Анжела Марко - Мануэла

— Что?

— Исабель, — начала Бернарда, с трудом подбирая нужные слова, — нам нужно поговорить.

— О чем?

— Я думала вот о чем…

Исабель повернулась к Бернарде:

— Да?

— Я думала о том, что, возможно, ты должна поддерживать знакомство с Фернардо Салиносом.

Немного помолчав, она объяснила:

— Он был так вежлив и так щедр…

— Я только что видела его.

— И разговаривала с ним? — обрадовалась Бернарда.

— Да.

— И о чем?

— О долге.

— О долге? — переспросила Бернарда.

— Да.

— И только?

— Да.

— И только?

Исабель не удостоила ответом вопрос женщины и, поднявшись к себе наверх, захлопнула дверь.

Фернандо Салинос после разговора с Исабель ушел из клуба. Ему уже не хотелось оставаться там, и он отправился в свою контору. Войдя в здание офиса, вызвал к себе в кабинет секретаршу.

— Марсия, зайди ко мне.

Через несколько секунд девушка была у своего шефа.

— Что изволите, сеньор Салинос?

Фернандо посмотрел на жизнерадостную красивую секретаршу и, тяжело вздохнув, сказал:

— Я хочу поговорить о долге сеньориты Исабель Герреро…

— Слушаю вас, сеньор.

Фернандо не знал, как продолжить начатый разговор и, помедлив, в конце концов высказался лаконично и кратко:

— И пусть будет предельно ясно…

Правда, смысл этой фразы был понятен, пожалуй, одному ему, но Марсия была в курсе всех дел и поэтому понимала сеньора Салиноса с полуслова.

— Да, — согласилась она.

— Меня не интересует, — возбужденно объяснял Фернандо, — что она думает и какова будет ее реакция.

— Как скажете.

— Здесь распоряжаюсь я!

— Конечно же!

Фернандо начал успокаиваться.

— Сеньорита Исабель Герреро хочет выплатить долг, — продолжал он, — но я не приму его.

— Хорошо, сеньор.

— Если ей так не терпится, пусть платит! — Махнул рукой Фернандо. — Пусть отправит чек в какой-нибудь благотворительный фонд или общество.

Он строго посмотрел на Марсию:

— Вам ясно?

— Яснее некуда.

— Тогда чего же вы ждете?

Фернандо указал на телефон:

— Сообщите ей об этом.

— Все будет сделано, сеньор Салинос.

— И побыстрее!

— Да, сеньор, с вашего позволения. — И девушка поспешно вышла из кабинета.

Фернандо Салинос плюхнулся в рабочее кресло и, водрузив ноги на стол, закурил сигару.

— Исабель Герреро! — произнес он вслух, выпуская кольца ароматного дыма. — Вам меня не победить своей гордыней и высокомерием!

Дом Герреро был в трауре…

Смерть мадам Герреро повлияла на судьбу каждого из домочадцев, будь то хозяйка или прислуга, — и не в лучшую сторону.

Бенигно молча складывал свой нехитрый скарб в большой кожаный чемодан. Рядом стояла Чела и тихо всхлипывала.

— Что я могу сделать для вас, сеньор Бенигно? — спросила девушка, вытирая краем передника слезы.

— Ничего, — попытался улыбнуться старик, — спасибо! Ничего не надо, Чела.

— Вы всегда были так добры ко мне…

— Интересно, а почему я должен был плохо относиться к тебе? — удивился он. — Успокойся, Чела, успокойся.

Он обнял девушку за плечи.

— Иди поищи мои вещи, которые остались в саду, если хочешь мне помочь, — попросил дворецкий.

— Хорошо.

— Ну, иди же!

Служанка вышла из комнатки Бенигно, а пожилой человек присел на кровать и обвел покрасневшими глазами свою обитель, где прошла большая часть его жизни…

Исабель Герреро находилась в кабинете и просматривала недавно полученные письма.

Вдруг в дверь постучали.

— Войдите!

Дверь открылась и вошла Бернарда.

— Что случилось? — недовольно спросила хозяйка.

— Исабель…

Женщина замолчала.

— Ну что еще?

— Адвокат Пинтос, — медленно произнесла Бернарда, — предупредил, чтобы мы были готовы к первой распродаже имущества.

— Пусть заберут все, — зло прошептала девушка, — только пусть больше не говорят об этом.

Исабель отвернулась и сжала в изящной руке конверт.

— Ты получила от кого-то письмо? — осторожно поинтересовалась Бернарда.

Девушка промолчала.

— Быть может, одна из подруг? — допытывалась любопытная Бернарда. — И, наверное, из Лос-Анджелеса?

— Нет, это не письмо.

— А что?

— Это записка.

— От кого?

— От Фернандо Салиноса.

У Бернарды перехватило дыхание.

— И он пишет о чем-то важном?

Исабель улыбнулась.

— Этот сеньор, у которого так много денег, — медленно и зло сказала девушка, — жалеет меня…

Она вдруг не сдержалась и закричала:

— Что он себе позволяет?!

Бернарда попыталась ее успокоить.

— Не надо… — Начала было она, но Исабель и слушать не стала.

— Что я — нищенка? Что он вообразил себе? — возмущалась она.

— Исабель, дорогая, ты не должна так думать. Этот человек… — Пыталась успокоить ее Бернарда.

Однако девушка не дала ей договорить:

— Этот человек хочет купить меня!

В ее глазах сверкал недобрый огонь.

— Но ты разорена, Исабель… — С болью проговорила Бернарда.

Молодая хозяйка вызывающе посмотрела на женщину.

— Но я — Исабель Герреро! — гордо произнесла она. — Дочь мадам Герреро! И ему незачем жалеть меня!

Бернарда молча кивала головой.

— Эта фамилия бесценна!

Исабель скомкала конверт и бросила на пол.

Женщина не выдержала и прошептала:

— Исабель, этот человек любит тебя. Тебе надо быть осмотрительнее. Даже если твоя гордыня подсказывает тебе обратное.

Измученная волнениями Бернарда набралась смелости и громко добавила:

— И это я говорю тебе не как послушная служанка, Исабель, а как твоя мать!

Она просила, умоляла Исабель, она так хотела добра своей упрямой девчонке.

— Будь осмотрительнее, ради своего же счастья, дорогая моя. Нет ничего более важного в этой жизни, чем твое счастье. И этот человек — Фернандо Салинос — должен стать твоим мужем, доченька…

Исабель напряженно вслушивалась в эти слова.

— И тогда уже никто не сможет отобрать у тебя то, о чем ты мечтаешь. Никто не сможет лишить тебя твоего места в этом мире. Фернандо Салинос…

Бернарда чувствовала, что должна, обязана была сказать это.

— Подумай, подумай, пожалуйста…

Исабель Герреро в это раннее утро вышла из дома ни свет ни заря. Ей не спалось, и она решила прогуляться по саду. Благоухающие прекрасные розы раскрывали свои нежные лепестки, и девушка вдруг ясно вспомнила такое же чудесное утро, но только много лет тому назад, когда она еще не ходила в школу…

Мадам Герреро любила цветы и приучала к этому Исабель. Девочке нравилось в утренние часы находиться рядом с матерью. Первые лучи солнца пробивались сквозь густую листву высоких деревьев, воздух был напоен ароматом цветов и пение птиц радовало слух.

— Иди сюда, моя дорогая, — позвала мадам Герреро девочку.