, то зачем ей ходить по улицам?

— Я не верю, Саид, что ты разделяешь мнение дяди Абдула, — возмутилась Жади. — Неужели ты против того, чтобы я стала врачом?

— Только если ты будешь лечить женщин и детей, — ответил Саид.

— Хорошо, я буду лечить женщин и детей.

— Мы поговорим об этом потом, — Жади пошла вниз и услышала реплику дяди Абдула:

— Древние говорили, и я полностью с ними согласен, что если хочешь, чтобы все получилось, выслушай женщину и сделай наоборот.

Жади в гневе и отчаянии ходила по комнате. Она не могла больше сидеть дома в бездействии. Она схватила ткани Саида, купленные для магазина, и стала раздавать их прохожим.

— Идите! Берите! Аллах благословляет вещи из моих рук! — кричала она, раскидывая ткани.

Оскорбления, которых Жади никогда не слышала от мужа, посыпались на нее одно за другим.

— Я сверну тебе шею! — заорал Саид.

Не на шутку испуганная Жади выпрыгнула в окно, а Саид бросился за ней через дверь. Жади примчалась во двор дяди Али и спряталась за спиной Зорайде. Все домочадцы высыпали во двор.

— Эта женщина меня погубит! Она выбросила мои деньги на ветер! — Саид стоял весь взмыленный, в бешенстве. — Я с тобой развожусь!

Жади с надеждой подняла на него глаза.

— Аллах не допустит этого! — испуганно залепетала Зорайде.

— Я с тобой развожусь! Я с тобой развожусь! Развожусь! — крикнул Саид.

Али зажмурился, будто его пронзил кинжал. Жади опустила голову на плечи Зорайде и радостно улыбнулась.

— Я разведена, — прошептала она и легко вздохнула.

Неужели это правда?! И ей не грезится, не мерещится все происходящее?

— Что ты наделал, Саид?! — закричал Али.

— Эта женщина пустит меня по миру! Она меня доконала, замучила! Жить с ней, все равно, что гореть в пламени ада! Она и есть пламя ада! — закричал Саид. Он едва владел собой. Жади не узнавала своего всегда выдержанного мужа. — Она превратила мою жизнь в мучения! Выбросила мои деньги на ветер! Она не умеет вести дом, пересаливает еду, не заботится о моем благе, не думает обо мне! И не рожает мне детей! Она не любит меня! Это змея, которую я пригрел на своей груди, ее мать ничему ее не научила! Почему я не слушал Назиру?! Почему?! Зачем я женился на этой дряни?!

— Дан развод, — вздохнул дядя Али.

— Дан развод, — подтвердил Абдул.

А Жади веселилась на кухне, думая, что она в миг стала свободной. И не подозревала, что этот долгожданный миг растянется не на три дня, не на три месяца и даже не на три года, а больше чем на десять лет. Мактуб… Конечно, она наивно мечтала, не признаваясь Зорайде, что снова встретится с Лукасом и начнет все сначала. Ведь сама служанка дважды нагадала ей, что пройдет время, и они встретятся вновь, прошлое пересечется с будущим, а значит, они будут счастливы.

Первый развод мог быть отменен. Но Саид остался тверд в своих намерениях.

— Я выдержал столько, сколько не выдержал бы любой другой муж, — заявил он.

— И я свидетель: я дважды ел баранину в их доме, и после этого мне не хотелось даже смотреть на еду, — подтвердил Абдул. — Как можно жить с женщиной, которая способна так испортить мясо?

— Твой муж не передумал, — сказал Али племяннице. — Он не хочет больше жить с тобой.

— Так будет лучше для нас обоих, дядя, — Жади взглянула на мужа.

— Когда нечего сказать, то лучше промолчать, — пристыдил Али племянницу.

Но Жади никогда не прислушивалась к советам дяди.

— Итак, мы разведены! — она заулыбалась. — Я могу сходить с Зорайде за своими вещами?