Алекс Савчук - Прутский Декамерон

А Виктора после того вечера я пару недель не видел, не встречал, а потом он вновь появился в ресторане, и как-то очень быстро и совершенно незаметно притерся – примазался к Кондрату, а затем и к нашей компании, стараясь по мере возможности меня избегать.

И теперь вот уже вторую неделю он целыми днями крутился в ресторане, вынюхивал и высматривал все вокруг и, кажется, стал Кондрату незаменимым помощником, выполняя любые его задания и поручения.

Сейчас он, также как и Кондрат, был загружен материалами для ремонта – у ног он поставил инструменты и ведро с краской, вся его одежда была обляпана пятнами краски и побелки.

Казалось, какое мне, бармену, дело до банкетного зала, а уж тем более Кондрату, который и вовсе был музыкантом, но на самом деле мы с ним были заинтересованы в обустройстве этого помещения больше всех остальных, понимая главное: первое – что банкетный зал возьмет на себя обслуживание местного (и не только) партийного руководства и всякого другого начальства, избавив тем самым меня от весьма сомнительного «удовольствия» – обслуживать их в баре; второе – впоследствии там можно будет иногда и самим отдыхать: никто не догадается стучать в дверь, почти незаметную с улицы, а в двери и окна бара клиенты уже попривыкли по-свойски колотить почти что круглосуточно.

Кондрат, положив на пол обрезки досок, устало опустился на пуфик, Виктор присел с ним по-соседству и подобострастно поздоровался со мной. Я едва заметно кивнул в ответ: по правде говоря, с самого первого момента нашего знакомства я невзлюбил его – маленькие, круглые, с короткими рыжими ресницами поросячьи глаза его все время рыскали в разные стороны, и никогда нельзя было поймать их взгляд; он отчего-то все время суетился, даже когда в этом не было нужды; еще он часто рассказывал нам какие-то неправдоподобные истории о многочисленных своих победах на женском фронте во время учебы в Кишиневе, и в то же время преданно глядел нам с Кондратом в глаза, как собака делая стойку, то есть всегда готов был исполнить любую нашу просьбу. Я даже как-то высказался Кондрату о нем: «У этого козлика такой вид, будто его бедная мама через задницу родила».

Кондрат медленно оглядел помещение, присутствующих, потом спросил:

– А кто эта матрешка, что выскочила минуту назад из бара в твоей куртке?

– А… так… знакомая одна, – усмехнувшись, ответил я. – Если вечером подойдет, познакомлю тебя с ней. Можешь ею заняться.

– Заняться – это само собой. А куртку твою она на фига забрала?

– Я сам дал, – рассмеялся я. – И шутя добавил: – Чтобы, если вечером не заявится, у меня был повод нагрянуть к ней домой в любое удобное для меня время.

Виктор с интересом прислушивался к нашему разговору, а я, глядя на него, с трудом скрывал брезгливость, так как он распространял сейчас вокруг себя запах пота, едкий как у козла.

Я обратился к нему, специально делая вид, что забыл его имя:

– Слышь, как тебя там…

Виктор в этот момент вертел в руках какой-то строительный инструмент, кажется угломер, и когда я его окликнул, поднял на меня свои круглые глазенки, при этом так и замер с открытым ртом – подумал, наверное, что ослышался, и что я обязан был за время нашего знакомства запомнить его имя.

– Витя, – ответил он, наконец, – а ты разве… не знаешь?

Я не ответил ему, потому что в это самое мгновение боковым зрением ухватил, увидел, как в бар вошли, нет, попросту вплыли три новенькие дамочки – ни одной из них я прежде не встречал. Кондрат тоже заметил девушек и, вытянув голову, даже приподнялся с пуфика, пытаясь оглядеть вновь прибывших с головы до ног – ему это было нетрудно сделать, так как он был выше нас на полголовы.

– Одну из них я знаю, – уверенно сказал он, не отворачивая головы и продолжая смотреть на девушек, – вот эту, черноволосую, ее Людой зовут, а тех двоих – нет, не знаком с ними, впервые вижу. – И он сел на место.

– То есть ты хотел сказать, что знаком с Людмилой близко? – спросил я, припоминая, что в одно время у него в любовницах ходили подряд три или четыре Людмилы.

– Да, – коротко и просто ответил он.

– А ту, что ростом повыше остальных, знаете? – вклинился в наш разговор Виктор, склонившись над стойкой так, чтобы его не могли слышать со стороны. – И не дождавшись ответа, сказал:

– Ее зовут Марина. 19 лет. В Кишиневе финансово-экономический техникум заканчивает, сейчас здесь на практике. На машиносчетной станции работает, что возле консервного.

– Исчерпывающая информация… Трахается? – свой вопрос Кондрат задал уже почти шепотом, потому что девушки как раз в это время направились к стойке, и одна из них, как раз та, что была более высокая, подойдя кивнула Виктору как старому знакомому, ее лицо, впрочем, не выразило при виде его большой радости. Я встал со своего стула и шагнул к ним навстречу.

– Да, пожалуйста, девушки, чего желаете?

Девушки заказали по стакану апельсинового сока и по пирожному, после чего отправились за дальний, единственный свободный столик в угловой кабинке, а я вернулся к тому месту где сидели Кондрат и Виктор.

– …Конченая бл…ь, – продолжал тем временем свой рассказ Виктор. – И трахается и все что хочешь исполняет, за время учебы в технаре два аборта сделала. – Он улыбался в эту минуту во весь рот, так как внимание наше было исключительно на него, и последнюю фразу произнес почти торжественно.

Я слушал его и одновременно наблюдал за девушкой, о которой Виктор так вдохновенно рассказывал: в эту минуту она стояла ко мне вполоборота, наклонившись над столом – красивый, гибкий изгиб ее девичьего тела приятно волновал глаз. Она была хорошо сложена, стройна, волосы пепельно-золотистые (мой любимый цвет!) пострижены под «Гарсон», небольшая, но приятно подчеркнутая обтягивающим ее джемперком достаточно высокая грудь, округлая приподнятая попка – из тех, что встречаются у одной на тысячу молодых женщин, – и понял, что девушка, безусловно, весьма привлекательна, и неудивительно, что она пользуется у мужского пола вниманием, успехом и гм… спросом.

– Неплохая биография, – отметил Кондрат. – Что ж, в Кишиневе еще и не такому научат. А откуда ты о ней такие подробности знаешь?

– Был с ней пару раз, – скромно опустил глаза Витя. – Ты видел, наверное, как она поздоровалась… стесняется…

– Кондрат, на тебя возлагается почетная обязанность организовать с людьми встречу, – сказал я, азарт возможного приключения стремительно захватил меня. – Мы не имеем права обойти вниманием такой интересный букет. Возьми нашего молодого компаньона Стаука, чтобы нас было три на три, или… – Я посмотрел на Виктора – …или ты пойдешь с нами вместо Стаука?

– Я… нет… не знаю… не стоит, – пробормотал он. – Идите вы… сами.